Василий Гавриленко - Теплая Птица (отредактированный вариант с альтернативной концовкой)

Отряд продвигался по Нулевому району.

Замаскированный поезд остался позади под надзором Олегыча и

пулеметчика. При дневном свете Нулевой район производил не такое гнетущее

впечатление, как ночью.

Снег блестел на солнце, поросшие кустарником здания порождали мысль о

том, как здесь было раньше. Дома невысокие, двух либо трехэтажные, значит, их

жители хорошо знали друг друга, может быть, даже ходили в гости по-соседски.

Под развешенным бельем, белоснежными простынями и наволочками, стучали

костяшки домино. Дети с криками гоняли мяч по пыльной площадке между

качелями и стиркой. Дядя Семен кричал из окна «Вот я вам!», когда мяч громко

ударял по стоящему во дворе «жигуленку». На лавочке у подъезда, как седые

мойры, сидели старушки…

- Аа !

Прямо на меня из дверного проема выскочил игрок. Я успел разглядеть

всклокоченные седые волосы. Заточка со свистом пролетела в считанных

сантиметрах от моей щеки. Позади кто-то вскрикнул.

Я не успел вскинуть автомат. Зато успел кто-то за моей спиной.

Свинец взрезал лохмотья на теле игрока; он завалился на спину и замер.

-Конунг, ты не ранен? – испуганный крик. Кажется, Белка.

Я обернулся.

Белка держал автомат наизготовку; еще несколько бойцов целились в

распластанное на снегу тело.

-Опустите.

Стрелки подчинились.

-Ты в порядке, конунг?

Я кивнул, вспоминая просвистевшую у щеки заточку и короткий,

болезненный вскрик.

-Кого зацепило?

-Кастрата.

Николай лежал на спине, раскинув руки. Заточка вошла чуть пониже шеи, в

ключичную впадину прямо над правым плечом. Автомат Николая валялся у его

головы, надавливая прикладом на висок. Я отбросил оружие в сторону, в сугроб.

-Николай.

Глаза истопника приоткрылись. Губы дрогнули.

-Артур.

Я наклонился.

-Он… здесь…

-Что?

Розовая пена, поднимающаяся ко рту по горлу Николая, не позволила ему

договорить. Судорога сотрясла хлипкое тело, он затих.

Незаметным движением я закрыл стекленеющие глаза истопника и

поднялся.

4

ЧП

Параграф восемь инструктивного приложения к УАМР имеет название

«Лагерь стрелков». Здесь четко описано, как надлежит организовывать

дислокацию отряда в условиях враждебной территории, какой глубины вырыть

окопы, сколько мешков песка необходимо водрузить перед пулеметной командой

и какой формы предпочтительнее делать бойницы. Я не в первый раз убеждаюсь,

что человек, сочинивший инструкцию, звезд с неба не хватал. Никто и ничто не

заставит уставших стрелков взяться за лопаты и колупать промерзлую землю; а

где автор инструкции видел в мертвых городах мешки с песком, известно ему

одному. Скорее всего, он просто не бывал в мертвых городах.

На серой стене одноэтажного здания сохранилась ржавая табличка с едва

различимыми буквами: «Ул. Пролетарская, д. 13». На одну ночь - это адрес моего

отряда.

Бойцы укладывались вповалку на трухлявый пол барака. Без возни, без

ругани - это место не располагало к шуму. Кое-кто, достав паек, жевал тварку, но

большинство стрелков уснуло, едва их головы коснулись пахнущего плесенью

дерева.

Мне не спалось. Я сидел, прислонившись спиной к холодной стене.

Вездесущая луна высвечивала лежащих на полу людей. На стенах сохранились

рисунки и надписи бывших, значит, барак был оставлен еще до Джунглей.

Одна надпись неожиданно привлекла мое внимание. «Николай, я тебя

люблю. Лариса», - накарябано чем-то красным. Конечно, я знал, что девушки,

оставившей эту надпись, давно нет, и Николай, это вовсе не тот Николай, чье

тело осталось на снегу Нулевого района; но словно кто-то подмигнул, и узел в

душе ослаб, - быть может, жизнь моего истопника и не была столь беспросветна,

как казалась. Может быть, кто-то любил его.

Далекий стрекот заставил меня вскочить. Точно мошка, по лицу луны

промелькнул вертолет и скрылся в рванине облаков. Питеры. Шрам не соврал.

Стараясь не отдавить руки спящим бойцам, я опустился на свое место.

Нужен отдых. Возможно, завтра будет бой.

«Спать, немедленно спать».

Голова, не смея ослушаться приказа, упала на грудь.

К построению я вышел позже других, чувствуя себя бодро. Стрелки,

переругиваясь, составили неровную цепочку. Впоследствии я часто мысленно

возвращался в тот миг, пытаясь вспомнить, было ли накануне тревожное

предчувствие, и всегда вынужден был признаться – нет, не было.

Стрелки повернулись ко мне. У кого-то в глазах страх, у кого-то

настороженность, у некоторых - злорадство. Но настоящий укол беспокойства я

ощутил, увидев испуганное, покрытое испариной лицо адъютанта, спешившего ко

мне.

-Конунг, - выкрикнул Белка.- Самир и Машенька пропали.

-Что значит пропали?

-Ну, не вышли на построение. Их вообще нигде нет, конунг.

«К ЧП относятся случаи ненадлежащего исполнения своих

обязанностей, игнорирования указаний начальника отряда, употребления

оружия и продовольствия не по назначению, прямого неповиновения. Эти

случаи караются на усмотрение конунга, но не ниже средней категории

наказаний (арест, увечье и прочее). Случаи дезертирства, саботажа и

перехода на сторону противника: за подобные нарушения Устава –

немедленная ликвидация».

Сохранение каменного выражения лица стоило мне немалого усилия.

Похоже, это Череп, Чрезвычайное Происшествие, – последний пункт

инструктивного приложения к УАМР, пункт, которого страшатся все конунги.

Белка испуганно заглядывал мне в лицо.

-Может быть, - я кашлянул, - они от страху срут где-то под кустом?

Утопающий цепляется за соломинку.

-Мы все обыскали, конунг, – подал голос начальник саперной бригады.

Обломилась соломинка.

Самир и Машенька…. Первый считает, что я никчемный конунг и что куртка

с серпиком луны на рукаве по праву принадлежит ему. Второй ненавидит меня за

Николая. Итак, что же это? Ненадлежащее исполнение обязанностей, прямое

неповиновение, дезертирство, саботаж, переход на сторону противника? А ну, как

все сразу?

Подул ветер, покрытые быльем бараки негромко завыли.

-Это проклятый город, - прошептал Киряк.

Ну вот, уже и паникер объявился.

Шагнув к Киряку, я с размаху влепил кулаком по красной перепуганной

роже. Киряк не отшатнулся, не вытирая показавшуюся на губах кровь, пробасил:

-Спасибо, конунг.

Стряхнув с кулака красные сопли, я повернулся к Белке.

-Прочесать местность повторно. - (« Кара за нарушение Устава –

немедленная ликвидация»), - И еще: при обнаружении нарушителей – стрелять на

поражение.

Цепочка бойцов покачнулась, по лицам скользнули тени.