Михаил Луговой - Горячая весна 2015-го

– Ах ты гнида! – раздался громкий женский голос, когда Гуськов прервался, чтобы вдохнуть воздуха. – Вот я тебе сейчас покажу колонизаторов!

Женщина средних лет в коричневой куртке решительно раздвинула заслушавшихся радикалов и как танк двинулась к Гуськову, но на подходе была перехвачена Артурчиком. Корреспонденты, предвкушая «жареное», заводили объективами.

«Нервный народ с этой блокадой стал, – с опаской подумал Гуськов, – ладно покричать, но чтобы в драку сразу…» А вслух продолжил:

– Балтийцы! Я призываю вас саботировать все действия назначенной Москвой колонизационной администрации! Рогов хочет, чтобы мы воевали с американцами, хотя Америка дружественная нам держава! Демократии не воюют с демократиями! А президент Рогов – это всего лишь мелкий тиран, продолживший богатые традиции подавления свободы в России и собирающийся сделать то же самое и у нас!

Старик-ветеран в длинном пальто что-то кричал, потрясая клюкой, не слышное за мегафонным голосом, наступая на двух радикалов. Те орали что-то в ответ, и наконец, не выдержав, один из них оттолкнул старика.

– Тоталитарный режим России наполняет Калининградскую область войсками, – зачастил Гуськов, наблюдая, как гуляющие вступились за ветерана и один из радикалов покатился по земле от молодецкой зуботычины, – но они нужны для того, чтобы держать нас в повиновении, а сражаться с американцами, которые несут нам свободу, они хотят заставить нас, калининградцев!

Молодой парень в распахнутой куртке, ловко увернувшись от попытки его задержать, пнул Артурчика под колено, вскочил на лавку и, прежде чем председатель политсовета Радикальной партии успел увернуться, ударил его в лицо. Мир взорвался для Гуськова ослепительным фейерверком, мелькнула, закатываясь куда-то в сторону, реклама «Мегафона» на крыше серого жилого дома за Деревянным мостом, и он мешком повалился с лавки к подножию памятника основателю Кенигсбергского университета.

Когда через минуту к могиле Иммануила Канта одновременно подбежали милиционеры от фасада собора и комендантский патруль из-за его угла, со стороны Медового моста, все уже закончилось. Трясущийся Гуськов, поддерживаемый Артурчиком, сидел на земле за памятником, промакивая платком рассеченную бровь, и демонстрировал репортеру-шведу мегафон с раздавленным микрофоном и помятым рупором. Флажки с партийной символикой валялись в лужах, а нескольких особо упертых радикалов сознательные прохожие загнали на набережную и едва не покидали в воду. Задержано было человек десять со стандартной формулировкой – «За нарушение общественного порядка». Гуськов, рассчитывавший именно на такой исход, довольно ухмылялся про себя. На лице он держал маску решимости и демонстрировал репортерам из-за стекол милицейского «пазика» фигуру из двух пальцев. Знак V – победу.

Огромный аэрофлотовский Ил-86 принял в свое чрево целый батальон. Теперь половина личного состава с изумлением таращилась на интерьеры воздушного судна, а вторая половина немедленно воспользовалась удобными креслами по одному из их прямых назначений – заснула. Солдаты всегда отличались умением засыпать где угодно – доказано многочисленными торжественными собраниями и показом кинофильмов по вечерам. Когда зажигался свет, половина зрителей беззастенчиво дрыхла.

– Я думал, на «семьдесят шестом» полетим, – сказал Василий.

– Хотели на «семьдесят шестом», – сказал лейтенант по фамилии Пшеничный, командир их взвода, устроившийся в одном ряду с Василием, но ближе к проходу. – Только американцы перехватывают каждый самолет, летящий в Калининград. Атаки имитируют. Узнают про переброску – могут сбить. Скажут, что случайно. А на атаку гражданского самолета труднее решиться. Хотя и такие случаи бывали. В прошлом.

– Ё!!!

– Вот именно.

Сон у Василия пропал как-то сам собой. Лайнер, простояв минут пятнадцать, вырулил в начало полосы. Со своего места Василий видел, как на задней кромке крыла шевелятся закрылки, элероны и прочая механизация, которую летчики опробовали перед полетом. Вспомнив свой недолгий опыт перелетов, он подсознательно ожидал появления стюардессы, которая расскажет, как пользоваться кислородными масками в аварийной ситуации и спасательными жилетами. Но вместо этого в проходе появилась высокая и сутулая фигура комбата, произнесшая краткий, но энергичный спич, заключавшийся в простых правилах: «Всем сидеть на местах, с кресел не вставать, по салону не ходить. Кому приспичило – терпеть до Калининграда». Самолет разбежался по полосе и, легко поднявшись в воздух, начал набирать высоту, иногда проваливаясь в воздушные ямы.

Минут через сорок, когда под самолетом было только море с какими-то продольными грязными полосами, не то водорослями, не то разлитыми нефтепродуктами, Василий выглянул в окно и обнаружил чуть ли не на расстоянии вытянутой руки от крыла их лайнера другой самолет. Он казался маленьким, но под крыльями висели самые настоящие ракеты, а острый нос и двойной стабилизатор придавали ему какой-то хищный оскал. В первое мгновение Василий пожалел, что с собой нет видеокамеры или хотя бы фотоаппарата. Потом до него дошло, что выкрашенный серым пришелец – это и есть тот, кто теоретически может их сбить.

– Товарищ лейтенант! – произнес он таким громким шепотом, что на него обернулась чуть ли не половина салона.

Возникла короткая возня, во время которой офицеры переместились к иллюминаторам правого борта, а сержанты, матерясь, удерживали с противоположной стороны рядовых, тянущихся посмотреть, что случилось.

– «Суперхорнит» [19] F/A-18E/F «Суперхорнит» (англ. F/A-18 Super Hornet ) – американский палубный истребитель-бомбардировщик. , – произнес майор Кротов, протиснувшись к окну рядом с Василием. – Американская морская авиация, эмблему не разберу… Страшно, Царев?

– Нет, товарищ майор.

Минут через десять американский истребитель вдруг резко ушел вверх и пропал из поля зрения. Еще минут через пять появился снова, но уже в порядочном отдалении, почти на границе поля зрения. А ближе, почти на его старом месте, оказалась еще одна крылатая машина. Она тоже имела острый нос, два киля и ракеты. Но визуально выглядела немножко больше и была не серой, а камуфлированной бледно-голубыми пятнами.

– «Сушка», – сказал лейтенант. – Надо же, прикрывают! Приятно.

Рабочий день командующего стабилизационным контингентом коалиции в Польше генерала Джонсона обычно начинался с просмотра новостей. Он смотрел только американские каналы, отдавая преимущество либеральному CNN, изредка переключаясь на более консервативный «Фокс ньюс». Приглашенные им на совещание терпеливо ждали конца выпуска. Стереотип о том, что журналисты могут выдавать более полную и оперативную информацию, чем та, которая доступна разведчикам и военным, был важной составляющей мифа об американской демократии.