Александр Золотько - 1942: Реквием по заградотряду

– Вы сможете найти Орлова?

– Я могу попытаться, но, как мне кажется, с его возможностями он попадет в ловушку, только если очень этого захочет. Он видит прошлое. И слышит прошлое. Так что… – Евгений Афанасьевич снова развел руками. – Он сам придет, если сочтет это нужным. Или если ему понадобится помощь… Мне он, кстати, сказал, что в качестве помощника я его не устраиваю. Может быть, вы? Зачем-то он показывал мне эту папку. Ведь был же в этом какой-то смысл, как вы полагаете?

– Может быть… – задумчиво протянул Токарев. – Очень может быть… Что он у вас просил?

– Все, как в обычных операциях – ресурсы и кадры. Кадры и ресурсы. Он говорил, что в его группе мало людей. И здесь я обеспечивал ему снаряжение и деньги. Не смотрите на меня так, я все равно не испугаюсь.

– Я не пытаюсь вас пугать, отнюдь. Мне интересно, как вы просто относитесь к этому… Я бы… Я бы не смог, наверное. Я и Домову-то не верил. Выполнял приказ… – Токарев посмотрел на потолок. – Выполнял, не более того. И вдруг… Такое нужно пережить. И к такому нужно привыкнуть. И у нас совсем нет времени. Совершенно.

Словно в ответ на эти слова в зал вбежал Домов. Протянул Токареву лист бумаги. Пальцы при этом у Дмитрия Елисеевича явственно дрожали.

– Телефонограмма, только что получена, – шепотом сказал Домов.

Было видно, что он не пытается скрыть эту информацию от Корелина. Просто у него от волнения сел голос. Почти пропал.

Токарев прочитал телефонограмму. Быстро глянул поверх листка на Корелина и снова перечитал текст.

– Машину я на всякий случай приказал готовить…

– Кто-то еще знал, что Корелин у нас?

– Нет. Вы, я, боец в секрете и лейтенант Иванов.

– Понятно… – Токарев зажмурился, потер пальцами переносицу. – Дико хочу спать… Вторые сутки на ногах…

Корелин ждал продолжения.

– Кто из ваших знал, что вы едете сюда? – спросил Токарев, не открывая глаз.

– Водитель.

– Утечка исключается, мы задержали его на обратном пути, – быстро сказал Домов.

– Я. И еще… Еще – Орлов.

Токарев посмотрел на Домова, тот помотал головой.

– Почему? – спросил Токарев.

– Звонок Корелину прошел два часа назад, – сказал Домов. – Если у Орлова такие связи, то почему я смог спокойно копать в его направлении?

– Логично, – вздохнул Токарев. – Но теперь ничего уже от нас не зависит, я полагаю?

Домов кивнул и посмотрел на Корелина со странной смесью ненависти и зависти в глазах.

– Как бы то ни было…

За окном взревел автомобильный двигатель.

– Как бы то ни было, приказы нужно выполнять, – сказал Токарев и встал из-за стола. – А я, пожалуй, пойду и высплюсь. Часа четыре. Нет, даже четыре с половиной…

Корелин кашлянул, напоминая о себе.

– Извините, Евгений Афанасьевич, – как бы спохватился Токарев. – Вам придется еще немного попутешествовать.

Евгений Афанасьевич встал с кресла.

– Машина перед зданием, – угрюмо произнес Домов. – Выходи, я догоню…

Выходя из зала, Корелин услышал, как Домов тихо сказал:

– И особо указано, чтобы папку я взял с собой.

– Ты рапорт свой в папочку вложи, Дима, – посоветовал Евгений Афанасьевич и спустился по ступенькам в сад. Поднял голову и посмотрел на небо.

Уже почти рассвело, подумал комиссар. А приключения все еще не закончились.

В больнице пахло болью.

Хреновый каламбур, если честно, но лучше уж глупости бормотать, чем выть в голос и биться головой об стенку. Болью пахло, безнадегой и смертью. Отчаянием пахло, разило из всех углов.

Что там говорил Чалый? Не донесешь, говорил Чалый? Не дотащишь?

Дотащил вот, в больницу доставил – живого. И что дальше?

Дальше, понятное дело, должны были набежать врачи с медсестрами, уложить Костю на каталку, ввести препараты и с криками: «Готовьте операционную!» – помчать по коридору в эту самую операционную. А добрый дядя-врач там уже ручки домывает, смотрит участливо печальными усталыми глазами и говорит, мол, держись, парень. Ну и что, что пуля прямо возле сердца? Вот мы ее сейчас, не дожидаясь подкрепления… Или прямо домой, в спальню, звякнем светочу хирургии, он примчится сквозь пургу и мороз и одной левой пулю извлечет. Одной левой…

Севка запрокинул голову и несколько раз стукнул затылком о стену.

Ты как-то совсем расслабился, Севка, там, на войне. Забыл, что это там волокли на себе под огнем в санбат, где сходящие с ума от недосыпа врачи резали-резали-резали, тащили бойцов Красной армии на этот свет, не отпускали в самоволку в рай или ад… И если бы кто-то из военврачей сказал, что не будет оперировать доставленного, то…

Севка застонал, тихо-тихо, чтобы не привлекать к себе внимания. И так на него сегодня уже смотрели как на рехнувшегося. Фельдшер из «скорой», например.

«Скорая» приехала быстро: без особых разговоров приняли Костю, укутали какими-то одеялами, сунули на носилках в машину…

– Ну, бывай! – сказал фельдшер, крепкий мужик лет пятидесяти. – Запишем, что никого не было у раненого…

– Почему? – удивился Севка. – Я был.

– И фамилию сообщишь? – вмешался в разговор пожилой санитар.

– Да… Всеволод Залесский. Я живу здесь…

– Это ты вызвал машину?

– Я… – Севка достал из кармана мобильник.

– Тогда поехали, если со своего звонил, – удивленно покачал головой фельдшер. – Быстрее давай в салон. Это твой приятель?

– Н-нет, – чуть помедлив, ответил Севка, залез в машину и сел в холодное жесткое кресло возле носилок. – Не приятель…

Машина рванула с места, завыла сирена.

– Ты что, не видел, что у него огнестрел? – поинтересовался санитар.

– А какая разница? – Севка все еще никак не мог понять, что именно происходит, о чем говорят медики.

Ну да, увидел, вызвал…

– А говорят, что добрые самаритяне перевелись, – мельком глянув на Севку через плечо, сказал водитель. – Ты что, парень, не понял? Алексеич тебя в отчет включит, ментам информацию передадут – и к бабке не ходи. И начнут тебя таскать на допросы…

Костя застонал. Севка дернулся было к нему, но санитар, отодвинув Севку в сторону, быстро достал из аптечки какую-то ампулу, шприц, и, не обращая внимания на то, что машину трясло, аккуратно ввел что-то в вену.

– Довезем, – сказал фельдшер. – В больницу-то мы довезем…

Костю отвезли на рентген, а Севка остался в коридоре. Сейчас, бормотал он, сейчас… Рентген, операцию… Сейчас…

Пуля была около самого сердца, так близко, что вообще странно, как сердце все еще бьется. Врач спросил Севку, не родственник ли он пострадавшему, Севка сказал, что нет, врач уточнил, не приятель ли, и Севка снова сказал, что нет, что случайно нашел парня на улице, и вот…

– Ну, тогда езжай, – сказал врач.

– Куда? – спросил Севка.