Феликс Разумовский - Ошибка «2012». Игра нипочём

Песцов налёг на выворотень и обрушил его, накрывая жерло мини-вулкана. Вернулся в машину и смертельно пожалел, что не взял с собой сигарет. Надежда Константиновна лежала бледная и неподвижная, а это значило, что мимо КПП на своих двоих уже не шмыгнёшь. Ну то есть существовала воровская тропа через новую «Мегу», однако прямо подъезжать к «Максидому» опять-таки не годилось. В такой поздний час стоянка перед строительным супермаркетом практически пуста, и подозрительная активность с перетаскиванием неподвижного тела из машины в машину непременно будет замечена. С другой стороны, без «Нивы» ему было никак не обойтись. Он знал несколько дорожек внутрь города в обход всех и всяческих КПП, но «семёрка», особенно в нынешнюю погоду, там пройти не могла…

В итоге Песцов очень тщательно замаскировал Надежду Константиновну своим «интеллигентским» плащом, чтобы сошла за спящую, и тихо-богобоязненно порулил в направлении «Меги». И был уже недалёк от намеченной цели, когда, выехав из-за поворота перед мостом через Кольцевую, обнаружил под первым же фонарём машину ГАИ. И ничем не занятого инспектора, который прохаживался по обочине, похлопывая себя по ладони светящимся жезлом.

Каковой жезл при виде «семёрки» немедленно и взметнулся в приглашающем жесте.

– Чёрт, – включил поворотник Песцов, плавно сбавил скорость, съехал на обочину. – Вот чёрт… – Вытащил документы, приоткрыл окно. – Не спится тебе…

– Старший сержант Ползунов, – представился подошедший гаишник. – Документы, пожалуйста.

Вот его взгляд скользнул по «спящей» на заднем сиденье. Скользнул – и не задержался. Ну, везёт мужчина с дачи в город пожилую мамашу, ну, задремала она по дороге. Ничего криминального.

Уже понимая, что создаёт некое несоответствие образу, Песцов протянул в окошко заготовленные бумаги:

– Пожалуйста. – И добавил: – Сержант.

Ибо гаишник держал в руках предписание на ТС. Для тех, кто не знает: предписание на транспортное средство – это документ оперативного прикрытия, препятствующий проверке и идентификации автомашины, а также людей и грузов, в ней находящихся. То есть настроение у Песцова испортилось окончательно. Вот теперь мент наверняка запомнит и машину, и примерное время, и его, любимого, и что сбривай теперь бороду, что не сбривай. Потом, когда составят фоторобот, на компьютере всяко получится личность Семёна Песцова. При любом варианте растительности. Ну нет бы просто предъявить в окошечко техталон, доверенность и права?..

– Хм, извините. – Гаишник, непроизвольно вытянулся, отдал честь. – Сами понимаете, служба. Счастливого пути.

– Счастливо оставаться. – Песцов закрыл окно, нахмурился и, люто досадуя, покатил дальше.

Дальнейшее виделось ему со всей прозрачностью. Сейчас этот Ползунов вернётся к товарищам, в уютный тёплый салон, закурит и начнёт смешить своих, рассказывая, как тормознул аж целого федерала, на раздолбанной «семёрке», зато с предписанием на ТС. А «сёмерка»-то вся из себя серая-серая, точно штаны у пожарного, а федерал-то, мать его, из себя весь такой усато-рыжебородый, а на заднем сиденье дрыхнет старуха…

«Так, значит, серая-серая? – заржут коллеги сержанта. – А федерал на профессора похож? Ну ты даёшь, ну и уморил. Надо будет майору рассказать, может, лопнет, гнида, от смеха…»

Уже на подъезде к «Максидому» и «Ниве» Песцов злобно остановился прямо на скоростной магистрали, включил аварийные огни и устроился отливать, едва зайдя за капот. А когда, чувствуя если не душевное, то хотя бы телесное облегчение, вернулся, то не поверил своим глазам. Надежда Константиновна сидела на сиденье и озиралась.

– Где коробка? – первым делом спросила она. Получив ответ, подобрела и с каким-то странным, оценивающим выражением заглянула Песцову в глаза. – Ну и куда мы теперь?

Что-то она была не слишком похожа на тяжелораненую. Отравленную вдобавок.

– Как куда? – У Песцова сработала инерция мышления, усугубленная шоком. – Лечиться… Есть один виртуоз, он не подведёт… Всё заштопает…

– Всё, что надо, Сеня, уже заштопано, – устало зевнула Надежда Константиновна. – Двойным швом, тройной ниткой через край. – Распахнула спортивную курточку, ничуть не стесняясь, распахнула окровавленный свитерок и (Песцов едва не схватил её за руку) небрежно отодрала теоретически спасительную клеёнку. – Вот, смотри…

И вот тут Песцов дрогнул, поверил и в телекинез, и в телепортацию, и в Бермудский треугольник, и в чёрта в ступе. Страшная рана больше не пузырилась чёрной отравленной жижей. Да и не было там ни раны, ни жижи. Только небольшой порез, слегка сочащийся сукровицей. Еле различимая отметина, которая к концу дороги, глядишь, совсем заживёт.

– Вы, тётенька, кто? – перешёл на шёпот Песцов. – Инопланетянка? Из будущего? Или из Шамбалы?

Он кое-как скроил ёрническую улыбочку, но получилось на полном серьёзе.

– Э, Сеня, я просто лучше гностически подкована, – снова зевнула Надежда Константиновна. – Про то, что ящериц без хвоста не бывает, знаешь? Значит, и в плане регенерации тканей поймёшь, а что до отравы… Про Митридата [95] слышал небось? Так его антидот не хуже нашего. Давай, что ли, кормилец, езжай, а то спать хочется, помираю.

– Ладно, едем. – Песцов заторможенно кивнул, но спохватился и вытащил мобильник. – Алло, Хайм? Это опять я… Слушай, извини, отбой, проблема сама решилась.

– А, отмучился, – понял его по-своему Хайм. – И что же таки я теперь скажу этой Саре? Она же едет вся в мыле на четвёртой скорости, как агицен паровоз. Эх, Сёма, а зохен вей, ну какой же ты, Сёма, поц.

– Хайм, ты скажи этой Саре, что с Сёмы причитается, – закруглил общение Песцов. – Береги себя, я ещё позвоню, шалом…

Голубая «Нива» так и осталась прохлаждаться на стоянке у «Максидома». Всё ещё пребывая в культурно-информационном шоке, Песцов с уверенной удачливостью лунатика миновал пост у виадука на Энгельса и через некоторое время свернул в уютный дворик, где скучала под фонарём бежевая «Калина». Кто бы ещё подсказал, куда девать засвеченную, со снаряжённым ликвидатором «семёрку»? Грохнуть в центре двора, чтобы аж до Москвы, до самых до окраин?..

«Всё одно к одному и всё через жопу». Песцов выдрал инициатор, бросил в жерло пухты и бесцеремонно растолкал спутницу:

– Подъём, мадам, подъём. Пересадка.

Хлопнули дверцы, заурчал мотор… и зачем его бесконечно реанимируют, этот отечественный автопром, дали бы уже помереть спокойно! Тем не менее «Калина» повезла их, как умела, на другой конец города. Там, на втором этаже облезлой, давно пережившей свой век хрущобы, имелась квартира, ключ от которой лежал у Песцова в кармане. По пути он притормозил у круглосуточного магазина, набил харчами объёмистый пакет и, чувствуя себя выпотрошенным, вернулся за осточертевший руль. Наконец приехали. На лестничной клетке воняло кошачьей мочой и было темно. Вот где ноктовизор бы не помешал, а заодно и противогаз.