Дмитрий Силлов - Закон проклятого

Ученый пытливо заглянул в глаза Ивана. Тот сглотнул комок и кивнул:

– Не только сейчас. Считай, где-то с год уже чёрт-те что творится…

– Вот видите. Я всегда знал, что тогда дело не закончилось полным истреблением друг друга.

– И чего теперь-то?

Ученый пожал плечами снова:

– В священной книге древних иранцев «Зенд Авеста» подробно описан обряд посвящения в Меченосцы. Боги исчезли, но их культы сохранились в памяти людей, утратив свою функциональность и став религиями. Хотя, возможно, где-то сохранились и знания. В древности жрецы по одним им ведомым признакам выбирали подходящего человека и в течение месяца готовили его к службе теперь уже мифическому Богу Солнца. В основном это было обучение магии и всяческим обрядам. После этого человек становился не просто человеком, а носителем воли божества. Бог Солнца, или, возможно, кто-то из его потомков, которому люди поклонялись как богу, давал Меченосцу магическую силу. Тот мог сражаться любым оружием, рубиться двумя мечами, стрелять из лука так, будто он посылает не стрелу, а частичку себя. В результате такой воин всегда поражал цель что мечом, что копьем, что стрелой. Взамен же Меченосец был обязан выполнять волю божества.

– И чего ж там надо было тому богу?

– Тексты очень запутанны, многое выражено в аллегорической форме. Но основной функцией Меченосцев, как я уже говорил, были поиски сверхспособностей и тайных знаний среди обычных людей. И их уничтожение.

– Кого уничтожение? Людей или знаний?

– Судя по всему, и тех и других, – невозмутимо ответил Пучеглазый.

– Забавно! – хмыкнул Иван. – Слушай, ладно, чёрт с ними, с богами и со знаками. Может, ты и прав, а может, всё это сказки. Но вот то, что ты про остановку крови сказал, это и вправду интересно. Ты небось за столько лет и не только этому научился?

Пучеглазый кивнул:

– Не только. «Бог дал людям магию для того, чтобы помочь им защитить себя». Назидание отца фараону Мерикара, конец восьмой династии, – процитировал ученый слова древнего манускрипта.

Иван откинулся на «шубу», прикрытую ковриком из старой телогрейки, осознавая услышанное.

– Слышь, учёный, а сюда-то ты каким макаром попал? – спросил он.

– Понимаете, я без ведома хозяина взял у одного человека очень ценный для него документ…

– Паспорт, что ли, спер? – хмыкнул Иван.

– Да нет, что вы. Древнеегипетский папирус…

– Понятно. А тебе пришили сто пятьдесят восьмую, – продемонстрировал Иван знание Уголовного кодекса, почерпнутое из разговоров арестантов.

– Ну, в общем…

Пучеглазый повесил голову.

– Ладно, не переживай. Что там говорил твой отец фараона по этому поводу? Бог не выдаст – свинья не съест? Или по-другому как?

Стоящая на телевизоре карманная электронная игрушка тетрис, снабженная часами, пропикала три часа ночи.

– Ну да ладно, – подвел Иван черту под разговором. – Стало быть… Стало быть, по ходу, с сегодняшнего дня ты меня обучаешь всей этой мудоте… то есть мудрости. Если не брешешь, конечно. Всё равно тут больше делать нечего.

– Хорошо, – ответил Пучеглазый. – Мне нетрудно.

– Ну вот и ладушки.

Иван зевнул.

– Слушай. А что надо было сделать продвинутому Меченосцу для того, чтобы стать как там… носителем воли Бога Солнца?

– Предпоследний этап посвящения – это принятие человеческой крови, – ответил Пучеглазый.

– В смысле «принятие»? Это выпить, что ли?

Пучеглазый кивнул.

– Ну нет, это не по мне, – покачал головой Иван. Перед глазами живо нарисовался покойный дембель с разорванным горлом. – Что я, вампир, что ль, какой? Ладно, про последний этап не спрашиваю, и так понятно, что все это тема нездоровая. На этом завязываем. Давай-ка лучше спать.

Очкарик покорно кивнул и поплёлся к своему матрацу. Иван завалился на шконку.

– Меченосец, фараон, книги иранские… Ну охренеть можно, – пробормотал он, заворачиваясь в жиденькое тюремное одеяло.

Сергей, тридцатилетний боевик бандитской группировки, находящийся в следственном изоляторе по весьма популярной в его профессии сто шестьдесят второй статье УК, стонал и ворочался на жёсткой шконке, временами всхлипывая во сне и размазывая по подушке непроизвольно текущие слезы. Такое непотребное поведение даже во время сна было совсем несвойственно для двухметрового «шкафа» с плечами, свободно проходящими далеко не во всякую дверь. Но его можно было понять.

Ему снился кошмар. А может, это и не было сном. Так случается порой, когда человек уже приоткрыл глаза и видит сквозь ресницы свою комнату, узоры на стенах и слабый свет луны, пробивающийся сквозь оконные стекла, но сам ещё находится в стране ночных миражей, на границе между сном и реальностью.

Сергей смутно видел камеру, привинченный к полу массивный стол, синие одеяла, повторяющие изгибы тел спящих сокамерников. Картина дрожала, в красном свете ночного фонаря, привинченного над дверью, расплывались контуры предметов, странно искажаясь и теряя свою привычную форму.

Слабо скрипнула створка окна, со стороны улицы перечёркнутого решеткой. Но легкий сквозняк не принес пахнущей морозом прохлады, как это бывало раньше. В камере вдруг запахло сыростью и какой-то могильной гнилью.

Снова шевельнулась оконная створка. Но нет, это не был порыв ветра. Через частую сетку из металлических полос ползло что-то тонкое и живое. Оно извивалось, текло по шершавой стене, ощупывая неровности и постепенно двигаясь дальше.

Сергей попытался дернуться, заорать, но окаменевшее тело не слушалось, и бестолково трепыхались лёгкие, рождая вместо вопля слабый, клокочущий хрип.

Вот блестящее щупальце осторожно погладило плечо спящего Дмитрия, скользнуло вдоль по одеялу и перебралось на соседнюю шконку. Вот оно уже на подушке Сергея. Он чувствует удушливый запах подземелья, и вместе с запахом в его голову проникает ужасный гость, холодными прикосновениями лаская мозг, облизывая его, обволакивая тонкой пленкой прозрачной ядовитой слюны…

Сергей открыл глаза. Ничего… Только крупные капли пота на лице и насквозь мокрая подушка под головой.

Он осторожно повернул голову. Окно было плотно заперто.

Сергей шумно выдохнул, вытер лицо простыней и ещё долго смотрел в потолок, боясь признаться самому себе, что с ужасом ждёт – не скрипнет ли снова трижды проклятое окно.

Иван проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Он вынырнул из трясины весьма запутанного сновидения и с трудом разлепил глаза. Над ним стоял Сергей.

– Тебе чего?

– Вставай, Снайпер, на прогулку выводят.

– А Димон чего, не пойдет, что ли?

– Видишь, дрыхнет человек без задних ног, не будить же…

Действительно, вся хата спала как убитая. Иван зевнул, потянулся и спустил ноги со шконки.