Ольга Амбарцумова - Спецкор. Любовь и тигры

Вот так мы и топали по странной траектории, удлиняющей путь раза в полтора, но очень сильно продлевающей жизнь.

Без всяких происшествий и приключений дни сменялись ночами, ночи плавно перетекали в дни, трава становилась все ниже и все желтее — Гаучо безжалостно выжигал окрестности, а найти воду становилось все большей проблемой. И часто у водопоев нас поджидала засада. Нет не хищники, они как раз оказалось вполне себе лапочками и никаких неприятностей не доставляли, зато выгнать из понравившейся лужи парочку расположившихся там буйволов, жарко им, видите ли, было еще той проблемой.

Мои жизненные установки между тем претерпели кардинальные изменения, и если раньше я с осуждением относилась к кровожадности испанцев, устраивающих садистские представления из процесса приготовления отбивной, то теперь я всеми силами ненавидела эту тупую и агрессивную скотину. И ведь не договоришься с ними по-человечески — стоит подойти поближе, как из лужи, будто ядро из пушки и с таким же шумом, вылетает туша весом под две тонны и начинается такое веселье — любая коррида нервно курит в сторонке.

Последний раз парочка рогатых гоняла Кроху часа полтора, прежде чем он сумел оттянуть их подальше, и потом еле лапы тягал. А все мучения ради того, чтобы я могла подкрасться к вонючей луже и наплевать полкотелка сомнительной жидкости, втягивая ее через фильтр. Про «помыться» в такой обстановке можно было и не мечтать.

Не считая небольших развлечений, путешествие наше было вполне безопасно, но со временем всё больший вес приобретала одна проблема — мы не охотились. На пятый день наша диета, состоящая в основном из «салата из одуванчиков» — в зависимости от наличия воды, трубочки вымачивать длительный срок, или просто ошпарить кипятком, и потреблять вовнутрь — и мяса, вываренного в жире памятного свина, встала мне поперек горла.

Видимо мясное безумие после удачной охоты что-то сдвинуло в голове, и теперь желание поесть по-человечески отодвинуло в сторону даже страх. Целыми днями я рассматривала окружающее изобилие жизни только с гастрономической точки зрения. И разумеется, доигралась — в один момент охотничий азарт заставил потерять голову и я попыталась отрубить нашей лопаткой левый задний окорочок от неспешно ползшей по своим делам гигантской черепахи.

Вот только неудачно — это мягко сказано. Не смогла даже поцарапать чешую, а вот черепашка, была она росточком около метра и весом, наверное, килограмм под шестьсот, совсем не стала прятать конечности под панцирь. Видимо, она не оценила меня, как серьезного противника. Довольно быстро развернувшись на месте на манер танка, только пыль из под когтистых лап взлетела, «тортилла» со змеиным проворством метнула вперед голову.

От серьезных неприятностей меня снова спас кадавр, резко дернувший назад за пояс. Но наша самая большая ценность — особо острая саперная лопатка, топор и сковородка в одном лице — осталась на месте рассерженного пресмыкающегося. Как оказалось, оно совсем не хочет ни перед кем пресмыкаться, да и вообще по жизни имеет весьма крутой нрав. Так что пришлось нам нервно стоять в сторонке, поджидая, пока до этой тупицы дойдет, что все закончилось. Наконец, она бросила терзать совершенно несъедобный предмет. Хорошо хоть с собой в качестве трофея не утащила. А так, спустя всего два часа, мой верный телохранитель приволок назад вполне себе целую лопатку, только на ручке были небольшие вмятины, наводящие на мысль о приличного размера тисках.

Желудок умеет замечательно стимулировать деятельность головного мозга на пути к самосовершенствованию. Приключение с черепашкой и несколько осуждающий взгляд Крохи отрезвили, заставляя думать головой, но не сменили направления мысли — мяса все равно хотелось и желательно свежего. Копченые в пленке куски кабанчика, оказались замечательными не портящимися консервами, и поэтому их стоило беречь, да и вкус у них был все же… консервный. Но вокруг-то шлялось множество бесхозного мяса, а мы тут из себя травоядных изображаем.

В принципе, у нас оставалась достаточно много патронов, чтобы повторить удачную охоту, а с другой стороны — катастрофически мало, чтобы в итоге остаться с добычей. Дело в том, что даже лев, завалив антилопу, нервно оглядывается, стараясь побыстрее сожрать как можно больше — пока не появились желающие эту добычу отобрать. Что обычно и происходит. Даже этого царя зверей запросто могут оставить с носом гиены, не пожелавшие дожидаться конца царской трапезы. Это не говоря о весьма вероятном появлении еще одного льва.

У нас же и вовсе не было ни роскошной гривы, ни громкого голоса, чтобы отстоять добычу, к которой на запах крови и халявы сбежится вся округа. Так что охота на что-то крупное явно отпадала. Но ведь помимо крупных форм в траве шмыгало и полно мелочи, да вот только свой размер она прекрасно компенсировала скоростью перемещения и умом. Оказалось, все вокруг прекрасно понимают, на какое расстояние к нам можно безопасно приближаться, и совсем не горят желанием нарушать эту дистанцию. Револьвер конечно мог бы решить эту проблему, но вот что останется от того же тушканчика после попадания пули, которая и из подсвинка вырвала кусок плоти килограмма на три… уши и кисточка на хвосте? Это — если в такую шуструю цель умудрится попасть — на свой сечет в этой части у меня были весьма обоснованные сомнения. Насчет кадавра сомнений наоборот не было, но он совсем не спешил тратить невосполнимые патроны и разнообразить наше меню.

От желудочной тоски возобновила даже упражнения с пращей. Кроха к моим упражнением отнесся благосклонно, и не отказывался поискать потом в траве пролетевшие мимо цели камни. Основной целью для упражнений для меня стали местные суслики — их совершенно неподвижно стоящие столбики, только крутящие головами, здорово напоминали настоящие мишени на стрелковом полигоне — так же появлялись в самом неожиданном месте на несколько секунд и так же стремительно пропадали. Жалко только, что исчезали они не от попадания, а просто услышав очередной просвистевший мимо камень.

Но я с упрямством, достойным лучшего применения, продолжала безуспешные попытки, как говорится: «не догоним, так согреемся», просто ради физкультуры, а заодно — чтобы развеять монотонность утомительных переходов. В итоге, когда мое желание было вознаграждено, и очередной суслик не исчез бесследно внутри скрытой в траве норке, а подпрыгнув, покатился сбитой кеглей, добыча чуть не оказалась упущенной. Выручил как всегда Кроха, пронзив пространство рыжей молнией, он, всего с четвертого промаха, умудрился поймать еще не пришедшего в себя после удара камнем суслика.