Александр Афанасьев - Россия всегда права!

Если ты участвуешь в перестрелке, прячась за машиной, и твой противник тоже прячется за машинами – всегда смотри, прикрыты ли твои ноги, и воспользуйся промашкой противника в этом вопросе. Человек подсознательно воспринимает баррикаду в виде машины как стену – но это не так, между днищем машины и дорогой всегда есть какое-то расстояние, и если ноги противника видны, то… Я моментально наклонился вниз, увидел в темноте движение, растянулся на асфальте и сделал один выстрел. Большего не потребовалось – противник с диким воем растянулся на асфальте, добивать я его не стал. С той стороны открыли огонь, уже беспорядочный, я перекатился по асфальту, чтобы не подниматься и не становиться мишенью, – и оказался напротив открытой дверцы «Форда» как раз в тот момент, когда пацан разобрался с ситуацией и собрался сваливать. Правильно, двигатель-то работает, что бы и не свалить. Сотню метров проедешь, потом машина остановится, потому что у меня в кармане карточка противоугонной системы…

– Не возражаешь? – сказал я по-русски, прицелившись в неизвестного из карабина. – Лезь на соседнее и не дури.

Русский язык сыграл просто волшебную роль. Почему русский? Да потому, что в стесненных жизненных обстоятельствах, таких как сейчас, русский человек начинает ругаться на великом и могучем, потому что никакой другой язык не передаст всю полноту его ощущений. Английские четырехбуквенные слова [54] В английском языке посылают не на три буквы, а на четыре, потому что большинство ругательств в этом языке состоит из четырех слов. Shit, fuck и так далее. – с русским матом и рядом не стояли. Когда по нам открыли огонь из ружья, я выругался, и точно на таком же языке выругался неизвестный. Значит, свой. В Тегеране так по связи опознавались – ни один перс, араб или афганец не мог так выражаться, мат в эфире стоял сплошной, уши вяли.

Толкнувшись от асфальта, я поднялся – и как бегун с низкого старта вломился на водительское сиденье «Форда»…

Крупная картечь хлестнула по лобовому стеклу как раз в том месте, где сидел я, оставив созвездие белых разводов и лишив меня нормальной видимости. Тот, кто сидел рядом со мной, опять выругался по-русски, ныряя вниз.

– Машина бронированная, сиди! – крикнул я по-русски.

Да что же делать-то…

По нам выстрелили из дробовика дважды, дробь хлестнула по капоту, ударила по стеклу – без толку. Немцы знали, что такое бронирование, даже если прострелят шины – все равно уедем, там специальные вставки.

– Да твою мать! – выругался я, нажимая на газ.

Трехсотсильный восьмицилиндровый дизель потащил машину вперед вместе с «Бовиллем» на переднем бампере, в этот момент мой попутчик открыл дверь со своей стороны. В него выстрелили, кажется, уже из автомата, но бронестекло остановило и автоматные пули, а он выстрелил раз пять или шесть и захлопнул дверь.

В этот момент мне удалось сволочь «Бовилль» до перекрестка и отодвинуть в сторону, перекрывая боковую дорогу. Впереди было свободно – и «Форд» рванулся вперед.

– Еще патроны к карабину есть? – крикнул я, осматриваясь по всем сторонам.

– Да!

– Перезаряди!

Карабин лежал между нами, неизвестный откуда-то достал магазин, дослал его до щелчка. Черт бы побрал весь этот мятеж.

– Машина вся бронированная! Но люк большой! Если что, будь готов стрелять из люка, понял?

– Понял!

От дороги отрываться было нельзя, все это напоминало безумный городской слалом в какой-то компьютерной игре – но я все же кинул взгляд на моего попутчика. Совсем молодой по виду, а по навыкам – его тренировали те же люди, что и меня. Флот или армия, разведчик воздушного десанта, морской пехоты, горный стрелок, часть особого назначения, спецназ жандармерии, возможно даже боевой пловец. Говорит по-русски, и с виду тоже русский, славянин. Здесь почему-то это называется «кавказский тип», хотя чистокровного русского от уроженца гор Кавказа можно запросто отличить. Интересно знать, в какую передрягу он попал.

Фары – не автомобильные, а прожектора с крыши – осветили салон сзади. Все-таки прицепились, ублюдки…

– Как люк открывается?

Вместо ответа я нажал на кнопку – на «Форде» панорамный люк, очень большой. В самый раз для стрельбы.

Мне понравилось, как мой попутчик с ними разделался. Встал прямо на сиденье, не обращая внимание на стрельбу нам вдогонку, и сделал только два выстрела – но выстрелы точные, один – по водительскому сиденью, другой – по пассажирскому. Внедорожник – мне показалось, это был старый «Форд Бронко», любимый небогатыми искателями приключений и любителями внедорожных рейдов. Внедорожник, уже никем не управляемый, свернул влево и во что-то с грохотом врезался…

Мой попутчик забрался внутрь, зажал винтовку коленями.

– Я еду к побережью. Если проберемся. Потом в аэропорт. Если тебе нужно…

– Просто высадите меня где-нибудь. И спасибо.

Я криво усмехнулся.

– Это еще вопрос, кто кому спасибо говорить должен. Ты русский?

– Можно и так сказать.

Я повернул к Марине дель Рей, если там не устроили баррикады, то сейчас будем на месте. Но вряд ли устроили – это не жилой район, тут защищать нечего. Только грабители могут быть.

Грабители и в самом деле были – кто-то выскочил на дорогу, в руках у него точно было оружие. Целился он по водителю, то есть по мне, но выстрелить не успел, «Форд» поддел его крылом и отбросил в сторону.

– Как насчет того, чтобы поработать немного на меня? – спросил я.

Мой попутчик немного подумал.

– Какой будет работа?

– Просто прикроешь меня. У меня нет оружия, мне надо в аэропорт. За это я тебе заплачу, наличными и сразу. Годится?

Кажется, все чисто. Грабят дома, это видно, бандиты сейчас там. Если не привлекать внимания, можно и без стрельбы обойтись.

– Из меня плохой телохранитель, сэр.

– Ты знаешь меня, парень? – спросил я своего попутчика в упор, включив освещение в салоне, – мне кажется, что знаешь, потому что только что обратился ко мне как к старшему по званию, «сэр». Мы можем быть друг другу полезными, если раскроем карты.

Теперь я видел, что это почти что пацан. Усталый и с совершенно не соответствующими возрасту глазами.

– Я знаю вас, – спокойно подтвердил он, – читал. Лучше выключить свет, с дороги видно.

– Примут за пожар. Что читал?

– Военно-морской ежегодник, сэр. Последняя статья – о назначении вас наместником в Персии…

Кое-что стало понятно. Военно-морской ежегодник просто так не покупают и не читают – это не глянцевый журнал. Купить-то его, конечно, можно, но читать будет только тот, кому это действительно необходимо.

Возможно, парень считает меня предателем. Он и должен считать меня предателем, потому что я сам хотел, чтобы меня считали предателем. Чтобы работать здесь, я должен быть предателем и не могу быть никем, кроме предателя. Я – свой среди чужих и чужой среди своих. Свой человек в Вашингтоне.