Александр Афанасьев - Россия всегда права!

– Смотри не на то, кем является человек, а на то, что он делает, – сказал я. – Попробую угадать. Тебе нужно попасть в Россию, так?

Парень не ответил.

– Через час, даже меньше, в аэропорту приземляется самолет. Русский самолет. Он разгрузится здесь и дальше полетит в Россию. Это правда.

Я протянул руку ладонью вверх, чисто по-американски.

– Сделка?

Пацан помедлил, но потом все же хлопнул по моей руке.

– Сделка, сэр.

– Почему ты называешь меня «сэр»?

– Привык. И все-таки – вы остаетесь старшим по званию. Сэр…

На КП у аэропорта проверяли машины, но мой «Форд» не проверили потому, что у меня на лобовом стекле была наклейка-пропуск в карго-зону аэропорта. Он был немного поврежден, но на это не обратили внимания, сейчас много машин, поврежденных на дорогах – мятеж. Самолет уже стоял на временной стоянке, к которой мы подъехали, – большой, темно-серого цвета, массивный. Рядом уже стоял внедорожник аэропортовской службы, лениво перемигивающийся желтыми огнями, рядом – еще один. На втором приехали карго-менеджер и таможенный инспектор – опечатать груз, что мы здесь ничего не выгрузили.

– Закончили?

– Да, сэр, – ответил за всех карго-менеджер, – груз ждет вас, просим прощения за все за это, сэр…

Я достал бумажку в сто долларов, протянул ему.

– Спасибо за заботу.

– Будем рады работать с вами, сэр, еще раз извините…

Когда таможенная машина скрылась из виду, я негромко сказал в пустоту:

– Люк открыт, сейчас я отвлеку службу контроля движения, у тебя будет несколько секунд. Решайся сам…

Когда поднялся на борт и я, взору моему предстала удивительная картина. Просто-таки эпическое противостояние – мой попутчик с пистолетом и бортмеханик с гаечным ключом или чем-то в этом роде. Еще один отдыхал у переборки.

– Спокойно, спокойно. Всё, прекратили. Это со мной.

Бортмеханик посмотрел на меня.

– С вами, Ваше Превосходительство? Этот бузотер с вами?

Бортач скорее из казаков – длинные седые усы, кряжистый как дубок. Только такие могут идти с гаечным ключом на автоматическую винтовку. И – ведь побеждают.

– Со мной. Ему надо в Россию. Все равно ведь туда лететь.

– Да как же мы там-то. Там ведь…

– Вот и сдадите его компетентным органам – они разберутся. Человек в Россию хочет…

Знать бы, при каких обстоятельствах и когда мы встретимся с этим пацаном еще раз, никогда бы не поверил. И никто бы не поверил. Думать об этом было некогда – надо было разобраться с грузом. Потом ехать дальше…

Темно-серый «Шевроле-Каприс» с усиленным бампером и мигалками под радиаторной решеткой остановился у быстровозводимого заграждения, которое сейчас перегораживало улицу. До этого заграждения все привели в относительный порядок, за заграждением был всеобщий хаос. Однако лезть на заграждение мексиканские боевики не решались – их останавливал массивный бронетранспортер морской пехоты, стоящий тут же, точнее, не бронетранспортер, а AAV-7, десантное гусеничное высадочное средство. На нем в башенке был пулемет калибра 12,7 и гранатомет калибра 40 миллиметров – вполне достаточный аргумент для тех, кто находится по ту сторону забора.

Морской пехотинец, молодой, выглядящий как черепашка-ниндзя из-за шлема и тяжелого бронежилета, подошел к машине со стороны водителя, руку он держал на открытой кобуре со старым добрым «М1911». Еще один морской пехотинец страховал товарища с другой стороны, укрываясь за бронетранспортером и держа водителя на прицеле своего карабина «М4А2». Никакие меры предосторожности после прошедших двух дней не были лишними, те, кто этого до сих пор не понял, были уже мертвы или находились в больницах.

Боковое стекло, увлекаемое механизмом электропривода, поползло вниз.

– Держите руки на руле, чтобы я их видел, сэр, – первым делом предостерег морской пехотинец, – и не делайте резких движений.

Водитель – полноватый, средних лет мужчина, улыбнулся.

– Легче, парень. Детектив МакДжинти, полиция Лос-Анджелеса. Мне надо проехать на ту сторону, сэр, у меня там встреча.

– Сэр, туда нельзя. Там бандиты.

– В моем городе позволь мне решать, сынок, что мне можно делать, а что нельзя. Пригласи кого-нибудь из старших…

Получасом раньше человек, одетый как мексиканец и чем-то похожий на мексиканца: обтягивающие джинсы, высокие ботинки из крокодиловой кожи, кожаная куртка прямо на голое тело, темные очки и золотая цепь с сентенарио и ладанкой – пересек улицу и подошел к зданию, где когда-то была пожарная часть, отвечающая за этот район. Сейчас пожарной части тут не было, не было уже несколько лет, потому что городской бюджет давно сводился с дефицитом, и количество пожарных, следящих, чтобы город не сгорел, сократили за десять лет на тридцать семь процентов. Как заявил мэр города, в конце концов, Лос-Анджелес уже давно поменял тип застройки, а пожарных депо столько же, сколько было, когда он был почти весь деревянный. По идее, планировалось укрупнить депо и на этом сэкономить, но из соседнего района пожарные не хотели ездить в этот, криминогенный насквозь и населенный преимущественно беженцами. Старое пожарное депо осталось – внутри все растащили, но тут почему-то никто не жил, и за прошедшие два дня его не подожгли.

Человек в черных очках уверенно, по-хозяйски, не обращая ни на кого внимания, шел к депо, в руках у него была большая черная сумка. Он знал, что такое «императивное поведение», – это когда ты говоришь «да пошел ты!» и идешь напролом, не обращая внимания на людей, которые у тебя на пути. Он выглядел жестким и опасным, не склонным к долгим беседам типом, которому явно не понаслышке знакомы нравы и обычаи федеральных тюрем. Поэтому из стоящих у тротуара друг за другом двух угнанных джипов, где, несмотря на жару, были подняты боковые стекла и на магнитофоне гоняли наркобаллады, никто не вышел, не попросил закурить, не спросил, есть ли доза, и не попытался ознакомиться с содержимым карманов незнакомца. А он прошел мимо так, будто десятка молодых бандитов не существовало в природе, прошел – и направился к белому зданию с вынесенными воротами и дурацкой вышкой башни наблюдения, больше похожей на колокольню или на минарет. Молодые бандиты – зетеньос [55] Зетеньос – младшие Зетас, тот, кто еще не вступил в банду, но стремится в нее вступить. В русском жаргоне аналог этого слова – стремящиеся. Не факт, что это были именно зетеньос, банд много – но могли быть и они. – проводили его мрачными взглядами и вернулись к своим «крутым базарам с распальцовкой».

У бывшего пожарного депо человек приостановился, а потом едва ли не одним прыжком оказался внутри, в мрачной темени бывшего депо. Остановился – в руке у него был пистолет «Кольт-Агент» с коротким глушителем, человек внимательно присматривался и прислушивался. Запах марихуаны, шум, шаги, музыка, звук двигателей, говорящий о том, что зетеньос решили последовать за ним – все это могло подсказать ему о том, что у него проблемы. Тут уже не поможет никакое императивное поведение, тут будет прав тот, кто быстро и метко стреляет, – но в этом человеку в темных очках было мало равных не только в этом квартале, но и в городе. Шесть лет в Мексике, из них четыре года – в составе спецотряда – дорогого стоит. Он привык убивать, для него смерть была чем-то обыденным, он видел, как падают сраженные внезапным метким выстрелом враги, – и он держал полиэтиленовый пакет скользящими окровавленными руками, затыкая дыру в легких своего друга. Если здесь кто-то есть – он его убьет и сделает дело. Если зетеньос проявят любопытство – он их убьет и сделает дело. Он должен сделать дело – и ничего другое не имеет значения. На случай, если «Кольта-Агент» окажется мало, за поясом у него заткнут полицейский «Смит-Вессон» сорокового калибра, в сумке – «Инграм» с обоймами и две осколочные гранаты. Этого хватит против целого взвода местных подонков…