Роман Глушков - Кровавые берега

Седобородый с нескрываемой досадой покачал головой и повторно обвел сквад вопросительным взором. Северяне переглянулись, но желающих изловить меня на лжи больше не нашлось.

– Ладно, пускай будет так, как ты сказал, – смягчившись, подытожил домар. – Зови меня Тунгахоп. А это – мои братья…

Тунгахоп представил по порядку всех девятерых гладиаторов, но мне запомнились лишь имена Тура и Квасира. Потому что первое было коротким, а второе – довольно забавным. Я поспешил кивнуть всем, отчего моя гудящая голова закружилась еще сильнее. Стало понятно, что мои силы на исходе и я вот-вот упаду.

– Можешь сесть. – Седобородый услыхал мои мысленные мольбы и ответил на них. Стараясь, чтобы не подкосились ноги, я неуклюже опустился задницей на землю, по-прежнему оставаясь в центре круга северян. Хорошо, что я все-таки воздержался от завтрака. А то не хватало еще проблеваться перед новыми знакомцами сразу после того, как между нами установилось перемирие. Пусть шаткое, но мне сгодилась и такая победа. Весь тюремный двор видел, как северяне пригласили меня к себе в компанию. И многие мои обидчики в эту минуту молились, чтобы я позабыл их лица. Ведь кто знает, насколько я злопамятен и с какой просьбой обращусь к своим спасителям.

Обидчики могли расслабиться. Их лиц я не запомнил, да и гладиаторы уже накостыляли кое-кому из них. Вычислять же всех их поименно у меня отсутствовало желание. Разве что попробую потом вытребовать у «зверей» назад свои носки и ботинки, если, конечно, при дележке их не растерзали в клочья. Без мести я как-нибудь проживу, а вот без обуви на холодном юге придется туговато.

Растрачивать силы на болтовню не хотелось. Хотелось просто посидеть молча в покое и безопасности, покуда мне это позволят. Но невольникам-северянам молчащий гость был даром не нужен. А особенно гость, который еще вчера гулял на свободе и знает много такого, о чем они не ведают пока ни сном ни духом.

Что ни говори, а здесь Тунгахопу и его скваду просто сказочно подфартило. В кои-то веки к ним угодил не беглый раб и не закабаленный собрат-северянин, знающий о том, что творится в большом мире, лишь понаслышке. Сегодня судьба подкинула гладиаторам человека, который, без преувеличения сказать, стоил тысячи подобных рассказчиков. Даже если бы я умолчал о своих недавних приключениях, все равно моя история растянулась бы не на один день, а то и неделю. Большинство северян сидело в Ведре давно, а я за минувшие годы много где побывал и много чего повидал. Ну а то, что я присутствовал при гибели Гексатурма, делало меня просто кладезем последних новостей, к тому же дошедших до Ведра с рекордной скоростью.

Кормили гладиаторов сытно, но информационным голодом морили так же, как прочих узников, безо всяких поблажек. Я быстро смекнул, чем могу быть полезен своим заступникам, и, честное слово, был готов отрабатывать свою полезность от рассвета до заката. Однако меня взяло беспокойство, как к этому отнесется охрана. Ведь если мне вдруг запретят общаться с северянами, пострадаю от этого прежде всего я. И пострадаю гораздо хуже, чем после моего первого знакомства со «звериными» нравами.

Я поведал о своем опасении Тунгахопу, но он лишь отмахнулся и посоветовал не волноваться почем зря.

– Охрана здесь, конечно, строгая и неподкупная, но с нашим братом она предпочитает не ссориться, – пояснил домар. – Можешь болтать с нами, сколько влезет и о чем угодно – никто из тюремщиков тебе слова поперек не скажет. Мы – не рабы, каких можно бранить, дерьмово кормить, бить палкой и запирать в карцер. Мы – пленники. И мы нужны Владычице, чтобы показывать ее трусливым подданным, что такое настоящая северная доблесть. Нам дают все, что нужно северянину для жизни: жратву, выпивку, красоток, но главное – возможность сражаться и умереть в битве! Испытание Юга – славное испытание! И раз уж оно нам выпало, мы пройдем его с честью! Сорок битв – ровно столько нужно выстоять каждому из нас, чтобы завоевать себе свободу…

Я поостерегся разрушать красивые заблуждения северян горькой правдой о том, зачем они нужны королеве Юга на самом деле. Какой прок напрасно их злить? Раз им нравится жить в своем придуманном «героическом» мире, пускай живут себе на здоровье. Вернее, живут, пока не сложат головы в очередной битве на потеху толпы. Кто промывает гладиаторам мозги высокопарной ахинеей – специально обученные провокаторы, или же они сами изобрели эту теорию, дабы проще переносить жизнь в неволе, – я не знал. Однако не преминул поинтересоваться, знает ли Тунгахоп гладиаторов, которым повезло пройти через эти сорок битв и быть отпущенными обратно на север.

– О, да! – оживился домар, и прочие северяне ему дружно поддакнули. – Всем известны великие бойцы Кнут из клана Вотхерстов, Юхан из Лонгскротов, Имон из Накенхэлов, ну и, конечно, сам Маклей из Старканотов! Все они по сорок раз спускались в Кровавый кратер и всегда выбирались оттуда победителями. А после своей сороковой победы получили из рук Владычицы печать Свободы и вернулись обратно в Атлантику.

Я хотел было заметить, что если за столько лет испытание Юга умудрились пройти лишь четверо (да и то по слухам), то с математической точки зрения эта затея совершенно невыполнимая, но вновь промолчал. Кто я, в конце концов, такой, чтобы разрушать алгеброй гармонию веры, которая помогает обреченным на смерть людям поддерживать в себе боевой дух и жажду жизни?

– Многие из попадающих сюда северян считают испытание Юга позором и не верят в свои силы, – продолжил Тунгахоп, видимо, догадавшись, о чем я сейчас подумал. – Эти заблуждающиеся братья наотрез отказываются от битвы. Вместо нее они набрасываются на охрану и гибнут, искренне полагая смерть без благородного оружия в руках достойной!

– Неужели вы вообще ни разу не пытались бежать? – спросил я, воровато оглядевшись и понизив голос. Мысль о том, что мне придется провести здесь остаток жизни либо вскоре быть повешенным, не желала укладываться у меня в голове. Равно, как и мысль о том, что вольнолюбивые северяне отказались бы от побега, представься им такой шанс.

– Все беглецы, какие мне известны, плохо кончили, – сокрушенно покачал головой домар. – Они погибли самой отвратительной смертью: убегая от врага, получили в спину стрелу или пулю! После чего их останки были отданы на съедение псам. А товарищей тех, кто покрыл себя позором, надолго отстраняли от битв – в наказание за то, что не отговорили беглецов от их затеи. А что такое для нас жизнь без битв, ты, думаю, понимаешь.

– Да уж, как не понять, – кивнул я и приуныл. Надежда воодушевить со временем северян на побег была не такой реальной, нежели казалось поначалу. Даже с учетом того, что я пронес с собой инструмент, с помощью которого можно было этот побег провернуть. Впрочем, пока передо мной стояла другая задача – как бы уберечь его от охраны, подвергавшей заключенных регулярным обыскам. Сегодня скорее всего с этим проблем не возникнет. Если вечером и будет шмон, мой секрет пока ни для кого не досягаем, включая даже меня. А вот завтра спозаранку придется что-то срочно предпринимать. Найдут при мне такую опасную хреновину – не отверчусь от новых побоев и карцера.