Роман Глушков - Кровавые берега

Одно хорошо: сосредоточившись на уничтожении Жерла, королева Юга вычеркнет нашу поимку из списка первоочередных задач. И Вседержителей мы без контейнера теоретически больше не интересовали. Разве только вакты, на каких мы можем нарваться, учуют трофейные «Подергушки», но их можно до поры до времени запрятать глубоко в трюме. И если в ближайшие дни нас и кабальеро осенит идея, как нам обратить все эти преимущества себе на пользу, возможно, для Дарио еще не все потеряно. Хотя, конечно, я бы на его месте не питал на шкипера Проныру особых надежд и покончил с собой при первой же возможности. Надейся не надейся, при любом исходе грядущей войны южан и Вседержителей Тамбурини-младшего ожидала незавидная участь…

Теплых дождей на Юге не бывает. Ползущие со стороны полярной шапки тучи – низкие и тяжелые от влаги, – попросту не успевают как следует прогреться. Вылетающие из них холодные струи на пару с ветром подолгу стегают побережье миллиардами тонких кнутов. И горе тому бродяге, у кого в такую непогоду не окажется крыши над головой. Обсохнуть и высушить одежду здесь проблематично – коварное южное солнце может еще несколько дней после дождя не показываться из-за облаков.

Ладно, хоть грозы на побережье не чета экваториальным. Правда, там они случаются реже, поскольку не каждый грозовой фронт добирается от Антарктиды до центральной и северной Атлантики. Зато, добравшись, он обрушивает на те земли всю нерастраченную по пути ярость без остатка. То ли дело южная непогода! Холодные небеса реже швыряются молниями, а они, в свою очередь, порождают уже не такие свирепые черные всполохи. В то же время жители северных городов, даже забившись в грозовой бункер, продолжают бояться грозы и покидают его, лишь когда буря полностью уляжется.

Нам было необязательно отсиживаться до окончания непогоды в непроницаемом для метафламма трюме. Он не предназначался для двадцати трех человек, вдобавок Физз уже не мог сегодня освещать наше убежище. В тесноте и кромешной тьме тут было трудно высидеть даже несколько часов, а сутки – практически нереально. Но я еще в Ведре познакомился с южной приметой, гласившей: если гул падающего на иносталь дождя превращается в отчетливо слышимые, раздельные удары капель, значит, грозы можно больше не опасаться. Кабальеро подтвердили, что так оно и есть, по крайней мере, никто этого пока не опроверг. И едва дождь поутих, мы перебрались на палубу, где еще до его начала успели натянуть брезентовый полог. А он был снят нами с ДБВ «Зигфрида», что по-прежнему мерно гудел, привязанный тросами к бортовым шпангоутам (Этот Трудяга не переехал на танкер вместе с контейнером. Малабонита и Сенатор оставили ДБВ на случай, если им вдруг представится шанс освободить меня из Ведра без боя, с помощью взятки. Шанс такой им, естественно, не выпал, но идея была неплохой. Какой-нибудь чиновник средней руки вряд ли отказался бы от подобного выкупа).

Редко, очень редко «Гольфстрим» видывал подобное многолюдье. Северяне, кабальеро, Шлейхер и мы собрались под навесом, дожидаясь, когда непогода полностью прекратится. Еще недавно мы выглядели бы вместе настолько фантастической компанией, что ни один из нас не поверил бы даже в возможность ее сбора, не говоря о большем. Так же, как я не верил сегодня в то, что мне, Долорес, Гуго, Убби и Физзу доведется вернуться в Атлантику. И зажить прежней мирной жизнью, когда за нами перестанут гоняться, а дующий нам в лица ветер будет пахнуть, как прежде, нагретой солнцем хамадой и свободой, а не тревогой и гнетущим ожиданием гибели…

Нам уже не суждено покинуть сырой, холодный и злой Юг. Даже плюнь мы на все и ринься прямиком к Фолклендскому разлому, нам не прорваться через него по охраняемым бронекатами адмирала Дирбонта переправам. А иного пути домой не существует. Мы накрепко застряли в этих землях. И единственное, что нам остается после того, как их хозяйка не пожелала даровать нам прощение – стать ей достойными врагами. Такими, которых Владычица запомнит до конца своих дней. А в идеале – теми врагами, которые приблизят ее конец, чего так жаждал вставший на тропу мести дон Риего-и-Ордас.

Как ни странно, но эта безнадега не повергла меня в уныние. Наоборот, придала спокойствия, столь нужного для обдумывания дальнейших планов. Кто бы мог представить, что однажды я обрету подобную решимость и всерьез заговорю об убийстве Владычицы Льдов. Малабонита – единственная из всех, кто, помимо Физза, знала шкипера Проныру Третьего как облупленного, – порой бросала в мою сторону такие взгляды, словно видела меня первый раз в жизни. И немудрено. Я действительно впервые в жизни не юлил, ища компромиссы, не просчитывал нашу материальную выгоду и не осуждал кровожадные замыслы компаньонов. И главное – не упрашивал ее, Малабониту, одуматься и отказаться от участия в нашей грядущей авантюре. Конечно, Долорес опять не поддалась бы на мои уговоры. И все же мой долг был напомнить ей: она еще слишком молода и слишком мало повидала на своем веку, чтобы без оглядки идти за мной – виновником всех наших бед, которые по большому счету ее не касались.

Ни о чем таком я сегодня не заикался. Даже изгони я Малабониту силой, куда ей податься в этом чужеродном для нее мире? Вряд ли она пропадет в хамаде, да еще поблизости от воды. Но что ждет Мою Радость, когда она доберется до Садалмалика или иного южного города? В худшем случае рабство, в лучшем – работа служанкой или жрицей любви. И оба этих варианта не так уж сильно отличаются друг от друга. Для гордой, свободолюбивой дочери алькальда Аркис-Сантьяго Юг был огромной тюрьмой, а тюрьму она так же, как я, ненавидела пуще смерти.

С де Бодье, которого я тоже не желал тащить за собой в ад, все было намного проще. В Аркис-Грандбоуле Сенатора приговорили к смерти, но ему повезло с нашей помощью совершить побег прямо с эшафота. Побег дерзкий и унизивший перед многотысячной толпой самого первосвященника церкви Шестой Чаши. Наверняка эта громкая история уже докатилась до Юга. А поскольку Владычица и Церковь всегда жили в нерушимой дружбе, вряд ли Гуго мог рассчитывать здесь на теплый прием.

Лишь бедняга Физз мог еще прижиться у каких-нибудь добрых южан. Да и то лишь в том случае, если его не опознают как пособника де Бодье – того самого фальшивого «ангельского посланника», что помог Сенатору улизнуть с собственной казни…

Снаружи шел дождь, а под тентом на палубе «Гольфстрима» продолжалось обсуждение нашей грядущей участи. И речь сейчас держал все еще ослабленный и бледный после ранения дон Риего-и-Ордас.

– …Сам я не бывал у Нового Жерла, но много о нем наслышан, – говорил он, качая забинтованную руку на перевязи. – Оно расположено в глубине озерного края, примерно в двух тысячах километров юго-западнее Садалмалика. Если вы слышали о Старом Жерле, описывать Новое вам не нужно, разве что оно заметно шире и еще не достроено. И, разумеется, не затоплено. Вседержители обнесли его дамбой и прочими инженерными сооружениями, о назначении которых мы догадываемся лишь приблизительно…