Вадим Денисов - Замок Россия

С недавних пор в хозяйстве кузнеца появился Якуб, примкнувший к анклаву чех, классный мужик с понятиями крепкого ремесленника, на чем они и спелись с Демми почти сразу же. В итоге чех, не дожидаясь постройки собственной мастерской, занял одну из подсобных изб хозяйства. Небольшое количество хиппанского барахла — не накопилось его у нас пока — перетащили под дощатую хибару скорой постройки, а в кондовом рубленом сооружении будет «стекляшка». Вместе с кузнецом уже разобрали камин, и теперь чех перекладывает печь по-своему. Ему делают специальный стол, будут ставить поддув, заказали специфическое оборудование и инструмент. Сотников настолько оценил Якуба, что закрепил за мастерской двух помощников до полного окончания устройства стеклодувного производства. Якуб с семьей живет в замке, кузнец — прямо в обособленном хозяйстве, посад далековато. Поэтому они при оружии. Кроме гладких — двух «рафаилов» и «меркеля», — у мужиков имеются еще и мосинские карабины, да еще по револьверу на каждого из трех человек, включая Светку. Остальным дальним селянам Сотников обещает раздать «нарезняк» по мере поступления и замещения оружия в войсках. Ну а гладкое у всех есть.

Получив арсенал, Якуб, подозреваю, немного обалдел, но проникся — что оказанным ему доверием, что особенностями жизни замка. А знаете, какая у него фамилия? Скленарж, что по-чешски «стекольщик». Бывает же так… Или это и есть давние династические традиции? Надо будет спросить.

Еще про оружие. У меня тоже есть ружье, но я его на внешние беру очень редко. Как с ним лазить по крышам, где сейчас именно там мое основное место работы? Вешаю солнечные батареи на кровлю каждого дома в зоне. Потом проводка, аккумулятор, свет… Начал, кстати, с кузнеца. Теперь заканчиваю главную улицу посада, сегодня завершал вчерашнее, а потом у Хромова, старосты посада, работал. Так один и топаю по крышам, как Карлсон без вентилятора, только по графику, на днях поеду по селениям.

А Димона, которому можно свалить хоть часть работы, нет. Его вообще в замке нет, как и Дугина. Сослал их Сотников в Заостровское — они там свет делают и склад грабят: готовят к вывозу и вывозят самое ценное. Самое ценное из обнаруженного в больших ящиках «металлической локалки» — станки. Есть даже старый добрый 1К62, учился я давненько на таком, еще в школьном учкомбинате. Но эту дуру просто так не упрешь — в ней веса под три тонны будет, разбирать нужно. А вот малогабаритные типа ТВ11 и так переправить получится. Короче, там плотная движуха. В Заостровском идет экстренное строительство. А где оно не экстренное? Двух рядовых бандюков, плененных Гонтой, держат на том берегу на тяжелых работах, под началом главного инженера. На исправлении, так сказать. Работают они исправно, ибо быстро поняли, что никаких других вариантов, кроме как по отбытии наказания стать свободным гражданином анклава, у них нет. Не к арабам же бежать.

Вчера, уже к вечеру, работники Дугина и первые поселенцы Заостровского собрали и отправили на тот берег первый плот строевого леса. Бревна тянут с «лесоповала-локалки», где живет наш «ссыльный» — Витек, бывший член бандитского клана, тянет срок. Витек как бы расконвоированный, без оружия, только топор есть. Поначалу ему составляли компанию еще двое временно отселенных на короткие сроки за нарушения дисциплины, но теперь вообще один. Страшно, наверное, ему ночевать в одинокой далекой избе, но он, похоже, доволен уже тем, что не шлепнули, а сослали на тяжелые работы. Общается в основном с Уксусниковым.

ДТ-75 таскал бревна от лесного штабеля к берегу — там вязали плот. Староста и агроном бегали вокруг, не стесняясь, материли замыслы Сотникова и его самого, торопили плотогонов и чуть не получили по ушам от работающих, а я с огромным удовольствием наблюдал за драмой с башни. Работников сельского хозяйства понять можно: им в эти дни каждый машино-час дорог. Но «дэтэшку» иногда дергают то на одно срочное задание, то на другое. А вот легкий колесный тракторишка, один из трофеев, который у нас называют «попрошайкой», бегает только на полях. Ох и жесть… Этот страшного дизайна отечественный девайс с кузовом впереди называется ВТЗ-3 °CШ, во Владимире-городе собран. И для этого трофейного чуда в гараже-ангаре Ментовки имелось навесное оборудование: плуг-культиватор, картофелекопалка, картофелесажалка, погрузчик и даже бревнозахват.

Мини-трактор «Хуцкварна» отдан в Заостровское. Мотоблоки «Агрос» в прокате — то на Кордон их селяне заберут, то в Посад, то в Церковь.

Откуда я все это знаю? А я вообще все знаю.

Даже если связи не мои, то я их слышу. Серьезная информация разведчиков приходит сперва ко мне. Я же передаю им распоряжения Сотникова. В радиорубке лежит прошнурованный журнал — хроника важнейших событий анклава. «Оперативка», текучка с руганью и вопросами типа: «Ты, Петя, куда пропал, почему доски не несешь?» — идет через дежурную часть. Кроме того, у меня в башне прижился небольшой «клуб», место для редких посиделок, я давно уже отделил перегородкой радиорубку и мастерскую от остальной части зала. Эта стреляющая «дура» мне поначалу мешала, но потом привык и даже нравится — антураж. Короче, есть уютное местечко. И каждый день, а уж тем более вечер, ко мне заходят люди, обладающие информацией. Круг их сильно ограничен, и со всеми у меня приятельские отношения.

Сотников же вообще мой сосед снизу — что ему стоит на этаж подняться. Командор появляется почти всегда один — на башне постоять, у шипящей и мигающей аппаратуры посидеть, эфирные новости с дальних краев разузнать, хотя таковых очень и очень мало. Редко сидит с нами, — в такие вечера разговоры неизбежно скатываются в политику: всем интересно прощупать Главного «на убеждения». Вот недавно Дугин его спросил:

— Скажи, а что бы ты ответил Галичу на его слова? Сейчас спрашиваю, когда у нас не в День Первый с ограниченным временем, а когда жизнь уже более-менее устаканилась.

Сотников помолчал немного и сказал:

— Парадокс, но именно призывающие «не слушать» Обличители общественных язв сами всегда и являются Знающими, Как Жить. Смотри: Солженицын обустраивает Россию, Макаревич знает, как гнуть Мир под себя… Да ты вспомни их всех, их стихи-песни, статьи и книги. Они знают! И это есть у всех. Начав «выявлять», неизбежно начинают и указывать Путь. Виной тому разгорающаяся внутренняя «яркость». На определенном этапе у «ярких» проявляются все неотъемлемые признаки статусности, против которых они и пели совсем недавно, — откуда-то появляются немалые деньги, они прячутся на особых дачах, порой вообще живут «за речкой». С ними уже не выпьешь водки, не посоветуешься мельком, поставлен фильтр. Они требуют «особого вечного вэлфера», и от всех сразу, требуют приема у Президента, особого режима в издательствах. Так какая разница с обличаемыми? И у тех и у других мораль с годами меняется, все хотят ништяков и именно себе. Тут такой нюанс: кому верить, Решателю нравственных уравнений, который неизбежно со временем повадится решать их в свою сторону, или Честному Ворюге, кой, во мнении страдающего, есть гад изначально? На что смотреть? Я бы смотрел на два момента: жизнестойкость заполошняков и готовность за собственной «яркостью» не забывать про остальных. Удивительно, но сам Путь не так уж и важен — важней собственно Движение, ибо под лежачий камень… И нужно ли вообще верить кому-то? Главная доблесть Гражданина — неверие никому. Окромя своей головы и своих глаз. Смотри, думай, оценивай. Нравится результат — следуй в фарватере.