Сергей Калашников - Аборигены Прерии

– Да, «немеченые» – это мы.

Сделала вид, что отлично поняла, о чем речь, хотя ни о каких «немеченых» отродясь не слыхивала, как, впрочем, и о других городских группировках.

– Когда выходить на работу? – А это средний из парней.

– Вот сейчас и отправимся. Ты, – кивок в сторону девочки, – перемоешь чашки, а потом приступай к приготовлению обеда на пятерых. Остальные – за мной.

Отметила, что стрелялки свои все прихватили с собой, выдала каждому по паре нитяных перчаток и повела группу в будущую ростовую, бороться с мусором и хламом.

Жалеть детишек Деллу отучили на ее же собственном примере. «Добрый» дедушка с первого дня их знакомства обращался с ней как со взрослым, опытным человеком, и ей ничего не оставалось, как действовать адекватно. Точно так же она и поступила со своими «наемниками». День за днем с раннего утра и до упаду они выгребали и отскребали, выносили мусор и тянули провода. Крутили винты в клеммных коробках и собирали цепи освещения и электропитания, месили раствор, штукатурили, сваривали стеллажи, отливали фундаменты для будущих установок.

После первого же опоздания к завтраку вся банда перестала уходить на ночь в свое убежище и обосновалась в свободных комнатах. Гимнастика по утрам и просмотр фильмов о флоре и фауне Прерии стали частью их жизни. Приезжавшие время от времени рыбаки и прилетавший значительно чаще Степка воспринимались ребятней без особого удивления. Секрет такого поведения этих детей Делла поняла в день выдачи зарплаты. Им со страшной силой требовались деньги, и они ни на что не обращали внимания.

И, кстати, разбирались ребята не только в мусоре и штукатурке. Вполне рукастые, и головушки у них варили. Не пили, не курили, глупости творили, только когда ошибались.

Расплачивалась наличными, Яга передала ей с рыбаками. Быстрые безналичные перечисления требовали связи с сетью, а она нынче откатилась сразу на пару веков назад – письма писала и отправляла с оказией, с передачей из рук в руки через надежных людей. Все денежки получила девчонка, Татьянкой ее звали. Остальные восприняли это как нечто естественное. Вчетвером они заколотили примерно зарплату трех взрослых работников за тот же период, чем были довольны, – такой работы в городе им не найти. А наворотили, пожалуй, за семерых.

– Клара! – Она так им представилась. – Дай контакт, пожалуйста. А мы на осенних каникулах были бы не против еще поработать. – Это старший, Митька.

– Контакта у меня нет. Видел ведь, что не ношу я визора. И не спрашивай почему. Когда возникнет возможность – приезжайте. Рабы моей плантации надобны всегда. Только помните – намекнете хоть кому-нибудь, что живу я здесь, и ни меня, ни зарплаты больше не увидите.

– Да ладно тебе, грозная ты наша. – Средний из парней, Димка. – Банда «немеченых» своих не сдает. Если прячешься – значит, так надо.

– И вообще, ты ни разу не злая, просто требовательная. – Это уже младший, Димон.

Ну не виноваты мальчишки, что им всем дали при рождении одно и то же имя.

Прощались неподалеку от того места, где все еще лежал начисто обглоданный скелет пакицета, которого она подстрелила. Тут же дожидался ребят и их парусный буер, этакая раскоряка на трех поплавках – пластиковых баках от отслужившего космического корабля. Раму они собрали сами, а рангоут и такелаж сняли с потерпевшей крушение на скалах около Ново-Плесецка прогулочной яхты.

Итак – на календаре осень. Делла – вся в заботах о муфельной печке – совершенно позабыла о своих сердечных делах. Нет, Степан к ней не охладел, но что-то давненько не домогался телесной близости. Или свыкся уже с платоническими отношениями? А ведь она давно решила, что обязательно пойдет ему навстречу, буде начнет приставать. Вот незадача! Не пристает. Может быть, все же его отношение к ней изменилось? Или, пока тут детвора крутилась, он стеснялся к ней клинья подбивать? Надо срочно проверить.

Встретила его не в рабочем комбинезоне, а в платье – том самом, что шили ей арбузоводки для смотрин. В лиричном. И не с лопатой в руках или паяльником, а накрытым к завтраку столом. Вот так. Она с утра успела свежайших булочек испечь из теста, заквашенного с вечера, и даже полежать им дала под полотенцем. И все остальное тоже не из привозного, а своей выделки. То есть из привозного, конечно, – своего она тут ничего не добывала, – но все равно ко всему приложила руку – салат с мясом и нежнейше пожаренное мясо тунца.

Степка еще не отошел от событий, произошедших с ним на работе. Все дирижировал бортами и туманами на горных перевалах, так что тарахтел он без умолку. Наконец, в последний раз глотнув из чашки, удрученно замолчал.

– Все еще меня боишься? – Делла и сама не поняла, почему напомнила парню о старом признании, что сделал он ей в предпоследний день перед тем, как в жизни стали происходить перемены.

– Нет, пожалуй. Знаешь, за время работы я стал совсем иначе относиться к тому, что происходит вокруг. Уже сейчас я зарабатываю достаточно для того, чтобы поселиться отдельно от родителей и жить с той, кого хочу всегда видеть рядом.

Степа встал из-за стола и подошел вплотную. Делла тоже встала и оказалась в кольце его рук.

– Ты дома, милый. И я рядом. – Ну вот не сумела она притвориться, что не поняла, о чем речь. – Так что не будем расходовать время понапрасну. Пошли в спальню, я покажу тебе, какие крепкие ножки я приварила к кровати, – чуть не сказала: «к нашей кровати», но вовремя спохватилась. Подумает еще, что она на него вешается.

Из платья этот неумеха доставал ее долго да и потом действовал без особой сноровки. Осторожничал, словно с хрустальной. Все-таки мало они друг друга знали. Но обязательно будут совершенствоваться.

С Деллой Степану никогда не бывало скучно. Вот думал ли он, что непредсказуемость – то женское качество, на которое он клюнет? А поди ж ты. Эта малявка ни разу не поступила так, как он предполагал. Более того, самого его она вынуждала действовать, причем всегда. То есть не отталкивала, не останавливала, а куда-то вела. И при этом он не чувствовал, будто им помыкают или с ним нянчатся.

Жила его девушка отшельницей. Одна на острове, поперечник которого составлял около тридцати километров, рельеф был горист, а очертания настолько вычурны, что в качестве аналогии ничего, кроме амебы, в голову не приходило. У нее не было ни постоянной связи с внешним миром, ни собственного хозяйства, за счет которого она могла бы кормиться. Тем не менее чувства заброшенности и позабытости этого места не возникало в Степкиной голове, когда он туда наведывался. Оказывается, местные рыбаки заезжали от двух до четырех раз в месяц и привозили продукты. Еще эти дюжие парни заволакивали в убежище десяток мешков цемента или другие материалы, потребные для обустройства. Вакуумные насосы и трубы для магистралей, точило и сверлильный станок – да все, чего душа пожелает, только заказывай.