Михаил Луговой - Игра на понижение

«Хоть режь, хоть жги, хоть бей ее», – вспомнил он слова главы Космического комитета ООН. – Да, жаль, что телесные наказания сейчас не в ходу. Всыпать бы этой… этой… А ведь больше тут ничего не сделать. Будь у меня хотя бы несколько дней…

Потом он растянул губы в улыбке и зашагал по направлению к своему кабинету. Интересы человечества – это, конечно, хорошо звучит, но стать ради этого подлецом…

Голова у него не болела. Впервые за много дней.

События, происходившие в вечерних сумерках вокруг рухнувшего в пустыню лунного парома «Валерий Быковский» 5 мая, не имели ровным счетом никакого отношения к квантовой механике. Физики, которая описывала полет по баллистической траектории сквозь плотную атмосферу выброшенных взрывом пороха пуль, тут было сколько угодно. Химии, которая отвечала за процессы горения топливной смеси в камере сгорания идущих к цели ракет, тоже хватало. Равным образом имелась и социология, ответственная за то, что несколько групп вооруженных людей, использующих различное оружие и боевую технику, не распадались, борясь за достижение общих целей. И даже психология, описывающая, почему, когда в районе лагеря, где разместились пассажиры парома, началась стрельба, эти самые пассажиры одновременно и независимо друг от друга попадали лицами в песок, закрывая руками головы.

А квантовой механики не было, потому что все разворачивающиеся события разворачивались в макромире. Но именно квантовая механика оперирует такой категорией, как суперпозиция состояний. Жив ли «кот Шредингера» или мертв? Мы не узнаем об этом, пока не будет открыт ящик. Но до того, как ящик откроют, мы вправе считать бедного кота и живым, и мертвым одновременно. И лишь когда в ситуацию вмешивается внешний наблюдатель и открывает закрытый ящик, происходит коллапс волновой функции, соответствующей одному из этих состояний, и кот предстает перед наблюдателем мертвым или живым. Впрочем, находятся ученые, которые считают, что при открытии ящика Вселенная расщепляется на две разные вселенные, в одной из которых наблюдатель смотрит на ящик с мертвым котом, а в другой – наблюдатель видит живого кота.

Так или иначе, но в момент, когда бронепехотинцы под командованием младшего лейтенанта Родионова открыли огонь по «Терминаторам», занявшим позиции вокруг туши рухнувшего лунного парома, еще ничего не было определено. Имелось несколько равноправных и находящихся в суперпозиции вариантов будущего, в одном из которых кутриттер улетал на вертолете вместе со вторым пилотом парома и спецназовцами из отряда «Магавир» под командой Джалили. В другом – рюкзак с инопланетным артефактом подбирал с песка полковник Уилкинс, не слишком интересующийся тем, что это за штуковина, но уверенный в том, что ее сохранность является лучшей гарантией его будущей карьеры. А были и третий, и четвертый, и пятый…

Так или иначе, младший лейтенант Олег Родионов в начинающихся сумерках уверенно навел мины «Лилии» на трех боевых роботов, занявших позиции с севера от рухнувшего парома и вовремя обнаруженных передовым охранением. И уже собирался проделать то же самое и с группой, занявшей небольшую ложбинку к югу от разбитого корабля, как вдруг обнаружил в паре сотен метров от назначенной цели около полусотни невооруженных гражданских лиц. Помянув незлым тихим словом международные конвенции, обязывающие военных по возможности не наносить ущерб гражданскому населению, он приказал первому отделению атаковать «Терминаторов» накоротке, второму поддержать первое огнем, а остаткам третьего добить поврежденных минными разрывами противников.

Это привело к тому, что оставшиеся роботы, обнаружив наконец бронепехоту, окрыли по ней ответный огонь и одновременно запросили подкрепление у высшей инстанции, которой в данном случае выступала командная машина полковника Уилкинса. Однако картинку тактической обстановки вместе с запросом на огневую поддержку, кроме полковника, неожиданно получили и пилоты вертолета, куда погрузились бойцы «Магавира», и Джалили, которому не улыбалась встреча ни с русскими, ни с роботами и наемниками MET, немедленно отдал приказ на взлет.

Компьютер вертолета, рассчитанного на семь человек, заявил о перегрузе в полторы сотни килограммов и наотрез отказался взлетать, пилот, отключив его, завел двигатель вручную, благо машина была военной и такая возможность предусматривалась. Вертолет никак не хотел отрываться от земли, но пилот разогнал его по короткой полосе плотного песка и, сумев, наконец, подняться в воздух, начал медленно набирать высоту.

И сразу же попал в поле зрения авангарда «Терминаторов», которых полковник Уилкинс послал к месту, где вертолет пропал из виду, с задачей не допустить его взлета.

Роботы авангарда впали в ступор. Выработанный, согласно полученным приказам, профиль действий предписывал им немедленно открыть по вертолету огонь и сбить его либо принудить к посадке. Но запросчик системы «свой-чужой» опознал вертолет как «свой», что блокировало команду на применение оружия. Искусственный интеллект роботов решить эту задачу не смог и обратился за помощью к человеку.

Полковник Уилкинс не колебался ни секунды. За его цифровой подписью авангарду ушло предписание игнорировать принадлежность вертолета и всех, кто на нем находится, а «Терминаторы» в районе парома получили приказ на сдерживание противника.

Головной робот идущего передовым юнита немедленно выпустил вслед вертолету пару ракет, поскольку винтокрылая машина уже приближалась к границе зоны поражения, и обеими попал. Вертолет немедленно пошел вниз и пропал из поля зрения.

– За это вас ждет военный суд, – пообещал полковнику связанный световодами саргорд, разобравшись, что именно атаковали «Терминаторы». – Невыполнение приказа в боевой обстановке и предательство. За это вешают!

– Это бизнес, майор, ничего личного, – не оборачиваясь, бросил Уилкинс.

Сейчас необходимо было найти место падения вертолета, обшарить его и забрать явно находящийся на борту артефакт. В то, что вертолет мог оказаться здесь случайно, полковник не верил. После этого можно будет выставить всех находящихся под прямым его контролем роботов прикрывать отход и очень быстро отрываться от наступающих русских, которые внезапно оказались куда ближе, чем он рассчитывал, с надеждой, что директор Бартон сумеет вовремя обеспечить эвакуацию.

…В гудящем салоне вертолета, с трудом набирающего высоту на перегруженных двигателях, едва тлели лампы освещения, и было тесно, как в битком набитом городском автобусе. Со всех сторон слышалось настороженное сопение, спецназовцы понимали, что ночной взлет перегруженной машины мог таить много сюрпризов. Под ногами у Джалили ворочался, поддавая ему под коленки, русский, которому не нашлось даже стоячего места. Шеф Истихбарат аль-Амма хотел было пнуть космонавта, но не смог даже толком пошевелить ногой, чтобы размахнуться. Он непроизвольно погладил притиснутый к нему с другой стороны бок рюкзака, сквозь плотную ткань почувствовал бок контейнера с артефактом и постарался сосредоточиться на деле.