Андрей Петракеев - Позывной «Омега»

Через полчаса Молчун уже катил в своём мобиле в направлении города, отдав управление автопилоту, а сам подключился к терминалу. Он не желал терять ни минуты, разыскивая в сети информацию о Симоне Филдсе.

Филдса взяли просто. Этот человек не был обременён охраной и о своей безопасности не заботился. Единственно, что могло его защитить, так это мобиль с пуленепробиваемым кузовом, да толстый кошелёк, деньгами из которого можно было откупиться.

Симон Филдс, насвистывая незатейливый мотивчик, спустился с восьмого этажа, где располагался спортзал, на нулевой, на парковку, кивнул охраннику, что сидел в стеклянной будке, и прошёл к своему мобилю. Лицо охранника ему показалось незнакомым, но он справедливо решил, что тот новенький или сменщик того, который сидел в будке, когда Филдс приехал.

– Ах ты! – удивлённо и в то же время негодующе воскликнул Филдс, когда увидел, что стоящий рядом мобиль припаркован слишком близко. – Ну, что за люди?! Ну, ведь пустая стоянка, обязательно нужно встать рядом!

Он попытался протиснуться между кузовами мобилей и открыть дверцу своего, но тут же попятился назад, подумывая, что если залезть с пассажирской стороны, то не испачкает спортивный костюм о грязный борт чужого мобиля.

Но едва он вылез из узкого прохода, как в голову что-то врезалось, перед глазами поплыли круги, потемнело…

Филдс упал на пенобетонное покрытие, его тут же подхватил Половинка и погрузил в его же мобиль на заднее сиденье. Рядом сел Молчун, придерживая обмякшее тело Филдса, а за руль скользнул андроид.

Едва седан с тонированными стёклами покинул парковку, из стеклянной будки вышел охранник, спокойно дошёл до мобиля, что помешал Филдсу, сел в него и укатил следом. А спустя ещё полчаса на полу будки охраны завозился раздетый до трусов человек, он сел на пол, вытянув тощие волосатые ноги и ухватившись руками за голову, последний час из его памяти вычеркнул удар в основание черепа и инъекция.

Филдс пришёл в себя уже за городом, он некоторое время непонимающе смотрел на проносящиеся за окном пейзажи, а потом повернулся и спросил:

– Что происходит, чёрт возьми?! Кто вы?!

– Я твой кошмар, Симон Филдс, – спокойно ответил ему Молчун и ударил в живот.

Отдышавшись, Филдс выпрямился и, уперев свои маленькие поросячьи глазки в Молчуна, сказал:

– Кто бы вы ни были, вам не поздоровится, у меня влиятельные друзья!

– Вот почему, когда такие уроды, как ты, когда припекает пятки, всегда говорят, что у них влиятельные друзья? Почему ты сам не можешь ответить мне?

Филдс, видимо, по-своему истолковал слова Молчуна, а потому попытался ударить его, но тут же получил локтем в бок и вновь согнулся.

– Ты, наверное, думаешь, что если у тебя влиятельные друзья, то все твои проблемы будут решаться на раз? И как только ты заявишь о своих друзьях, то тебя сразу же отпустят, извинятся и сами себя перестреляют? Вот для начала о твоих друзьях мы и поговорим, пока едем.

– Я ничего вам не скажу!

– Да? Ну тогда будешь слушать, что скажу я, – Молчун достал из кармана куртки наладонный терминал Филдса, который вытащил у того за несколько минут до того, как он пришёл в себя.

– Отдайте! – закричал Филдс, но тут же получил локтем в лицо, что-то хрустнуло, и толстяк завалился к окну, потеряв сознание.

– Немного перестарался, – посетовал Молчун и включил терминал. – Так, посмотрим, что тут у нас?

Как только Филдс вновь пришёл в себя, Молчун зачитал ему список контактов из его коммуникатора и некоторые записи из наладонника.

– И все эти люди, как я понимаю, так или иначе способствуют распространению «Коричневой плесени», – сказал Молчун. – Все эти твои друзья, Симон, в скором времени устроят геноцид на этой планете, убивая пачками несогласных. А потом придут федералы, будет война, будет отмывание денег на торговле оружием, на продуктах питания, на простой воде, на всём! Ведь этот мир закроют, устроят блокаду. Но тебя это не касается, ведь так? Тебе хорошо сейчас, твой зад прикрыт друзьями из правительства и полиции. И пользуясь этим, ты делаешь, что тебе заблагорассудится. И ладно бы ты занимался каким-нибудь экстримом, гонял бы на болидах по скоростной трубе или прыгал бы с гравишютом из стратосферы, так нет, ты выбрал насилие.

Филдс отшатнулся при слове «насилие».

– Доставляет удовольствие насиловать, да? – с этими словами Молчун ударил Филдса в лицо. – Чувствуешь себя самцом?!

А потом Молчун рассказал про девочку, которую изнасиловал Филдс, и ещё про нескольких детей.

Всю дорогу, пока они ехали к намеченному месту, Молчун поворачивался к Филдсу и спрашивал:

– Любишь издеваться над детьми? Ну, конечно, они же маленькие и сдачи не дадут. – После этого он локтем, резко, бил или в бок или в голову. Филдс либо скрючивался, после чего получал ещё один удар кулаком в висок и отключался, либо выпадал из реальности сразу.

Так продолжалось около двух часов. Лицо Симона Филдса превратилось в сплошной синяк, нос уже был и не нос, а кровавый кусок мяса, опухший, с лопнувшей в нескольких местах кожей. Он уже не бравировал, молчал, отрывисто дыша и постоянно ожидая очередного удара. Но самого главного он так и не понял.

Внезапно мобиль начал тормозить, съезжая на обочину, а оказавшись на ней, стал спускаться в глубокий кювет. На самом дне мобиль остановился, Молчун открыл дверцу, выставил ногу на землю, а рукой потянул за шиворот Филдса.

– Давай, голубчик, вылезай, конечная.

– Что вы хотите делать?! – Филдс, который был уверен, что его везут в отдел по борьбе с педофилами и насильниками, в Квартелен, забился в испуге, отпрянул, но вместо ответа получил лишь удар в лицо.

Прошло минут десять, Филдс пришёл в себя, осознал себя вновь. В лицо ему смотрел ствол пистолета.

– Это не обычный пистолет, – пояснил Молчун. – Это игольник. Каждая игла несёт в себе разряд электричества. Пять игл подряд могут привести к летальному исходу, но это если ты дрищ, кожа да кости. А для тебя смертельной дозой будет игл восемь-десять, я думаю. Так вот, я не стану убивать тебя сразу. Сперва ты получишь две иглы, потом три, потом четыре и так далее.

– За что-о-о?! – Филдс упал на колени, вскинув скованные наручниками руки. – Ну за что?!

– За то, что ты замучил ребёнка, – спокойно ответил Молчун. – До чего же ты, ублюдок, противен мне, но придётся поработать с тобой.

– Но она же жива! С ней ничего не случилось! Сдайте меня полиции, властям! Пусть меня осудят, я отсижу любой срок!

– Вот тут ты не прав. Срок, который ты отсидишь, ничто по сравнению с тем, что испытал ребёнок. Она ведь будет помнить всю жизнь, что с ней случилось в детстве. А если она будет знать, что урод, который изувечил её психику, мёртв, да ещё и умер страшной смертью, ей будет легче пережить воспоминания. Итак, начнём.