Борис Орлов - Робин Гуд с оптическим прицелом. Снайпер-«попаданец»

Смех стих уже после первого куплета. А к третьему мой отряд, сначала несмело, а потом все уверенней и четче, начал подпевать. Во, блин! Гений, мать его! Хотя, сдается мне, что-то подобное я когда-то слышал [31] Гудков не ошибается. Песня Энгельрика почти точно воспроизводит песню «Беснуйтесь, тираны», на слова Г. Кржижановского, которую Роман мог слышать в детстве. …

Чье-то длинное тощее тело болталось на виселице, вертясь веретеном под резкими ударами ветра. На перекладине, охорашиваясь, чистила клюв ворона.

— Как интересно, — протянул я, морщась от противного трупного запаха. — Интересно бы знать: кто это был и не остались ли у него родственники, пожелающие стать кровниками?

— Кто это — и так понятно, — пробасил Малыш Джонни. — Какой-нибудь бедолага, который неловко спрятал часть своего добра от сенешала и стражников. Хотел бедняга не помереть с голоду зимой. Так и случилось, как ему желалось. С голоду не помер — повесили…

Дальше вдоль дороги стояла еще одна виселица. На сей раз — свободная. Еще подальше — снова занятая. Снова в воздухе болтается полуобглоданное тело…

— Слушай, Робин… — начал Малыш Джонни.

Я уже притерпелся к тому, что имя «Роман» из всего отряда могут выговорить только Энгельрик и Альгейда, да и то — каждый на свой манер. В конце концов, имя «Робин» ничуть не хуже. Вообще, стану-ка я именовать себя Робин Гудом. А что? Чем я не Робин Гуд?..

— …вот я и говорю: нужно человека к червиву подослать.

— Какого человека? Ты о чем, Малютка?

Джон выглядит обиженным до глубины души:

— Так я ж тут перед тобой уже сколько распинаюсь? Человека надо послать, чтобы докладывал: что там червив Нутыхамский задумал и что он знает. Когда ополчение собирает, а когда сам дома один с парой слуг сидит…

Та-а-ак… Интересное кино. Малыш Джонни предлагает заслать к червиву агента? Дельная мысль, вот только…

— Ну и кого ты предлагаешь послать к червиву?

Джонни вдруг покраснел, а его огромные руки неожиданно начали ему отчаянно мешать:

— Ну… так, это… я вот… ну… подумал…

Ясно с тобой все, Кинг-Конг — недомерок…

— Сам собираешься? — И когда Джон молча кивнул, я решил уточнить: — Серьезно?

— Ну… в общем… угу…

— Молодец! — Я хотел похлопать Малыша Джонни по плечу, но не достал и шлепнул его примерно посредине спины. — Ай, молодец! Ну, просто гений! Штирлиц! Рихард Зорге! Майор Клосс! [32] Главный герой польского приключенческого сериала «Ставка больше, чем жизнь» о работе польского разведчика во время Второй мировой войны. Фильм был весьма популярен в СССР. Его знали только в лицо!

Джон сначала расцветает от изобилия непонятных, но явно одобрительных эпитетов, но по мере того, как их становится все больше и больше, чувствует, что над ним издеваются. Он пытается что-то сказать, но меня уже понесло:

— Нет, это надо же?! Чего удумал, а?! А тебе не кажется, что тебя в доме червива опознают, самое большее, через неделю?! У меня что, людей — миллион?! Нет, вы только посмотрите на этого Джеймса Бонда?! Самоубийца хренов!

Малыш Джонни съежился от этой отповеди и теперь смотрел на меня глазами побитой собаки. Так, хватит кнута, пора дать пряник. Ну-у, не то чтобы прямо так и дать, но посмотреть позволим…

— Ты пойми, Джон, — тон ласковый, почти просительный. — Ты пойми: мне вами рисковать никак нельзя. Мало вас у меня. На всю Деналагу — всего четыре десятка свободных людей! Четыре — понимаешь, что это значит?!

— Ну… эта… — Малыш Джонни ожесточенно скребет себя в затылке. — Ну… выходит… мало нас, значит…

— Умница! Нас — мало, а врагов — много. А значит, нам надо искать союзников среди врагов, верно?

На лице Джона отображается усиленная работа мысли. Ну уж очень ему хочется выглядеть в моих глазах умным и дельным. И, наконец, у него получается! Честное слово!..

— Мы должны искать среди тех, кто уже служит червиву? Так?

Я кивнул, а Малютка тут же принялся рассуждать, кого бы можно было завербовать в агенты. Его предложения были столь чудовищно нелепы, что я избавился от его общества под благовидным предлогом, поручив ему собрать Маркса, Энгельса и десятников на сбор под штабным дубом, а сам сел в сторонке от дороги на приглянувшуюся кочку и задумался.

А в самом деле — кого можно склонить на сотрудничество с нами? Кандидатов вроде бы и не мало — все эти водоносы, золотари, конюхи, кухонные мужики и прочие, вот только информационная ценность таких агентов не слишком высока. Нет, я, может, и не шибко образованный, но кое-что в делах разведки петрю и знаю, что основная часть информации о противнике собирается по крупицам, типа: «Вчера хлеба привезли столько-то, а месяц назад — на столько-то меньше. Вывод: или должен прибыть новый воинский контингент, или готовимся к осаде». Все так, только для того, чтобы вот так обрабатывать инфу, нужно, во-первых, получать ее постоянно в течение долгого времени, а во-вторых, иметь мощную аналитическую службу, которая будет эту самую инфу и обрабатывать. А у меня такого нет — ни первого, ни второго… Стало быть, такие агенты не подходят. Разве что — на экстренный случай, вроде как «Три зеленых свистка вверх означают, что червив собирает здоровенное ополчение, решившись-таки повесить Романа Гудкова. При получении сигнала — быстро бежать и громко кричать „Тикайте!“…»

Не-е-ет, если я хочу знать всю подноготную того, что творится у червива, — нужно искать надежного агента, который вхож к нему чуть ли не в спальню и не в отхожее место. А кто это может быть? Какой-нибудь доверенный слуга? Так он скорее сам удавится, чем своего господина предаст. Любовница? Допустим. Эти всегда могут предать, потому что точно знают: места жены им не занять никогда. Но что я ей смогу предложить? Да и есть ли у него любовница?..