Борис Орлов - Робин Гуд с оптическим прицелом. Снайпер-«попаданец»

Стрела впилась чуть ниже центра мишени, и сэр Гай тут же горделиво провозгласил:

— Этот выстрел — в вашу честь, несравненная леди Марион!

И тут…

Мой отец уже привстал и даже открыл было рот, чтобы поздравить Гисборна с удачным выстрелом, как из толпы зрителей, стоявших шагах в десяти от стрелков, с шипеньем рассерженной змеи вылетела длинная, темная, хищная стрела. И вонзилась точно в стрелу сэра Гая, расщепив ее надвое…

Все как завороженные смотрели на эту стрелу, а я искала в толпе лучника, что послал ее. И нашла! Молодой Плантагенет, закутанный, как и его посланец, в длинный плащ, что-то прятал под него, а еще несколько человек окружали его и подталкивали в сторону. Неужели его схватили стражники отца?! Но нет: среди этих людей я без труда узнала великана, принесшего мне письмо. Это его воины торопятся увести своего повелителя в безопасное место. А ведь он так рисковал! И все ради меня?..

— Пусть кто-нибудь повторит этот выстрел! — Я даже и не поняла, когда поднялась, но молчать — это выше моих сил! — Пусть попробует повторить!..

Батюшка и матушка подхватили меня под руки и силой усадили на место. Я видела, как отец отдавал распоряжения найти дерзкого стрелка, как ему подали эту стрелу, как ругался Гай Гисборн, грозясь повесить наглеца, и думала о том, как же должен любить меня этот рыцарь, чтобы рисковать своей свободой и жизнью ради лишь малой благосклонности с моей стороны?! Не зря говорят, что наш король Ричард отличается несдержанностью характера. Во всяком случае, глядя на сына, в это нетрудно поверить…

А на следующий день я уже послала ему ответ вместе с моей Нектоной. Она отправилась в лес, пообещав найти моего рыцаря или умереть…

После праздника лучников прошло всего ничего — три дня, а к нам в лагерь уже пришла первая весточка от лять Марион. Причем весьма необычная.

Я сидел под штабным дубом и, отчаянно сражаясь со сном — следствие хронического недосыпа, пытался разобраться в объяснениях троих крестьян, которые явились ко мне с жалобой на своего старосту — рива. Что-то он у них требовал непонятное, ну вроде как они нарушили какой-то закон и теперь должны были уплатить штраф. Тут вообще законы простые до безобразия: провинился — плати, а не можешь — вздернут. Вздергиваться крестьяне не хотели, а потому явились ко мне, умоляя защитить от таких законов…

Окончательно запутавшись в обстоятельствах дела, в которых фигурировали какие-то «роды», «чельдроны», «аверпенни», «аверерт» [38] Рода — старинная мера площади, 272,25 квадратных фута; чельдрон — мера объема сыпучих тел, приблизительно 1300 л; аверпенни — добавочный налог на землю, аверерт — гужевая повинность. и совсем уж невероятные «пол-лодки», я взвыл и потребовал хоть кого-нибудь, кто разбирается во всей этой чуме, дабы он простыми словами объяснил мне — чего они, в конце-то концов, хотят?!

Случившийся поблизости аббат Тук растолковал, что эти бедолаги, после уплаты всех налогов, сборов и поборов, смололи зерно у себя дома, вручную, нанеся тем самым убыток своему хозяину — владельцу мельницы. Староста-рив пронюхал про это и наложил на них такой штраф, что бедолагам осталось только сразу лечь и помереть.

— Как, вы говорите, называется ваша деревня?

— Так мы из Сайлса будем, — и крестьяне дружно бухаются на колени, — ваша милость…

— Э-э! Вы что?! Какой я вам, к дьяволу, «милость»?

— Простите, ваша светлость…

Ага. Все ясно. Ничего я им сейчас не объясню и не докажу. И аббат Тук куда-то запропал, а без него в этих «чельдронах» я и с четвертой рюмки не разберусь! Ну, так…

— Мне все ясно. Встаньте добрые люди. Маркс! — И когда Статли материализовался передо мной, приказал: — Выбери человека три-четыре, пусть пройдутся с этими терпилами и пристрелят паскудника к чертям свинячим! И чтобы одна нога здесь, другая — там, а третья — опять здесь! Сделали дело — и рысью домой! Пиво не пить, девок не… хм… в общем — не задерживаться! Вопросы?

Маркс всем своим видом свидетельствовал, что вопросов у него нет и быть не может, но не успел он открыть рта, как на поляне началось какое-то непонятное шевеление, потом крики, потом…

…Потом вдруг прямо на меня выскочило какое-то чудовище, похожее на привидение, голливудского вампира и бабу-ягу из наших старых сказочных фильмов. Существо глянуло на меня горящими безумными глазами и завопило на весь лес:

— А-а-а! Вот он ты!

На всякий случай я подался назад и попытался сообразить: с каким еще непонятным обитателем Деналаги свела меня судьба…

— Ага! — провозгласило существо скрипучим старчески-бесполым голосом. — Так вот ты каков! Молодец! — после чего сигануло вперед и без всяких церемоний сграбастало меня за ухо. — Смотри же! Обидишь мою девочку — наплевать мне на твою кровь и твое происхождение! Сама глаза твои бесстыжие выцарапаю!

Судя по впившимся в ухо когтям, угроза была вполне осуществимой.

— И глотку тебе перегрызу!

А вот в это, глядя на беззубые десны с чудом уцелевшими одним резцом и одним клыком, верится с трудом. Так. Если судить по лексикону — передо мной женщина…

— Во-первых, здравствуйте, мамаша. Во-вторых, — я осторожно, но твердо отцепил от себя ее пальцы, — ухо отпустили. В-третьих, с кем имею честь беседовать?

Жуткая старуха отступила на шаг и оглядела меня с удивительной смесью презрения, любопытства и почтения.

— Хорош! — наконец вынесла она свой вердикт. — Хорош, любезен, стрелок — из первых, да и рыцарь, видать, не из последних! Знатен, богат. Отощал вот только, по лесам мотаясь, ну да я так и думала…

С этими словами она развернула узелок, который цепко держала в другой руке, и вытащила оттуда нечто странное:

— Девочка моя велела тебе передать, — и это нечто ткнулось мне в губы. — Пирожка, вот, с медом…

Деваться мне было некуда, и я откусил кусок… Мать твою, отравительница хренова! В клеклом сыроватом тесте мед, конечно, чувствовался, но значительно меньше, чем перец и, кажется, имбирь. Рот обожгло так, будто я хлебнул бензина, а потом додумался закурить…

Из глаз полились слезы, которые чумовая бабка истолковала по-своему и елейно запела:

— Вы только взгляните, добрые христиане, как убивается, что милой его рядом нет! Ничего, ничего, милок, — шершавая ладонь погладила меня по голове, — ничего. Вот тебе еще послание, собственной ее ручкой написанное, а уж обратно я ей от тебя отнесу…

— Да кто ты такая, ешкин кот?! То, что от ляти Марион, я уже понял, но имя-то у тебя быть должно?!

Потрясенная моей речью, старуха даже сделала шаг назад и изумленно вопросила:

— Благородный господин, откуда вам известно, что я веду свой род от благородного рода пиктских королей Готов? [39] Гот (Got) — один из сыновей легендарного прародителя пиктов Круидне. Дрест — имя нескольких королей пиктов, и какого именно имеет в виду Нектона, определить затруднительно…