Роман Глушков - Каратель богов

Гулянка выдохлась далеко за полночь. Пьяные в стельку Сириус и Рупор удалились отсыпаться, по-братски поддерживая друг друга, дабы не споткнуться. А вслед за ними мало-помалу рассосались прочие участники нашего стихийного сабантуя, кто еще держался на ногах и мог передвигать ими. В «Пикнике» на этот час остались единичные посетители – в основном те, которые не отметились за нашим столом. И которых Кали уже предупредила, что ее заведение закроется через полчаса.

Двух из оставшихся сталкеров, явившихся сюда под шумок нашего веселья, я знал. Это было мое незримое прикрытие – Вектор и Гаер. Облаченные в армейские доспехи, они выдавали себя за охранников находящихся в Чернобыле научных лагерей и станций. Эта публика также захаживала на Обочину в свободное от несения службы время, дабы промочить горло и поразвлечься. Никаких исключений из правил для чистильщиков не делалось. Они тоже сдавали на входе все имеющееся при них оружие и клялись использовать боевые импланты лишь для самозащиты. Поэтому, в случае опасности, я и мои помощники могли рассчитывать только на те вспомогательные спецсредства, какие мы пронесли с собой втайне от дружинников.

Я сполна отыграл свою роль и слил достаточно дезинформации. Назавтра мои многочисленные собутыльники разнесут ее по всей Выгребной Слободе, а мне на рынке делать больше нечего. К тому же существовала опасность, что если здесь находится инкогнито сразу несколько оперативников G.O.D.S., у них может возникнуть искушение взять Чапая в плен и устроить ему допрос с пристрастием, вколов сыворотку правды. Для того чтобы хорошенько прочистить дезертиру мозги и вытрясти из него все подробности. Даже те, о каких он, возможно, запамятовал или нарочно умолчал.

Циркулирующий у меня в крови нейтрализатор мог спасти меня от всей известной Ведомству психотропной химии, и как такового допроса я не боялся. Страшило другое – то, что после дознания я, скорее всего, буду устранен как нежелательный свидетель. А значит, мне требовалось покинуть «Пикник» только под надежной охраной.

Вектор и Гаер должны мне ее обеспечить. Однако просто наблюдать за мной на расстоянии им было нельзя. Если на меня нападут в темном переулке, они вмешаются, и возникший конфликт изрядно подпортит, а то и вовсе сорвет нашу конспирацию. Поддаться на такую провокацию было бы с нашей стороны верхом непрофессионализма.

Мы планировали поступить иначе. Как только я намылюсь из бара, мои оперативники преградят мне путь и, предъявив документы, скажут, что они опознали во мне армейского дезертира и что я арестован. Я попытаюсь сопротивляться, но они скрутят меня и, извинившись перед Кали, уведут в местную гостиницу «Бульба-Хилтон», где ими был заблаговременно снят номер. А утром спозаранку, пока мои вчерашние собутыльники не продрали глаза, мы с конвоирами покинем Обочину и удалимся в неизвестном направлении, только нас и видели. Никаких претензий от дружинников не будет. Они пресекают конфликты между обычными сталкерами и членами враждебных группировок, но в дела чистильщиков не встревают. Разумеется, кроме случаев, когда они, перепив, устраивают здесь беспорядки.

Стычка Чапая с бывшими собратьями по оружию не грозила зайти дальше выкручивания рук и пары опрокинутых стульев. Однако когда я, изображая пьяного, встал из-за стола, в дверях бара внезапно нарисовался человек, которого я не предполагал сегодня здесь встретить. И хоть он, насколько я знал, не был связан с G.O.D.S., тем не менее этот преградивший мне путь тип спутал нам все карты.

Звали его Матвей Коваленко, и был он капитаном чистильщиков, командиром Барьерного блокпоста в поселке Гдень. А также – известным на всю Выгребную Слободу пропойцей. Но сейчас Матвей ввалился сюда не за тем, чтобы пропустить на сон грядущий стопку-другую.

Судя по опухшему лицу капитана, еще недавно он, беззаботный и пьяный, сладко дрыхнул у себя в гостиничном номере. А с кровати Коваленко был поднят неизвестно кем, и поднят явно по тревоге. Никакая другая причина не разбудила бы его среди ночи после пары литров водки, которую он, вырвавшись на Обочину, поглощал тут ежедневно.

Ну а зачем, или, вернее, за кем Коваленко явился в бар, выдавал гневный капитанский взор. Матвей, как зашел, так прямо с порога и уставился на Чапая осовелыми глазами, не предвещая ему решительно ничего хорошего…

– Стоять, не дергаться, курсант Шашкин! Замри на месте, а не то хуже будет! – скомандовал капитан, нацелив на меня указательный палец. Коваленко был из тех военных, кто пережил Катастрофу и стал «жженым», но, согласно его досье, боевых имплантов у него не имелось. Впрочем, об этом знал я, но не Чапай. И потому Матвей вполне мог напугать его даже оттопыренным пальцем.

– Какого хрена?! Что за дела?! – возмутился я, шатаясь из стороны в сторону и хватаясь за спинку стула, дабы не упасть. «Трезветь» мне было еще рано, так что приходилось старательно доигрывать роль несмотря на охватившие меня дурные предчувствия. Чистильщик назвал меня курсантом, а это означало, что он знает о Шашкине всю подноготную.

– Стоять, я сказал! – рявкнул капитан, вступая в бар под удивленными взорами встрепенувшихся от его крика сталкеров. – Я – капитан Коваленко, командир военного патруля Барьерной армии! И я арестовываю тебя на основании имеющегося у меня приказа командования! А теперь встань на колени, щенок, и заложи руки за голову!..

Вот так ирония судьбы: за полминуты до фиктивного ареста угодить под настоящий! Уже готовые вскочить из-за стола, Вектор и Гаер остались на местах и молча замерли вместе с прочими посетителями. Стоит мне лишь щелкнуть пальцами, и между мной и Коваленко вмиг окажутся два пьяных задиры-чистильщика. Которые, несмотря на то, что Матвей тоже носил погоны, вмиг начистят ему морду, найдя для этого какой-нибудь повод. А я под шумок сбегу и, забрав у дружинников свое оружие, скроюсь в ночи…

Однако я этого не сделал. И подал своему прикрытию другой условный знак: растопырил пальцы на правой руке, словно тигриные когти. Вектор и Гаер все поняли и остались на месте. И теперь им предстоит ждать либо следующего моего приказа, либо момента, когда я окажусь в опасности, с какой не сумею справиться.

Мое нежелание устраивать потасовку объяснялось просто. Во-первых, спонтанное нападение двух доселе спокойных чистильщиков на собрата-офицера выглядело бы весьма странным. Даже будучи пьяным, Коваленко почуял бы здесь неладное. А вероятно, присутствующие в баре агенты G.O.D.S. – и подавно. Во-вторых, вряд ли Матвей представлял для меня смертельную угрозу. Член элитного сталкерского Клуба «Жженых», он был человеком благородных принципов. Арестовав меня при свидетелях, капитан тем самым брал на себя ответственность за мою дальнейшую безопасность. Я был абсолютно уверен в том, что он без раздумий встанет на защиту арестанта, если вдруг кто-то посягнет на мою жизнь. И, в-третьих, мы знали, где обычно квартирует на Обочине Коваленко и куда он меня отконвоирует: в свой постоянный номер отеля «Бульба-Хилтон». Наш номер располагался неподалеку – ярусом ниже. И там Вектор и Гаер также смогут держать меня под наблюдением, не привлекая к себе лишнего внимания.