Виктор Тюрин - Сэр Евгений

- Сэр! Вы совсем обезумели, если решились на убийство безоружного человека!

Гнев при этих словах колыхнулся во мне и погас, не найдя подпитки, поэтому я только сказал:

- Вы свидетель! Вы видели и слышали, как я предлагал ему честный поединок. У него был шанс, и он им не воспользовался!

- И все равно я утверждаю, что это убийство!

Я смотрел на него и не понимал, что это: уверенность в себе или в его голове все еще играет хмель вместе с наглостью и бесцеремонностью.

- А натравить на нас, как псов, своих стражников, это как называется?!

- Да, Верней поступил неблагородно, но и вы поступили не лучше!

- А кто ты такой, чтобы судить о том, что правильно и неправильно?!

- Вы мне не нравитесь, как и ваш тон, но я вам отвечу! Я - Джон Макуорт, сын графа Ромейского.

Тон, снисходительный и одновременно высокомерный, которым была сказана последняя фраза, очевидно, явно должен был подчеркнуть значимость и превосходство его рода над другими знатными семьями или как минимум над родом Фовершэмов.

'Мальчишка, а гонор, как у взрослого!'.

Окинув холодным взглядом пышно и вычурно одетого холеного дворянина столь гордящегося своей родословной и не меньше этого кичившегося своим богатством (на его холеных пальцах я насчитал шесть перстней с драгоценными камнями), я издевательски сказал:

- Рад за вас, э-э,… сын… благородного… графа, а теперь разрешите откланяться, - в следующую секунду мой случайный взгляд задел разукрашенную цветами и лентами тележку. Девушки!

'Черт! Дьявол! Мать вашу! Совсем забыл! Мститель хренов!'.

Если до этого момента я считал, раз Верней мертв, то дело можно считать закрытым, а теперь оказывается, утолив свою жажду мести, я не сделал самого главного - не восстановил справедливость. Ненависть, снова вспыхнувшая во мне, горела сейчас не всепоглощающим пламенем, а ровным холодным огнем, дающим принимать, пусть резкие, но зато взвешенные решения. Что ж, будем разбираться с этим делом дальше! Повернулся к хладнокровному господину, в темно-коричневом камзоле.

- Кто вы?!

- Граф де Гораф, нормандский дворянин. К вашим услугам.

- Граф, как эта девушка попала… в упряжку?!

Тот неожиданно замялся:

- Хм! Не знаю. Все устраивал Верней. Мне это было просто неинтересно. Подождите, так это все… из-за этой девушки?!

- И да, и нет, граф.

- Хм. Не знал! Дьявол! Не знал! А вы, похоже, Томас Фовершэм. Слышал, что между вами существовала личная неприязнь, но никак не думал, что из-за девушки. По крайней мере, Верней не говорил… Впрочем, что тут говорить! Вы дворянин?!

- Да! Томас Фовершэм, сын барона Джона Фовершэма!

- Гм! Мы с вами, эсквайр, благородные люди и должны идти навстречу друг другу. К тому же она же не благородного сословия, а все лишь простолюдинка! Не драться же нам из-за нее! - он сделал многозначительную паузу, словно собираясь подчеркнуть то, что он собрался сказать.- Может быть, возьмете отступного?!

'У Вернея дружки под стать ему! Что захотел - взял! Если не мечом, то подкупом. Или на испуг! Вон девчонки даже пискнуть не могут в свою защиту, потому что понимают - здесь все решать господам'.

- Эй, вы трое! - я показал пальцем на четверых дворян - лизоблюдов, которые старательно делали вид, что их здесь нет. - Ты, ты и ты! Брысь с лошадей! Займете места девушек в тележке! Кто будет медлить - получит болт в лоб! Время пошло!

- Теперь вы, красавицы, - я обратился к девушкам, которые с удивлением прислушивались к нашему разговору. - На лошадях ездить умеете? Тогда выбирайте каждая себе по лошадке.

Одна, с пышными формами, кивнула сразу, другая, с большими черными глазами, чуть погодя. Последней кивнула Джейн, до этого пристально вглядывающаяся в меня. До этого момента, все происходящее они воспринимали как драку господ, выясняющих свои отношения, но как только девушки поняли, что за них решили заступиться, они ожили и теперь с интересом прислушивались к нашему разговору.

- Эй, пажи! Хватит дрожать! Лучше помогите леди сесть на лошадей!

Пока шла перестановка действующих лиц, я повернулся к Джеффри: - Поймать лошадей! Собрать оружие!

- Будет исполнено, мой господин!

Дождавшись, когда девушки усядутся на лошадей, спросил графа: - Сколько вы согласны заплатить?

- Пять фунтов. Я считаю, этого вполне достаточно.

- Каждой девушке. Мы договорились, граф?

- Хорошо. Договорились.

Он делал честные глаза, но я ему не верил. Он был приятелем Вернея, а значит, таким же подлецом.

- Теперь вы, Джон Макуорт.

- Вы что-то имеете ко мне, сэр?

- Имею! Сэр!

Холеный дворянчик меня сильно раздражал. В свое время меня так же раздражала 'золотая молодежь'. Вседозволенность, хамство и цинизм, возведенные в квадрат.

- Вы и от меня хотите отступного?! Это наглость, сэр! Вы самый настоящий разбойник! Я вызываю вас на поединок!

- Разбойник? Черт меня возьми, а это идея! - говоря, я начал разворачивал коня, и в этот самый момент Макуорт сдернув со своей руки перчатку, бросил мне ее в лицо. Красивый жест пропал впустую. Увлеченный своей идеей и ничего не замечавший вокруг, я уже развернул коня и перчатка, скользнув по его крупу, упала в траву.

- Джеффри!! Взять этих двоих и разоружить!! Они поедут с нами! Не хотят платить - за них заплатят!

- Что вы себе позволяете?! - раздался возмущенный голос Макуорта, но сейчас его голос звучал намного тише.

- Позвольте, сэр, я же не отказываюсь платить! - следом раздался возмущенный голос графа.

- Вот и отлично! Пусть этот человек, - тут я ткнул пальцем в одного из двух егерей. - передаст мои слова вашей родне или кому угодно, кто сможет за вас заплатить! По пять фунтов - каждой девушке! Если завтра я получу известие, что деньги уплачены, вы, граф, будете освобождены!

- Теперь в отношении вас, Макуорт! - я снова ткнул пальцем, теперь в другого егеря. - Ты оповестишь его отца! Я требую с него выкуп в двести фунтов золотом! Теперь слушайте все! Завтра на рассвете, прямо на въезде в лес, вы найдете моего слугу. Ему будут даны соответствующие указания, как поступить в той или иной ситуации. Раз вы меня объявили разбойником, то я и буду поступать соответственно!

Не обращая внимания на гневные вопли Макуорта и злобные взгляды графа, я подъехал к Джейн и тихонько сказал ей на ушко:

- Когда вам или вашим родителям передадут деньги, то передайте с этим человеком кусочек розовой ленточки. Вот она у вас на платье. Это будет знак, что вы их получили.

- Спасибо, добрый господин.

Я не хотел спрашивать, но все же не удержался и, наклонившись в ее сторону, тихо спросил: - Ты как?

Правда, тут же пожалел о том, что спросил. Ее глаза наполнились слезами и болью, а подбородок мелко задрожал. Она попыталась что-то сказать, но вместо этого прикрыла руками лицо и резко отвернулась.