Виталий Абоян - Ипостась

Василий повернулся, его глаза встретились с глазами Часовщика. Нет, это просто случайность, никакого смысла внутри узких китайский щелочек не появилось. Но на всякий случай, не надеясь услышать ответ, Окоёмов спросил еще раз, теперь на английском:

– Где процессор?

Бессмысленно. Часовщик уже ковырялся в полуразобранном стенде электролабы.

– Здесь нету сети, – ответила Кхайе. Она все так же говорила с жутким акцентом, сильно коверкая слова, но Окоёмов, вероятно, привык к ее произношению и стал понимать девушку лучше.

Понятно: как спросил, так и ответили. И так ясно, что сейчас здесь сети нет.

– А раньше была?

Теперь он и не пытался обратиться к Часовщику.

Кхайе отрицательно помотала головой. Тогда получается, что нужного чипа здесь быть не может – в сообщении было написано четко: «подключенный к сети процессор». В этой хибаре его никак не подключить.

Или...

Окоёмов вспомнил о коммуникаторе, который лежал в рюкзаке. Этот гаджет к сети подключался и здесь. Да и, надо думать, в любой другой точке планеты.

Или...

То подземелье, куда привел их Лейтенант. Одинокие огоньки светодиодов, мерцающие в вечной тьме. А ведь там было электричество. Если не подведенное кабелем, то как минимум запасенное в аккумуляторных батареях. И горы запыленного оборудования, расставленного на стеллажах, вызывали прямые ассоциации с сетью. Если бы тогда Окоёмов знал о процессоре...

Как бы там ни было, Лейтенант рвался в эту нору неспроста. И намеревался ликвидировать всю свою группу он тоже не просто так. Он нашел то, что искал – нетрудно сложить простые данные, чтобы получить результат: он искал тот самый процессор.

Тогда, значит, Лейтенант не был заодно с единомышленниками Окоёмова, иначе для чего понадобилось бы перепоручать то, что выполнил один, кому-то еще?

И восемнадцатая в лесу... Скорее всего, она тоже искала этот процессор. Или того, кто его забрал.

Окоёмов поднял взгляд. Метелка с китайцем все еще стояли рядом.

– Я сказал, посмотри, что у него в доме! И уходим! – рявкнул Василий на Кхайе.

Она вздрогнула, коротко кивнула и нерешительно дернула Часовщика за рукав. Тот посмотрел на нее пустым взглядом, ни толики узнавания в нем не было.

– Пойдемте, Часовщик.

– Он сказал, что может. Можно подумать! А ведь я ему говорил, тупая его башка! – вдруг выпалил китаец, отвернувшись в сторону маленького, зарешеченного бамбуком окна, и пошел следом за Кхайе.

Окоёмов на всякий случай выглянул наружу. Нет, там никого не было, китаец разговаривал с несуществующими собеседниками.

Все, что хоть сколько-нибудь походило на процессоры, отправилось в рюкзак. Пускай в назначении этого электронного хлама разбираются другие. Его задача найти и доставить.

Не переставая активно работать руками, Окоёмов вдруг понял, что принял решение. Не задумываясь. Решение пришло само, прочно укоренившись в его сознании.

Как было и у Часовщика – он сам по себе, его мысли сами по себе.

Он готов выполнить любое поручение. Он готов делать то, в чем его предназначение. Что будет потом, Окоёмов не думал. Но сейчас он сделает все, что от него ждут.

Прежде чем выйти наружу, Василий уничтожил те части электролабы, которые в принципе еще могли бы работать. Разбил и растоптал, доведя электронный хлам до такого состояния, что было бы очень трудно опознать в нем электролабу. За процессором охотится не один он, это очевидно, так что не стоит оставлять лишние подсказки конкурентам. Спасибо девчонке, к Часовщику он успел первым. И задерживаться здесь надолго тоже не стоит.

Небольшая жестяная коробочка с открытой крышкой промелькнула на самой периферии поля зрения. Но не заметить ее содержимое Окоёмов не мог. Очень хотелось сделать вид, что не разглядел, и уйти, но руки сами потянулись к жестянке. Рассыпав часть драгоценного содержимого, Василий дрожащими пальцами закрыл крышку и спрятал коробочку в рюкзаке. Только крепко затянув замок, он вздохнул полной грудью. Оказалось, что до этого он задерживал дыхание. Знакомый едкий запах ударил в ноздри, а слева, на груде покореженных остатков электролабы, что-то закопошилось.

Темные волосы, прищуренные глаза и рот, растянутый в жутковатой ухмылке.

Там нет ничего. Просто мусор. Мусор и больная фантазия, обострившаяся от разнесшегося по сараю запаха. Нужно выйти на свежий воздух, и все пройдет.

Никогда не пройдет, не тешь себя...

– Ты готова?! – крикнул Окоёмов Кхайе, выйдя из сарая.

Снаружи уже наступило утро. Туман, стелившийся по ложбинам, исчез, из-за горы, покрытой густой шапкой джунглей, пробивались первые лучи солнца. Новый день вступал в свои права.

– Здесь ничего нет, – ответила девушка, высунувшись из окна крохотной хижины Часовщика. Сам хозяин жилища сидел рядом, на ступеньках бамбуковой лестницы, ведущей на небольшую веранду.

– Смотри еду и оружие.

Окоёмов внезапно остановился, а потом резко нырнул между сваями под пол хижины.

– Крысы любят уютные норы, – прокомментировал Чжи Бяо. А может, его реплика и не имела никакого отношения к тому, что сделал боец.

Плевать, что любят крысы. Быть живой крысой куда лучше, чем мертвым львом. Как он сразу не сообразил, что в хижине Часовщика вполне могло быть оружие. И если оно там было, то теперь оно в руках Кхайе. Которую он, Окоёмов, всего пару дней назад пытался убить.

На самом деле все было совсем не так.

Или не пытался? С тех пор как Василий очнулся в шалаше, сплетенном Кхайе, он больше не вспоминал о той злополучной ночи. В памяти упорно всплывал образ затылка Кхайе, который разбивает приклад «Патанга». На этом воспоминания заканчивались: что-то тяжелое ударило Окоёмова по голове, и он потерял сознание. Но девчонка была жива и с целой головой. И она что-то говорила по поводу той ночи. Что же?

Что ты спас ее.

Что-то очень странное, это навело Окоёмова на смутные подозрения, но тогда все испортила восемнадцатая, сбив его с мысли.

Все это сейчас не важно, а важно то, что если Кхайе нашла в берлоге китайца оружие, она запросто может пустить его в ход. Или не стоит валять дурака – для чего бы тогда она спасала его от змеиного яда, чтобы теперь застрелить? Наверное, прятаться не было необходимости.

– Нет еды, нет оружия, – сообщила девчонка. Ее голос доносился из глубины хижины.

– «Раллер» есть?

– Нет. Тут вообще ничего нет.

Окоёмов бросил взгляд на китайца – тот сидел на бамбуковой перекладине и кудахтал, беседуя сам с собой. Этот делом занят, никуда не денется. Да и старый он – догнать, если что, труда не составит.

Внутри действительно не было ничего. Ни мебели, ни вещей. Пустой прямоугольник пять на три метра, пол застелен побитыми черными пятнами грибка циновками, по стене змейкой к разбитой лампе на потолке бежит черный электрический проводок. Окоё– мов перерезал провод и осторожно прикоснулся ножом к медным жилам – не запитан. Надо думать, давно. А в деревне, где жила Кхайе, электричества не было никогда, хотя она совсем недалеко отсюда.