Виталий Абоян - Ипостась

Василий медленно продолжил движение. Пока просто вперед – в отель возвращаться нельзя. Хотя Лейтенант, скорее всего, уже в курсе, где они остановились. Кхайе и Часовщика нужно вытащить оттуда. Как-то незаметно, чтобы миновать Лейтенанта. И всех, кого он мог притащить сюда.

Его Лейтенант не тронет. Во всяком случае, сейчас. Сам Окоёмов ему не нужен.

Василий свернул направо. Туда, где в полусотне метров впереди виднелся выход из квартала, в котором располагался рынок. Предстояла работа, настоящая, а не как раньше – просто идти по лесу. Ну что ж, это даже к лучшему. Так веселей. Только смеяться совершенно не хотелось.

Если возвращаться к тому, что происходило в мире каких-то три года назад, то дело было предельно банальным. Ну кого можно было в то время удивить тем, что часок повалялся в ванной? Разве что какого-нибудь нищего из засушливых районов Африки.

Так было три года назад. Но уже спустя год все заметно изменилось. Цели вышли из фокуса, ориентиры размылись, превратив в таинственную трясину, где каждый шаг может стать последним, четкий и вполне понятный путь. Дорога, казалось, так и будет долго и уверенно идти прямым, как спица, автобаном к естественному и оттого нестрашному окончанию. Жизнь из обыденности превратилась в настоящее приключение. Многие люди мечтали о таком повороте событий всю свою никчемную жизнь, так ничего путного и не дождавшись – перемены к лучшему никогда не приходят сами. Само становится только хуже. Так было всегда. И так всегда будет. Если, конечно, дальше вообще что-нибудь будет.

Горячая вода и небольшой кусок резко пахнущего самодельного мыла способны творить настоящие чудеса. Не в том мире, где возможность принять ванну была вполне ординарной частью жизни. В этом, где остались только грязь, разруха и глубокая, бесконечная безысходность.

Плевать на безысходность. До чего приятно вот так валяться в подогреваемой тлеющим огоньком бочке, смотреть, как над коричневатой водой медленно поднимается наполненный ароматами особых трав пар. Мир полон проблем. Но не сейчас. Вспомнить о проблемах еще придет время. К сожалению, быстрее, чем хотелось бы. Но сейчас – пошло оно все!

Удовольствие стоило дорого. Пришлось отдать почти половину того, что у нее оставалось. Но – никаких сожалений, это было одно из самых правильных вложений.

Восемнадцатая лежала в бочке с горячим настоем из трав, который подобрал для нее местный банщик – этот маленький невзрачный человечек оказался настоящим волшебником, – и ни о чем не думала. Она даже задремала на какое-то время.

Но так не могло продолжаться вечно. К сожалению.

Униформу, которую ей выдали на сборном пункте в Мандалае, она не стала стирать. Просто выбросила – с прошлым нужно расставаться легко. Нормальную одежду в этой глуши найти оказалось нелегко, но возможно. Не новые, но вполне приличные джинсы, рубашка, присланная сюда лет пять назад какой-нибудь армией спасения, но так и осевшая в магазине секонд-хенда, где оказалась никому не нужной тряпкой. Высокие ботинки на толстой рифленой подошве восемнадцатая купила новые – обувь не постираешь, а носить то, в чем кто-то посторонний долго потел, она не собиралась.

Армейский рюкзак, ополовиненный за время путешествия по лесу, вполне вязался с обликом заядлого туриста. А вот «Патанг» пришлось продать – человек с автоматом, висящим на плече, в обитаемых местах вызывал ненужные подозрения. В городах люди ее профессии никогда не работали столь грубо. Только в исключительных случаях. С не совсем законной сделкой помог все тот же банщик. Выручить за автомат удалось не очень много – она рассчитывала на большее, – но зато продажа свершилась быстро и без лишней суеты. Она очень жалела, что больше нет наукомовской СВУ-14МА – снайперской винтовки, с которой она не расставалась долгое время. Оружие, ставшее ей роднее любого человека.

Но СВУ владела dd Тони, а Тони больше не было. Она умерла там, у стеклянных дверей транспортного узла имени Роберта Стейна. «Патанг» продавала восемнадцатая – наемница без имени, лишенный прошлого призрак. Однажды dd Тони предала своего друга, она бросила дорогую ей вещь, ту самую винтовку, спасая собственную шкуру. Они больше не могли быть вместе: люди способны простить предательство, оружие – никогда.

Из бани она вышла другим человеком. Вымытой, благоухающей и отдохнувшей. Словно вдохнула какого-нибудь «порошка жизни», как в компьютерной игре. Но мир вокруг игрой не был, здесь приходилось быть начеку – право на ошибку существовало, но воспользоваться им можно было только один раз.

Свой один раз ты уже использовала с вудуистами, помнишь?

Рука скользнула по чуть отросшим волосам. Они уже почти перестали колоться, словно иголки ежа. Еще пару недель, и можно попробовать сделать какое-то подобие прически.

Вопрос в том – для чего?

Восемнадцатая посмотрела по сторонам. Нет, после такого омовения в целебных травах и мир казался не столь враждебным. Отчасти он даже немного нравился. Но лишь чуть-чуть, так, чтобы в нем можно было продолжать существование. Выбора ведь нет – иного мира не существует, только этот.

Вудуисты, буддисты, христиане, мусульмане, храмовники... Они все обещали какие-то загробные чудеса и лучший, справедливый и невероятно комфортный мир. Разумеется, только для тех, кто согласится соблюдать правила. Правила – простой способ внушить рабам, что есть хорошо, а что не очень. Очень просто назвать законом то, чего желает правящая верхушка. Верхолазы, настоятели, прелаты, шейхи... Какая разница, термины ничего не меняют, здесь главное суть, а не название. Жрецы власти.

Есть еще Мертвый с его новыми мирами. Иными мирами – не загробными, а просто иными. Хотя в чем различие? Да и кто эти миры видел?

Тот же Мертвый – всего лишь новый жрец, дергающий за ниточки, тянущиеся к верхолазам, к президентам и султанам. Ко всем людям, рано или поздно. От ниточек, ползущих откуда-то сверху, не спрятаться, они достанут каждого. Включайся в общий процесс или выпадешь из стройных рядов. Падать высоко и больно. Если верить жрецам – ад, как и рай, является неотъемлемой частью системы. Метод кнута и пряника, древний, как само время.

Мысли неслись непрерывным потоком. Остановить их не получалось. Мир снова поблек, утратил краски и покрылся налетом затхлости и разложения. Восемнадцатая знала, как это называется, термин давно известен – депрессия. Но она не верила, что причиной всему какие-то химические реакции внутри ее головы. Она уверена: причина внутри мира, прогнившего насквозь, давно готового умереть, но никак не умирающего. Зомби мироздания, летящий сквозь холодный и равнодушный космос.