Виталий Абоян - Ипостась

Как его звали на самом деле? Она не знала, для нее он был и оставался Бэзилом.

Перекроенные коды «балалайки» выдавали гниль внутри спелого яблочка. Кто-то очень тщательно и аккуратно создал эту «балалайку» не так давно, ей намного меньше лет, чем значится в реестре чипа. Тот машинист, что выполнил работу, сделал все тщательно, в некомпетентности Кхайе обвинить его никак не могла. Но за невнимательность работодатели запросто могли поставить спеца к стенке.

Программы подогнаны и залиты в поддельную «балалайку» столь тщательно, что найти какой-нибудь подвох в них просто нереально. Эта поддельная «балалайка» могла дать фору любой настоящей по части «правильности». Но вот один маленький момент...

Роковыми в судьбе всегда оказываются какие-нибудь мелочи, прямо обидно.

Это легко можно было пропустить и не обратить внимания. Но Кхайе только что раздумывала о сети корпорации «Науком», ей не давала покоя ее совершенная структура, которая не потеряла совершенства после того, как с помощью процессора Часовщика она взломала защиту и проникла внутрь – не просто подключилась, а получила доступ к исходникам программного кода, к ее основе.

Короткая запись в одном из разделов реестра: «Изготовлено корпорацией «Науком», – ломала всю стройную и надежную подготовку, произведенную неведомым Кхайе машинистом.

Все очень просто: когда Василий Окоёмов – настоящий Василий Окоёмов – создавал свои записи, не решаясь оставить самые сокровенные тайны на хранение безграничной сети, он сохранял их во внутренней памяти «балалайки». Согласно записям истории, эти файлы не переписывались. Вот только никаких «балалаек» корпорация «Науком» не производила в те времена, когда юный Василий лишился девственности, трахнув в темном подъезде свою одноклассницу, которая, как выясняется, проделывала это не впервые.

– Получается? – спросил Бэзил.

– Получится, – уверила его Кхайе, не отрывая глаз от экрана, и показала рукой на подключенную к «раллеру» «балалайку»: – Только сделать столь натуральную подделку, как эта, я сейчас не смогу.

Она не сразу поняла, что произошло – все закружилось, больно врезалось под ребра справа и ударило в затылок чем-то не очень твердым. А когда Кхайе снова сориентировалась в пространстве, было уже поздно что-то менять.

Поздно стало с того момента, как ты подключила свой «раллер» к той допотопной рухляди, что нашла под землей в джунглях.

Глазам сделалось больно из-за того, что они сошлись у переносицы: она ничего не могла с собой поделать и автоматически продолжала всматриваться в черную бездну ствола «дыродела», начинающуюся прямо возле ее лба. Приложив немалые усилия, она смогла заметить, что «дыродел» на нее направлял Бэзил; оружие он держал правой рукой, а в левой, попав шеей в железный захват, висел красный от натуги Эрик.

– Спокойно! – прорычал Окоёмов. – Не дергайтесь, и я не сделаю вам больно! Я сейчас уйду, а вы сидите так еще десять минут. И главное – никуда не пускаете эту вот дуру. Как минимум сутки. Идет?

Трудно понять, кому адресовался последний вопрос. Скорее всего Эрику, но тот все равно не мог ничего ответить.

Заметь, дурой он назвал тебя.

Задыхающийся предводитель «подполья» сумел выдавить хриплое «идет», после чего был отпущен на свободу.

– Дай мне мою «балалайку», – сказал он в пространство, но чьи-то услужливые руки тут же выдернули из чипа психопривод и передали его Окоёмову.

– Бэзил... – пролепетала Кхайе.

И что она собиралась сказать ему? Что готова отправиться вместе с ним хоть на край света? А готова ли?

Что-то ты, подруга, запуталась.

– Молчать! – резко оборвал ее наемник и несильно ударил в лоб стволом пистолета.

Кхайе упала на спину и теперь, оторвав взгляд от завораживающего вида черной дыры, в которой обитает смерть, посмотрела в глаза Окоёмову. И поняла, что он что-то читает с глазного наноэкрана. Секунду или две на его лице застыло выражение замешательства, а потом он процедил сквозь зубы по-русски: «Вот черт!» – и, резко повернув «дыродел», выстрелил потирающему шею Эрику в голову.

Когда много лет занимаешься одним и тем же, кажется, что любое дело в своей области становится тебе по плечу. Только взмахни рукой, только отдай приказ, и все снова заработает так, как должно. Так, как захотел ты. И ты всегда знаешь, как все должно быть. Потому что ты – профессионал.

Но приходит день, и ты понимаешь, что все, что ты когда-то знал, весь твой опыт, накопленный за долгие годы упорного труда, все твои ошибки, исправленные со рвением и усердием, – все это теперь ничего не стоит. Так бывает только по одной причине – кто-то превзошел тебя, какой-то молодой сопляк, ничего не достигший и не нюхавший пороху, сделал что-то, что тебе никогда не было и никогда не будет по силам. Ты мгновенно превращаешься в пыль, в хлам, в отбросы ушедшего мира.

Абхай Лал с силой тер виски. Он сам не знал, для чего это делал – голова не болела. Просто сказывалось напряжение: взвод отборных бойцов под командованием капитана Гопала как раз сейчас входил на арену городского стадиона в Лудхияне, превращенного тхагами в место массовой кровавой бойни. Религиозные фанатики и маньяки. Хотя нет – фанатиками были те, кто сидел на трибунах. Тот, кто устроил все это, был расчетливым и беспринципным проходимцем, наживающимся на легковерности людей и чужих жизнях.

– Они не справляются, сагиб! – Дханпатрая даже не спросил разрешения обратиться. Значит, дело было совсем плохо.

– Его нужно взять живым. Любой ценой!

Генерал выпалил эти слова еще до того, как сообразил, о чем, собственно, говорит Бхадури. Спецназ встретил сопротивление организованных банд тхагов? Это ожидалось, из-за таких пустяков Дханпатрая не стал бы истерично вопить, нарушая все приличия. Достаточно распорядиться, чтобы к основной группе присоединялось подкрепление, а согласовать с генералом такую мелочь можно и позже. Нет, здесь было что-то другое.

– Они не могут к нему подступиться! – заорал внутри головы заместитель. Вызов пришел на «балалайку».

– Кто им мешает? Тхаги?

Лал все еще не понимал, о чем речь. Или усиленно пытался убедить себя в том, что все это не может быть правдой. То, о чем он размышлял уже не первый день.

– Он, Шанкар Десай, что-то творит... непонятное... Они не могут... – речь заместителя сделалась сбивчивой, он явно не знал, как объяснить то, чего он сам не видел.

Абхай Лал резко прервал вызов. Ему надоели стоны Дханпатраи. Если хочешь, чтобы качественная работа оставалась качественной и дальше, все важные моменты всегда приходится выполнять самому, каких бы высот ты ни достиг. Как там у Киплинга, замечательно писавшего о природе Индии: Акела не имел права промахнуться, хотя молодых и сильных волков, способных прокормить всех остальных, в стае хватало, и с избытком.