Олег Верещагин - Горны Империи

– И ты доедал? – глухим от гадливости голосом спросил Денис.

– А то, – усмехнулся Петька с явным превосходством. – Вку-у-уснотища! Та-а-акие котлетки были – жаль, вот их мало осталось… А ты бы что – не стал?

– Объедки за гадами подъедать? – тяжело спросил Денис. – Я бы лучше сдох. Я бы лучше на шахту работать пошел по двенадцать часов в день. Я бы лучше… что угодно лучше, но тарелки из-под твоих котлеток лизать не стал бы!

– Тоже малахольный… – пробормотал мальчишка, подхватывая сумки. – А Шенк твой не иначе как к казачне в Лихобабью сдернул, он часто туда ездит! – и почти бегом устремился от Дениса. Обернулся шагов через двадцать, крикнул: – Дурак! – и наддал.

Но Денис не собирался его преследовать. Он поправил галстук и в глубокой задумчивости побрел по улице – на самом деле куда глаза глядят.

В ушах у мальчишки шумело. Вся эта сцена казалась ему выдуманной, такого просто не могло быть.

«Ну, мразь, – удивленно подумал он о Петьке. – Такая мразь, а ведь моложе меня! Это что получается, на смену нынешней мрази уже новое поколение подросло?! Это сколько же с ними воевать-то?! Ну надо же – мальчишка холуембыть рад! Даже не хозяином– холуем! Ребятам рассказать – посмеются!»

Мимолетно Денис подумал: а как же дворянские слуги в Империи? Но тут же высмеял сам себя. Эти люди были потомками личных дружинников эпох Безвременья и Серых Войн. И сами ощущали себя именно так – воинами при вожде. А не холопами при барине.

– М-м-мерзость! – Денис на ходу передернул плечами.

Неужели у такого могут вырасти когда-нибудь нормальныедети?! Он же и их научит холуйствовать…

Стоп.

Денис остановился. В таком случае вся борьба просто бег по кругу. Враг будет возрождать себя снова и снова – на кухнях, в спальнях, за шторками-занавесками, в душах своих детей– куда нет хода никакой РА, никакому ОБХСС…

Ну… а если попробовать отобрать детей у врага?! Не силой, не физически – это вызовет лишь ненависть. Иначе.

Денис скривился – он почти поймал за хвостик какую-то важную мысль. Но она ускользнула за воспоминание: этот… холуеныш сказал, что Франц Ильич уехал в Лихобабью, в казачью станицу. А что, если рвануть следом? Повод есть. А заодно посмотреть, как живут казаки?

Эта идея вытеснила неприятное воспоминание. Денис деловито огляделся. Как туда добираться и вообще – где эта станица?

…Через двадцать минут старый рейсовый автобус – Денис успел на него впритык, – астматически пыхтя газогенератором, вез прилипшего к окну Дениса в станицу.

Еще когда они ехали сюда, Денис сверху поразился тому, что дорога к Балхашу делит территорию, видную с хребта, как бы на две зоны. Абсолютно ровно. Слева – лес, джунгли. Справа – степь и веселые рощицы. Сейчас эту степь мальчишка и наблюдал из окна.

Было красиво. И Денис не удивился и не возмутился, когда выяснил у кондуктора (тут за пригородные билеты надо было платить!), что автобус попадет в станицу только через два часа, сделав немалый кружок по каким-то «станциям» и прочему.

– Вообще, можно сейчас выйти, – сказал кондуктор дружелюбно. – Тут от станции ходу напрямки – полчаса. Прямо на деревья держи, к станице и выйдешь. Пойдешь или будешь с нами крутиться?

– Пойду, – решился Денис.

…Честно сказать, он немного об этом пожалел. В степи хоть и поддувал ветерок, но то, что казалось красивым из окна автобуса, оказалось душноватым и бесконечным. Верхушки деревьев впереди – те, на которые ему советовали «держать» – словно и не приближались. Денису начало казаться, что он шагает вечность, хоть он шел минут пять, не больше. Пересвистывались в траве перепела, а впереди степь плыла в мареве, которое сливалось с очистившимся почти полностью небом – так, что временами верхушки деревьев словно бы поднимались над степью и превращались не то в горы, не то в облака…

Мальчишка собирался раздеться до пояса и остановился. Но тут же сморгнул. В первый миг ему показалось – чудится… но уже во второй Денис понял, что прямо навстречу ему скачет человек. Всадник. Верхом. На галопе.

Денис ощупал пистолет в поясной сумке. И приоткрыл рот.

Как и все подростки своего времени, он умел ездить верхом, и неплохо. Но… но всадник, которого он увидел, не ехалверхом. Он жилверхом. Он составлял с конем единое безупречное целое. До такой степени безупречное, что завидовать было глупо.

Завороженный это скачкой, Денис не сразу понял, что всаднику не больше лет, чем ему самому. Огромный соловый конь нес мальчишку – плечистого, крепкого, но явно мальчишку. Парень сидел без седла, подогнув ноги и положив их едва ли не себе по мягкое место, упираясь в конские бока пяткой, коленкой и большим пальцем (он был босиком, в одних подвернутых до колен широких штанах и мятой фуражке с ярким околышем и синим верхом, из-под которой выбивался светлый лихой чуб). Повод всадник держал одним пальцем левой руки, на двух пальцах опущенной правой моталась нагайка с алой рукоятью.

– Пра, – мальчишка небрежно осадил коня прямо перед Денисом.

Зачарованный картиной, Третьяков-младший и не подумал испугаться, забыл. Он поднял взгляд от сипящей конской морды с раздутыми черно-алыми ноздрями и увидел широко посаженные по сторонам от задорного курносого носа паренька синие глаза на темном от загара лице.

– Ты кто такой? – Мальчишка легко положил ногу на седло, оперся на колено локтем.

– Мы сюда работать приехали, – с достоинством ответил Денис. Очарование пропало, взыграла гордость. Денис уже понял, что видит перед собой казака. Точнее, казачонка. – Меня Денис зовут. Денис Третьяков.

Мальчишка заливисто свистнул, вытянув обветренные губы.

– А, сынок штабса из ОБХСС? Батя рассказывал.

Это был чуть ли не первый тут человек, который понял, что Денис из Империи – и не выразил своего к этому отношения. Третьяков-младший нахмурился (внутренне). Внешне он небрежно положил руку на шею соловому:

– Кра… ой!!!

Денис невольно отскочил и покраснел от стыда. Конь лязгнул зубами рядом с его пальцами. Казачонок захохотал, подбочениваясь:

– Ойх-ха-ахаха!!! Куда лезешь, дубина?! Он тебе руку оттяпает, к нему даже батя не подходит, один я с Лучом… – Он нагнулся, поцеловал шею коня, погладил вздрагивающую кожу. – Один я могу! – И далеко сплюнул в траву длинную емкую нить слюны.

– А, – понимающе сказал Денис. – Конь у тебя вместо няньки, да?

Казачонок поперхнулся. Его глаза стали удивленными и наивными – как будто у описавшегося кота. Он даже оглянулся – без наигрыша: ему ли вообще это сказано, может, еще кто подошел-подъехал?

– А? – повторил он Денисову реплику, но вопросительным тоном. – Чего?