Юрий Иванович - Раб из нашего времени. Книга 3. Стать победителем

У меня отлегло от сердца, и моё согласие прозвучало даже радостно:

- Рады стараться, господин баресс. - И уже своим: - Спешиться!

Так мы и прошли в рощицу, располагающуюся справа от тракта. Верхом оставался только я, резонно рассудив, что сверху мне будет видно лучше и дальше. В роще и в самом деле, на живописной поляне с зелёной травкой, стояла крытая карета, запряжённая парой прекрасных лошадок. Переднее правое колесо и в самом деле лопнуло, наверняка при развороте на малом пространстве, и продолжать движение с такой поломкой было невозможно.

- Колесо на крыше! - стал распоряжаться зроак, - И пошевеливайтесь! В карету заглядывать нельзя! Там моя супруга.

Три моих товарища двинулись к карете. Оба деда оставались подпоясанные мечами, а мой земляк старался как можно небрежнее тащить свою тяжеленную доску-метатель. А та, в чехле и в самом деле смотрелась как оглобля, необходимая вместо рычага для подъёма громоздкого средства передвижения.

Всё-таки я осмотрелся, подумал, и не удержался от удивлённых вопросов:

- А где кучер?

- Сам справляюсь!

- И без охраны? - оба деда и Лёня стали снимать огромную "запаску" с крыши. Шаайла дисциплинированно проверяла подпруги у коней, как своего, так и товарищей по отряду.

- О моей отваге и бесстрашии слагают легенды! - с премерзкой спесью захохотал Удель. - Неужели не слышали?

- Всегда лучше всего услышать правду из первых уст, - обтекаемо ответил я. Вдруг людоед врёт как сивый мерин? - Поделитесь, своими воспоминаниями, господин баресс, будем очень признательны, и будет чем похвастаться перед друзьями.

Толстяк скривился и, задумавшись, примолк. А я продолжал осматриваться по сторонам со всем тщанием. Обстановка мне сильно не нравилась. Так и складывалось ощущение, что нас сюда заманили специально и сейчас из кустов встанут во весь рост лучники с наложенными на тетиву луков стрелами. Я конечно, не мог утверждать с уверенностью, но уж такая жирная, правильнее сказать спесивая и мнящая о себе свинья, как этот баресс, если уж не охрану, то кучера точно обязан иметь. Иначе слишком дико он будет смотреться на облучке со своей харей и в своем дорогом, приукрашенном золотыми украшениями, костюме.

Свою пику я так и продолжал держать в полной боевой готовности, намеренный выстрелить при первой же опасности. А тут ещё и Лёня подал условные сигналы, которые в комплексе обозначали: "Внимание! Странность! Пленник!" Недаром мы с ним подобный язык общения разучивали, когда сидя в Скале, отбивались от штурмующих наше укрытии зроаков и кречей.

Мне только и оставалось сообразить и додумать: почему нет сигнала "Опасность" и где именно находится обозначенный "Пленник". Ведь если бы он советовал нападать на зроака, сигнал был бы совсем иным. Значит, скорей всего жесты относятся к внутренностям кареты. Да и слишком неотрывно этот Удель посматривал на моих попутчиков, следя, чтобы они не вздумали заглянуть во внутренности кареты. Окошки плотно занавешены, шторки не шелохнутся, что в общем-то уже странность: разве откажется хоть одна особа женского пола полюбопытствовать кто, и что там делает с каретой?

Ну и напоследок Шаайла привлекла моё внимание, похлопав ладошкой по седлу и указывая потом ёю на участок леса, противоположный тракту. После показа направления, вверх было поднято вначале три, потом четыре пальца. Ага! Значит там всадники! Трое или четверо! Неужели какая-то подстава? Потому что рассчитывать на сидящих здесь в засаде людей, которые таким образом, с помощью предателя заманивают небольшие группки людей для уничтожения, было бы слишком глупо и наивно.

Всё-таки моё желание, послушать о подвигах из первых уст, толстяка непонятно почему разозлило, да и поглядывать на меня он стал с подозрением:

- Воспоминаниями поделиться? А твоим людям не жарко работать в шлемах? Колесо-то тяжеленное…

Трое мужчин как раз думали, как снять с оси поломанное колесо, хотя видно были, что держатся настороже и готовы ко всему. Пика Леонида стояла прислонённая к карете, и схватить её ему будет делом пяти секунд.

- Приказ его императорского величества, - бросил я. - Нарушать нельзя! - после чего заметил шевеление среди подлеска, куда указала недавно вашшуна, и гаркнул предупреждение с контрольным словом, которое для моего отряда означало готовность к бою: - И пошевеливайте своими задницами! Веселей работаем, веселей! - вдобавок подумал, почему бы хоть как-то не перестраховаться и выдал: - А не то десятник Кернер, который видел куда мы свернули, подумает что мы тут решили увильнуть от службы и устроить внеочередной привал. Разве что господин Удель за нас слово молвит.

А и в самом деле, никто ведь не утверждал, что мы двигаемся по тракту в одиночку! Вот пусть теперь своими извилинами и пошевелят!

Толстяк как-то весь задёргался, и стал странно махать руками, словно отгоняя от себя моль, но не успел остановить своих подельников. Из леса на поляну вырвались в полных доспехах пять рыцарей зроаков и их командир, в расцвеченных синей краской доспехах, грозно прокричал:

- Патруль! Стоять всем на месте! Кто такие? - затем плохо сыгранное изумление: - О! Господин баресс!? Да вас, никак, грабят?!

Ну, дальше нам стало ясно всё и без слов: нас собрались представить как неких козлов отпущения за чьи-то интриги. Будь на нашем месте обычные воины, да ещё и из части, так далеко расквартированной от этого места, да в самом деле знающие кто этот подлый Удель, они бы в недоумении стояли и не дёрнулись даже. Но организатору данной подставы явно не повезло с выбором на тракте. Неужели мы смотрелись такими безобидными? Хороший повод к размышлениям…

У врагов было три лучника, которые уже начали целить в нас стрелами: один в меня, и двое в моих товарищей у кареты. Да только испуганный визг их опередил, я постарался вложить в свой артистичный крик как можно больше паники и истеричности:

- Люди! - условное слово и вполне понятный жест в ту сторону, откуда вырвались нежданные патрульные.

Сработало! Хоть головы куда нам требовалось, но все повернули. А для нас самыми опасными были лучники. Поэтому выбить следовало вначале их. И начинать с пары, которая целилась в моих товарищей. Ведь Лёня никак не успевает схватить свою пику, прислонённую к карете. Вначале два, а потом и третье мелькнувшие лезвия из метателя сделали своё дело на "отлично". Два рыцаря стало заваливаться со своих коней. Жаль, что лезвий уже на третьего лучника не хватило, а доставать готовый к выстрелу арбалет было слишком долго. Поэтому я дал шпоры своему коню, и через три прыжка, выбил тяжеленной доской противника из седла. Как предсказывал когда-то мэтр манежа: "Пригодилось!" Но ударил я в последний момент перед тем, враг успел повернуться ко мне и пустить стрелу почти в упор. Наверное мой ангел хранитель постарался и я не умер от боли сразу. Хотя вначале мне померещилось, что оперение стрелы у меня торчит прямо из сердца.