Александр Афанасьев - Сожженные мосты

— Не могу знать, о чем вы, господин генерал от артиллерии!

— Не знает он, — проворчал отец, тяжело поднимаясь с кресла, — не знает. Ничего. Сейчас тебе мозги тут вправят… А мы с тобой потом на эту тему поговорим.

Шаркая ногами, отец пронес свое высохшее, но все еще сильное тело к двери, как-то странно крякнул — и вышел. Граф Ежи остался наедине с незнакомцем.

— Присаживайтесь, поручик… Разговор у нас долгий…

Голос незнакомца был каким-то монотонным и нудным — такой голос обычно вырабатывается у школьных учителей и университетских профессоров, читающих одни и те же лекции по тысяче и более раз и знающих в них наизусть каждое слово.

Граф Ежи присел, но не напротив незнакомца, а у самого края стола, разрывая психологически комфортную для разговора дистанцию и вынуждая своего собеседника принимать неудобную позу. Теперь для разговора тому надо было либо поворачивать стул, либо самому поворачиваться на стуле влево, чтобы не терять контакт с собеседником. Незнакомец заметил этот маневр — а в Русской Гвардии учились даже такому! — и понимающе улыбнулся.

— Молодой человек, а ведь ваш отец прав. Следовало доложить по команде, тем более было о чем докладывать.

— Сударь, я не имею чести знать вас, в то время как вы меня знаете. Прежде чем начинать разговор — извольте представиться.

Неизвестный кивнул головой.

— Вполне разумное требование. Полковник Цезарь Збаражский.

Молодой граф Комаровский мгновенно прикинул — собеседник превосходил его не только по званию, но и по родовитости. В Польше, или в Висленском крае, этому придавалось очень большое значение, еще большее, чем в России. В России русское дворянство было больше клубом по интересам, имеющим собственные морально-этические нормы поведения, несколько отличающиеся от норм остального населения Руси Великой. Дворяне были сильны тем, что помогали друг другу, дворяне имели бо́льшие шансы при устройстве дел, потому что Дворянский банк кредитовал под ставку несколько меньшую, чем любой другой банк, — проблем с мошенничеством не было. И все. А вот в Польше, где шляхта [82] Шляхта — примерно то же самое, что и дворянство. Но, в отличие от русского дворянства, шляхта отличалась крайним индивидуализмом. до сих пор не потеряла влияние, громкое имя и родовитость значили намного больше, чем в России.

Что же касается Збаражских, то предки этого полковника были воеводами, когда еще польские жолнеры [83] Жолнеры — солдаты (польск.) . подавляли возмущения в Москве, а не донские казаки — в Варшаве.

— Господин полковник! — граф Ежи начал подниматься с места, но полковник Збаражский жестом остановил его:

— Полноте, молодой человек. Не разочаровывайте меня, вы ведь так хорошо начинали. Тянущийся во фрунт поручик — совсем не то, что хотелось бы мне перед собой видеть сейчас, граф Комаровский.

— О чем вы, сударь? — смешался граф Ежи.

— О графине Елене Ягодзинской, с которой вы имеете честь быть знакомы, граф, не так ли?

— Никак нет, господин полковник! — ничтоже сумняшеся отрапортовал Ежи.

Полковник Збаражский хлопнул в ладоши. Один раз.

— И это похвально. Честь дамы стоит защищать. Даже если эта дама едва не взорвала гранатами кортеж генерал-губернатора Варшавы.

— Сударь…

— Не надо, граф. Я понимаю, честь дамы превыше всего. Кстати, вы добавили мне некоторые неудобства. Выбросили в реку оружие, и потом его пришлось искать водолазам, причем ночью — а это само по себе опасное мероприятие. И вдобавок вы сорвали важную вербовочную операцию. С чем я вас и поздравляю, граф.

— Вербовочную операцию?!

— Именно.

— Вы хотите сказать…

Полковник Збаражский предостерегающе поднял руку.

— Не надо. Не надо приписывать мне слова, которые я не произносил. Я мог сказать вам только то, что имею право сказать. Это понятно?

— Я понял, сударь, — помолчав, проронил граф.

— Вот и хорошо. Вы должны знать, что мы работаем, и работаем не впустую. Практически в каждой подрывной группе у нас имеются информаторы. Если бы этого не было, Польша давно бы утонула в крови.

Граф Ежи утвердительно кивнул.

— Молодой человек, скажите, что вы думаете про графиню Елену? Только честно? Она красивая, ведь так?

— Ничего… — буркнул граф Ежи, досадуя, что, наверное, все, что он думает, написано у него на лице.

— Да бросьте. Мне тоже когда-то было столько же лет. В этом нет ничего плохого. Скажите вот что — вы бы хотели продолжить знакомство?

— Почему вы спрашиваете? — мгновенно насторожился граф.

— Если я спрашиваю, значит, на то есть причины, — спокойно ответил полковник Збаражский, — и я могу их вам назвать. Графиня Елена вступила на очень скользкую и опасную дорожку, на дорожку терроризма и антигосударственной деятельности. Эта дорожка ведет к беде — на виселицу, под пули, в могилу. Графиня Елена красивая женщина и должна заниматься любовью, а не тем, чем она занимается сейчас. Так будет лучше для всех — и для государства, и для нее самой. Возможно, и для вас, если вы примете мое предложение.

— Сударь, ни я и никто из моей фамилии не работал, не работает и не будет работать на жандармерию.

— Похвальный принцип, — не обиделся полковник, — только я представляю здесь не жандармерию. Я представляю здесь Главное разведывательное управление Генерального штаба. Военную разведку. Разведочное отделение Генштаба, если титуловать нас по-старому. И мы были бы очень заинтересованы сотрудничать с вами, граф Комаровский. Это такая же служба Родине, как и любая другая в армейских рядах.

— ГРУ? Почему ГРУ занимается делами, которыми пристало бы заниматься полиции, господин полковник?

— Возможно, потому, что полиция не может или не хочет ими заниматься. Возможно, потому, что в Польше до сих пор не отменено военное положение [84] Это и в самом деле так. После мятежа 1981 года в Польше было введено военное положение, и действует оно по сей день. Это дает правовую основу для размещения на территории Польши армейских спецподразделений и казачества — на границе. .

— А почему вас так интересует судьба графини?

— Возможно, потому, что я поляк. Возможно, потому, что я родственник Ягодзинским, хотя и дальний. Но больше всего меня интересуете вы, граф. Прежде всего, я бы хотел работать с вами. Тем более что с местным подпольем вы уже познакомились.

— Это плюс или минус?

— Скорее плюс. Но это как разыграть. Итак — я жду вашего решения, граф. Скажу сразу — если вы откажетесь, мы просто направим благодарность командованию вашего полка. Вы предотвратили террористический акт, проявив личное мужество, — за это вы заслуживаете повышения по службе. Если же вы скажете «да», тогда…

Полковник Збаражский порылся в кармане, достал какой-то билет, черный, с золотой каймой по краю.