Сергей Ким - Без объявления войны

На столе так и остались лежать кусок грубой сероватой бумаги, на котором Аристарх записывал свои мысли, потертая чернильница и торчащее из нее перо. И все это освещала, за неимением лучшего, простая свеча. Ее пламя тихонько подрагивало, заставляя пускаться в причудливый танец тени предметов. В комнате было очень тихо, лишь пара залетевших комаров занудливо пищала, выписывая круги вокруг горящей свечи. Тишина стояла и во всем лагере – отбой был объявлен немного пораньше, ведь завтра планировалось выступать в путь с самого утра. И лишь где-то у ворот лагеря монотонно гавкала сторожевая собака, нарушая ночной покой…

Внезапно в комнате, где дремал генерал, появилась еще одна тень.

Маленький огонек свечи испуганно дернулся и погас. Помещение затопила тьма.

…Аристарх так и не смог вспомнить, что заставило его тогда так резко проснуться.

Морозов дернулся влево, падая вместе со стулом, и мгновение спустя туда, где лежала его голова, вонзился длинный метательный нож. Генерал сделал перекат вперед, рассчитывая резко сократить дистанцию до неизвестного противника, и рванул из ножен короткий меч, которым его так кстати снабдили сегодня.

Маневр не удался.

Аристарх вытянул оружие из ножен лишь до половины, когда получил сильнейший удар в грудь. Он выронил меч и отлетел обратно к столу.

Генерал максимально расширил зрачки и начал немного различать окружающую обстановку. В паре метров впереди, стараясь не попасть под лучи лунного света, плавно и бесшумно двигался какой-то сгусток тьмы, без сомнения и являющийся неизвестным противником. Тень плавно сместилась влево, в лунном свете мелькнул резкий взблеск, и в стол, справа от Морозова, вонзился еще один нож. «Промах», – облегченно мелькнуло в голове у генерала, но в следующий момент ночной убийца, не давая Аристарху времени на раздумья, прыгнул, занося для удара недлинный тонкий клинок. Понимая, что сейчас его нанижут, как жука на булавку, генерал метнул навстречу врагу первый попавшийся под руку предмет – им оказался опрокинутый стул. Сей предмет мебели оказался довольно увесист, но рука у Морозова оставалась такой же крепкой, как и в молодости, так что особых проблем с метанием не возникло.

Стул впечатался в убийцу и, несмотря на попытку отбить нестандартный метательный снаряд, изменил траекторию полета неизвестного. Острый, словно бритва, клинок легко распорол толстый охотничий бушлат генерала, неглубоко разрезав правое плечо, и намертво застрял в деревянном полу. Воспользовавшись секундным замешательством врага, Аристарх ударил, вкладывая в удар всю силу.

Крепко сжатый кулак левой руки генерала врубился, судя по мягкости, в живот убийцы, и противник, сложившись пополам, отлетел к стене. Мгновение – и он уже снова на ногах, но поздно – Аристарх тоже успел встать. Неизвестный невольно открылся, чтобы, по-видимому, попытаться выхватить из сапога еще один кинжал, за что и поплатился. Морозов даже и не вспомнил о своем собственном засапожном ноже, а даже если бы и вспомнил, то не стал бы тянуться к нему. Аристарх просто со всей силы засветил незваному гостью ногой в корпус и перевел бой в сферу чисто рукопашного.

Попытка блокировать удар у убийцы не прошла, а в следующие несколько секунд он пропустил еще несколько. Как краем мозга сумел отметить генерал, противник пытался делать ставку на скорость и точность ударов, но, к прискорбию неизвестного, Морозов действовал так, как его учили когда-то – по стандартной системе армейского боя.

Аристарх получил несколько чувствительных ударов по корпусу, но то-то и оно, что чувствительных. Ощутить-то Морозов их ощутил, но существенных повреждений не получил, в то время как его противника уже начало просто-напросто шатать от могучих ударов генеральского кулака. То, что убийца выдыхается, понял и генерал, и сам неизвестный, поэтому тот решил прекратить бой самым простым и незамысловатым способом, то есть ретироваться.

Попытка оказалась гибельна для убийцы с самого начала – резкая подсечка под ноги просто не возымела на генерала никакого эффекта. А в следующий момент Аристарх поймал руку противника, крутанул ее, нанес прямой удар в челюсть и провел завершающий бросок через бедро. Убийца приземлился неудачно – головой, поэтому на секунду поплыл и упустил момент, когда еще можно было вырваться.

Генерал перевернул поверженного противника на живот и резко заломил ему руку. В этом начинании он, правда, немного перестарался, и правая рука убийцы, сухо хрустнув, замерла, вывернутая в неестественном положении. Неизвестный заорал от боли, но Аристарх в довершение всего навалился на него всем телом, прижимая к полу. Несмотря на тяжелое дыхание, со свистом вырывающееся через неплотно стиснутые зубы, Морозов умудрился вцепиться в маску неизвестного и сорвать ее.

Лучи лунного света упали на лицо неизвестного, и глаза генерала округлились от изумления:

– Лейтенант Симонов? Зачем?!

На полу, рыча от боли, лежал начальник лагеря. Кровь из рассеченного лба заливала его глаза.

Около избы, где на ночь разместились прибывшие «шишки», сейчас стоял тихий, но непрекращающийся лязг.

…Павел удовлетворенно посмотрел на лезвие меча и, убрав в карман прави́льный камень, огляделся. Остальные сидящие около небольшого костерка люди продолжали свое немудреное солдатское занятие – приведение оружия в надлежащее состояние.

Конечно, по уставу так делать было категорически запрещено… как там?.. – «отряду бойцов, отряженных в охранение чего-либо, запрещается отвлекаться на посторонние занятия»… Ну да ладно, им сейчас это простительно – «детишки» наконец-то дорвались до любимых «игрушек».

Павел не держал в руках оружия уже добрых четверть века, но накрепко заученные когда-то боевые навыки сейчас всплывали в памяти словно бы сами собой. Да и здоровье еще было хоть куда – работа на руднике была физически тяжелой, но отлично закаляла тело. Что-что, а привычки изнурять зэгов до полусмерти в системе гослагерей Рардена не было. Зачем? Провинившийся человек должен был сполна отработать свое преступление.

…Правда, после столь долгого перерыва в тренировках кое-что, конечно, было утрачено безвозвратно, и в своих шансах против хорошо обученного противника Павел не был уверен. Но в то же время современный общевойсковой бой и не предусматривал одиночных поединков – на первый план выходило умение работать в строю, стойкость под вражеским огнем и умение противостоять самым различным противникам. Вот по таким-то параметрам бывшие солдаты Контрреволюционной коалиции могли смело приравнивать себя к регулярным войскам, ибо на Гражданской войне выжили только самые лучшие.