Дмитрий Манасыпов - За нами – Россия!

Пулемет Шутяка грохотал в замкнутом помещении коридора. Первых добежавших немцев скосило, но толку? Из тоннеля, вбивая подошвы в пол, накатывала основная часть нападающих. И их было намного, намного больше.

Немцы, практически не обращая внимания на нескольких упавших товарищей, упорно продвигались вперед. Плотно, укрываясь щитами в полный рост, положив толстые стволы коротких автоматов на специальные выступы с правой стороны металлических пластин. Свет от длинных потолочных ламп, закрытых сеткой, падал вниз, делая гладкую поверхность защитных комплектов чуть голубоватыми.

– Командир, идите вперед, мы останемся. – Хрусталев, у которого из пробитого плеча текли медленные алые дорожки, оглянулся. – Идите, идите, еб вашу!

В сторону штурмовиков, дымя в полете, полетела первая граната. Рвануло, засвистев осколками и завоняв сгоревшим порохом.

– В ту сторону? Куда нам?!! – Куминов смотрел на Гречишину, ожидая подсказки, такой необходимой сейчас. Обожгла мысль о глупости и бесполезности затеи, самой операции, которая провалилась, еще не начавшись. Глупая, страшная, бессмысленная и трусливая мысль. Что-то кольнуло шею, Куминов повернулся. Венцлав выбросила пустую «самовпрыску», подмигнула ему и воткнула иглу точно такую же себе в шею.

Капитан почувствовал, сразу, без какой-либо подготовки, как внутри него самого взорвался маленький, но очень злой вулкан. Вскрикнул, когда неожиданно по крови пробежала обжигающая волна, мышцы резко начали сокращаться, вначале по груди, потом дрожь пробежала дальше. Когда она добралась до головы, на какое-то мгновение Куминов отключился, понимая, что умирает от взрыва авиационной многотонной бомбы в голове. Но тут же воскрес, вздохнул полной грудью, понимая, что бой не окончен. Он только начинается.

– Нам туда, капитан. – Гречишина кивнула головой в сторону двери, видневшейся в небольшом ответвлении коридора. – Быстрее, надо успеть.

– Хрусталь! – Куминову показалось, что он крикнул старшему лейтенанту Хрусталеву, услышав сзади дикий рев, что мохнатый зверь воскрес. Он обернулся и увидел капитана.

– Что?

Со стороны тоннеля вылетело несколько рубчатых и дымящих яиц, Хрусталев пригнулся за один из нескольких металлических ящиков. Которые давно свалились со второй тележки. Грохнуло, в ушах у него зазвенело, и ответа он не расслышал. Зато увидел, как чекистка, командир, Воронков и девушка профессор несутся к незаметной двери. И Куминов машет ему рукой, указывая на нее. Рядом шевельнулась куча отбитой с потолка штукатурки и из-под нее, мотая головой, выбрался Шутяк.

– Расула не видел?

Шут лишь кивнул головой. Хрусталев посмотрел в ту сторону и увидел темное нечто, покрытое густой белой пылью и кое-где пробивающимися через нее темно-красными пятнами. Лейтенант вздохнул, пробормотав что-то. Со стороны тоннеля, с металлическим лязгом, из-за небольшого поворота, выглядывала стена соединенных вместе щитов.

Хрусталев крест-накрест перехлестнул на груди ремни «штюрмера» и ПП. Встал на колено за их с Шутяком маленькой баррикадой, понимая, что вот это уже все. Да, можно еще попробовать отойти в сторону двери, где сумели скрыться оставшиеся четверо товарищей. И это нужно сделать, дав им хоть немного времени.

Со стороны тоннеля загрохотало, воздух засвистел и зажужжал, застучало по стенам, по перевернутым ящикам, по металлу тележек. Шутяк выматерился, когда одна из пуль, пробив все-таки тележку, попала ему в мякоть ноги.

– Сволота поганая! – он высунулся, выстрелил несколько раз. Потом снова вжался в металл каталки. Когда Шутяк повернулся к Хрусталеву, правая сторона лица оказалась залита кровью. Она небольшими ручейками сбегала сверху, где пролетевшая вскользь пуля сняла у него солидный кусок кожи вместе с волосами.

– Красавец… – Хрусталев ухмыльнулся. – До двери доберемся?

– Попробуем, это точно. Не вижу ничего, глаз на месте?

– На месте… пошли?

– Пошли…

Когда два разведчика двинулись, отстреливаясь, немцы были уже очень близко. Шутяка достали, когда он практически добрался до заклинившей на ведущем ролике двери. Зацепили за плечо, попав в ранец, который разведчик отвел за спину, чтобы метнуть в проем. Возможно, что штурмовики только прибыли с очередной ночной контрпартизанской операции, кто знает? Но две пули, пробившие плотную, хорошо выделанную кожу ранца, изготовленного где-то в Баварии по заказу Оберкомманде дес Хереес, оказались трассирующими. В ранце было три сигнальных ракеты, в состав химического вещества которых входил цирконий [32] Температура горения циркония свыше 4000 градусов по Цельсию. Температура, при которой происходит возможная взрывная реакция тринитротолуола, т. н. «тола», составляет всего 260 градусов. Учитывая подобное стечение обстоятельств, факт данного взрыва выглядит реалистичным . (Прим. автора.) , рванули все, прочертив свой путь огненными росчерками. Чуть позже рванули шесть плоских брусков тринитротолуола, находящихся в соседнем кармане ранца.

Взрывом разметало баррикаду из ящиков, отбросило назад первых штурмовиков, не успевших понять, что произошло. И обрушило свод коридора, перегородив несколькими метрами ломаного бетона, армированной стали и дерева проход в коридор, в котором скрылась убежавшая часть РДГ. Проход в основной тоннель тоже оказался блокирован. Облако пыли и дыма от сгоревшего пороха, взрывчатки, сажи и копоти от занявшегося кое-где дерева затянуло тоннель.

Куминов все понял по одному звуку, долетевшему до них. Глухой рокот, последовавший после короткого звукового удара по ушам, разъяснил многое. Ощутимо тряхнуло гладкий бетон под ногами, позади недолго трещало и хрустело. Но прекратилось все быстро. Чуть позже, раздирая перепонки, сработала сигнализация, истошно завопив, наконец, о проникновении на объект. Капитан усмехнулся, понимая, что их наглейший рейд все-таки дал возможность довести дело до конца. Сработай сигнализация раньше – кто его знает, что было? Проследил глазами, как сверху, сломав фальшивый простенок, построенный явно для красоты, опустилась стальная переборка, отрезая участок, где наверняка занялся пожар.

Отлепившись от стены, в которую остатки РДГ вжались сразу после взрыва, Куминов краем глаза заметил откатывающуюся в сторону светлую и широкую полосу двери. Дверь была непривычно прорезинена по краям, ручка сверкала хромом. Воронков выпустил короткую очередь. За дверью чуть вскрикнули, послышался звук падения. Под потолком продолжали выть и орать сирены тревоги, заливая красными светящимися кругами потолок и верхнюю часть стен.

– Нам туда… – Гречишина махнула головой. И они побежали, понеслись вперед, как могли, стараясь не наделать глупостей. А из короба вентиляции, ответвления того самого, по которому они двигались, вытекал в коридор плотный серый дым. Едко воняло чем-то, горевшим там, позади, где остались еще трое друзей. Но сейчас было не до этого, лишь бег, палец на спусковом крючке, короткие, в два-три патрона очереди, остановки, отстреляться, и снова бег. Лишь успевай делать то, что так хорошо умеешь.