Array Коллектив авторов - Русские против пришельцев. Земля горит под ногами! (сборник)

С чудовищем, как ни странно, отношения более или менее наладились. Первое время Зверев регулярно предлагал тварь ликвидировать, но, в целом, сам был рад, когда товарищи его отговаривали. Он сам все больше сомневался в своей способности убить существо, так похожее на ребенка.

Однажды чудовище пришло к нему перед сном, заглянуло в лицо, грустно спросило:

– Ты такой сердитый, потому что меня не любишь?

Чудовище робко тронуло его руку маленькой ладошкой. Щекотное, почти невесомое прикосновение. Зверев содрогнулся. Чудовище вздохнуло и отступило.

– Дедушка меня любит. Кажется. Рассказывает добрые сказки – значит, любит?

– Вот и проваливай к дедушке, – тихо, но отчетливо сказал Зверев.

Чудовище понурилось и ушло, похожее со своими косичками на спаниеля с грустно поникшими ушами.

Лев Данилыч и вправду с чудовищем возился много и с удовольствием, рассказывал ему на ночь сказки, варил утренние кашки и кисели… А потом, смущаясь, объяснял товарищам свои действия необходимостью маскировки…

Однажды, выпроводив лже-Катю гулять с новыми друзьями, Лев Данилыч торжественно объявил:

– Дети! – Наткнулся на возмущенный взгляд Зверева, смутился и поправился: – Друзья!

Мимоходом пожал плечо Романцеву, похлопал сухой ладошкой по могучему запястью прапорщика.

– Мы… и вы сделали большую важную работу. Я сейчас объясню. Но вы, наверное, и сами понимаете основную проблему – раньше было невозможно отличить этих… гм… существ от людей. После завершения антропоформирования они получались полностью идентичными. Внешний вид, поведение, движения… Взять хотя бы нашу Катю…

Зверев фыркнул.

– Ладно, обойдемся без примеров, – смутился Лев Данилыч. – Это, в общем, неважно. И кстати, она нам тоже помогла. Главное, мы теперь с вашей помощью протестировали опытные образцы анализаторов, устранили ошибки и доработали этот замечательный прибор. Теперь им оснащена наша армия. Теперь мы можем провести очистку наших городов, вернуть нашу страну ее жителям…

– Зачистку? – уточнил Романецкий. – То есть геноцид?

– Ты что, Ромашкин, – удивился Зверев, – материшься в приличном обществе?

– Ленечка, это же совершенно другое…

– Почему другое? Вот вы, Лев Данилыч, говорите, мы тестировали ваш прибор, да? Так ведь это мы не только прибор, но и людей тестировали. И знаете что? Одинаковые они, люди. Вот ты скажи, Зверь…

– Какой я тебе зверь! – возмутился прапорщик.

Но Романецкий, обычно в его присутствии робевший, сейчас только махнул рукой. И продолжил взволнованно и торопливо, как будто боялся не успеть:

– Вот вы сами сказали, что невозможно отличить. И я скажу – невозможно. И Зверь подтвердит. Я был бы рад сказать, что наши добрее или милосерднее, но ведь это не так. Скорее, наоборот. Я знаете какие истории им рассказывал, как помощи просил? Даже Зверь рыдал, а уж он…

– Ромашкин, я тебе за Зверя… – зловеще начал прапорщик, но Лев Данилыч придержал его за локоть.

– Они – такие же, Лев Данилыч, – ничего не замечая, продолжал Романецкий. – Так за что вы их так, а? За что вы их хотите уничтожить? Что они вам сделали, а?

– Ленечка, Ленечка, не волнуйтесь так…

– Остановите это, остановите, вы ведь можете. Вы говорите – вернуть страну ее жителям. Так ведь они тоже здесь живут. Так же, как мы. Что они плохое сделали, кроме того, что они другие?

– Ленечка, я ведь рассказывал вам…

– Что это они захватили власть и привели страну к упадку? А вы уверены в этом, Лев Данилыч? Кто это вообще вам сказал? Так ведь проще всего – свалить наши, человеческие проблемы на каких-нибудь инопланетян, чтобы самим не разбираться.

– Ну, теоретически, Ленечка, так действительно было бы проще всего, – неуверенно согласился старик. – Противно признавать, что мы же сами во всем и виноваты… И потом, как это признаешь, придется искать виноватых, исправлять ошибки…

– Я вообще не об этом, – махнул рукой Романецкий. – Я в экономике и политике не понимаю. Они все там, наверху, эти олигархи и прочие, для меня и для любого обычного человека все равно как инопланетяне. У них там свои какие-то ценности и законы, и воздух другой, и еда, и проблемы… И, в общем, плевать им на меня, как и мне на них, собственно…

– Ленечка, Ленечка, не увлекайтесь!

– А что, – встрял Зверев, – тут я согласен полностью. Молоток, Ромашкин. Я тебе, Данилыч, почему тогда сразу и поверил, что ты сказал насчет того, что олигархи – инопланетяне. Вот тут верю сразу…

– Я о других, Лев Данилыч. О наших инопланетянах, которые как мы. Живут в наших домах, ходят по нашим улицам. Которые рядом с нами. Я вот тут недавно, когда мы по квартирам ходили, говорил, что у меня астма и приступ, и дышать не могу. И один такой мне воды вынес. Предложил в дом зайти, прилечь, «Скорую» вызвать. А наш, человек – ну, по вашему этому анализатору, – сказал, чтоб я проваливал подальше. Хотя я кашлял натурально и перед дверью у него почти падал, скажи, Зверь?

– Натурально, – подтвердил прапорщик, утомившись обижаться на «зверя».

– Ленечка, – тихо сказал Лев Данилыч, – обождите. Допускаю, что вы в чем-то, возможно, во многом, правы, но…

– Когда они придут? – совсем другим, резким, будто сорванным голосом спросил Романецкий.

– Завтра.

– Поздно, – всхлипнул Романецкий. – Поздно…

Поднялся со стула, покачнулся, и Зверев увидел близко его потускневшие и одновременно диковатые глаза.

– Э, Ромашкин, ты чего…

Пьяной дерганой походкой Романецкий двинулся к двери и, уже почти вырвавшись из квартиры, крикнул:

– А Катю свою, Лев Данилыч, вы тоже убьете?

Армия вошла в город на рассвете. Двигались тихо, быстрым бесшумным шагом. Все прослушали инструктаж и написали расписки о неразглашении. Все знали, что идут очищать город от мерзкой инопланетной заразы. Ощущение важности, ценности и уникальности своей миссии слегка кружило головы, придавало движениям отточенность, походке – упругость. На первый взгляд, правда, задача выглядела диковатой – стрелять без сомнений в мирное население. Впрочем, всем предварительно и подробно разъяснили, что в этом и есть подвох, основная уловка врага, который просто ловко под это мирное население замаскировался. И не только разъяснили, но и провели специальные тренинги для преодоления психологических барьеров. К тому же любимые уважаемые командиры шли рядом, поддерживая и вдохновляя сомневающихся.

Батальон под командованием майора Римского вошел в город первым – и первым же открыл стрельбу. Скоро выстрелы защелками и на соседних улицах, и замкнутые напряженные лица бойцов осветились азартом. Истребление инопланетной заразы, застигнутой врасплох, началось лихо и с размахом.

Прапорщика Зверева в дыму и грохоте выстрелов чуть было не ухлопали свои же солдаты. Майор Звереву обрадовался.