Сергей Калашников - Неучтенный фактор

Как-то вечером, поджидая Рика из мастерских, убаюкала малыша, подошла к стене, на которой были развешаны ее и Рика оружие и доспехи. Взялась за рукоятку боевого ножа, прислушалась к себе – и ужаснулась. Она с исключительной предусмотрительностью спряталась в невообразимой глуши, где за день пути можно не встретить ни одного человека. И – словно проклятие происхождения – вокруг нее начала собираться куча народа, неудержимо возводящего подножие ее будущего трона.

А ей нужно совершенно иное. Родить детей, выкормить, научить ходить и говорить. Хотя бы несколько лет, пока для них не настанет время учиться в школе. С этими мыслями она и ждала мужа, отдавая себе отчет в том, как непросто будет ему бросить свои затеи в мастерских.

Выслушав ее сбивчивую речь, Рик молчал так долго, что она уснула. То, что он в это время бодрствовал, было очевидно. Иначе дышит ее любимый, когда спит. А утром за завтраком он попросил восемь дней на сборы.

Неделю все шло заведенным порядком. А вечером седьмого дня Рик показал Ветке несколько свежераспечатанных листов. Карты, полученные со спутника. И намеченный маршрут. Сначала полсотни километров вниз по течению Великой Реки, потом полтысячи километров вверх по одному из притоков – в озеро. Через протоки, соединяющие озера, оказалось возможным проникнуть водным путем в реку, впадающую в Барсницкое море. А это уже густонаселенные места. Бассейн Западного океана.

– Пятьсот километров вверх по узкой извилистой реке. Ведь для того, чтобы идти под парусом, нужен простор для лавирования, а здесь совсем неширокое русло. Не уверена, что мы сможем выгрести.

– Грести нам не придется. Есть и другие способы привести лодку в движение, кроме паруса и весел. Потерпи до утра. А пока напиши письма, чтобы нас не хватились и не бросились на поиски.

Утром Рик разбудил ее еще до рассвета. Выпили по чашке чая, накормила Теда, подхватила заранее приготовленные корзины с пеленками-распашонками, и в путь. Пошли не к пристани, а через лес. К тому руслу, где когда-то повстречала Стама, Молчана и Федора. Рик тащил пару увесистых чемоданов да изрядный рюкзак за спиной. А Ветка, повесив обе корзины на коромысло и придерживая его одной рукой, второй прижимала к себе сынишку. Он быстро уснул, убаюканный мерным ритмом ходьбы.

В кустах на берегу их поджидала лодка. Не так, чтобы совсем уж крошечная, но и серьезного впечатления не производила. А когда Рик, взяв за борта, легко вынес ее к воде, создалось впечатление, что это какая-то игрушка. Кроме того, в кустах оказалось еще несколько тюков и ящиков, которые тут же были погружены вместе с принесенными вещами. Сели и отчалили.

Рик неспешно греб, пока увлекаемая течением реки лодка не миновала пару поворотов. Потом достал из ящика и опустил одним концом в воду палку с крыльчаткой. Верхнюю часть прикрепил к транцу струбциной, чем-то щелкнул, установил на торчащем вверх торце румпель, клацнул какой-то штучкой, и за кормой вспенился невысокий бурун. Лодка заметно ускорилась. Теперь она не дрейфовала, а напористо резала воду штевнем. Берега заскользили быстрее, а за кормой расходились к берегам две пологие волны.

Весна. Лед с реки сошел, но на земле в тени под деревьями еще лежат остатки снега. А в местах, прогреваемых солнышком, зеленеет травка. Листочки еще не распустились. Однако ветви не выглядят голыми. Они как бы окутаны легкой дымкой, предвестницей зеленого наряда, который покроет леса через несколько дней, когда лопнут набухшие почки.

Проснулся Тед. Покряхтел, чтобы его посадили на горшок. Посадили. Рик не забыл такой важный предмет, совершенно незаменимый в хозяйстве, где есть малыш. Хорошо, когда рядом заботливый муж, когда позади заботы и хлопоты огромного хозяйства, а впереди дальняя дорога, и с тобой все, кто тебе дорог.

Собственно, особо дальней эта дорога не будет. Полторы тысячи километров при скорости около двадцати километров в час потребуют семьдесят пять часов ходу. Даже без спешки это займет не более двух недель. А если на пути встретятся места, непроходимые по воде, то не составит особого труда перенести лодку и вещи, хоть бы и пришлось задержаться на несколько дней. Лодку и все, что в ней содержится, можно перенести вдвоем за три, максимум за четыре ходки.

Они не торопятся. Животик начнет становиться заметным только через пару месяцев. К этому времени надо будет добраться до населенных мест и устроиться где-нибудь тихо и неприметно. И еще очень хорошо, что они пустились в дорогу до того, как появились комары и мошка, оводы и слепни. В лесах на берегах рек эти существа – настоящее наказание.

Перетаскивать лодку не пришлось. Когда добрались до верховий и попали в озера, Рик легко и уверенно поворачивал в нужные протоки, поглядывая на небольшую продолговатую коробочку. Ветка заинтересовалась. Это оказалась одна из чужеземных диковинок, которая показывала точные географические координаты, получая сигналы со спутников. Так что, имея подробные карты, ориентироваться было нетрудно.

А карты Рик распечатывал по мере необходимости на стоянках. Он разворачивал на берегу палатку, вынимал из ящиков и устанавливал зонтик антенны, подключал к ней несколько устройств, связывался, запрашивал последние данные со спутников наблюдения, выбирал нужный участок местности, определял масштаб, и потом из самой большой из подключенных коробок выползали точнейшие и подробнейшие карты.

Ветка тоже освоила эти возможности. Правда, Тед всегда старался ей мешать, но иногда Рику удавалось занять его на несколько минут, чтобы мамочка могла побродить по «сетке».

Коробочка, по которой Рик ориентировался, оказалась весьма богатым источником совершенно неведомых ранее возможностей. С ее помощью не только удавалось узнать свое местонахождение, но и поговорить друг с другом на любом расстоянии. Рик прихватил их почти четыре десятка, и Ветка немедленно возобладала одной. Чтобы она работала, оказалось достаточным сжимать и отпускать ее несколько минут руками. А потом с полчасика можно переговариваться.

Кроме того, на маленьком экране удавалось разглядеть те же карты и читать отчеты о радиообмене, который ведется между почтовыми башнями и Запрятанным Городом. Конечно, не так удобно, как с большого табло инфа, но зато не надо возиться с засыпкой угля в химический конвертор, тем более что лодочный мотор вырабатывает его полную зарядку чуть более чем за час. Тогда они не пристают к берегу, и Рик засыпает древесный уголь в горловину.

Вообще, с этим углем оказалось много хлопот. Каждый вечер приходится жечь, обкладывая дерном, изрядную кучу тщательно отобранных чурбаков, которые еще надо напилить. Потом засыпать в мешки и заполнить ими почти все оставшееся пустым пространство лодки. А он черный, крошится и пачкается. Поэтому в представления о чистоте внесены существенные коррективы. Сажа теперь грязью не считается. А «черное» и «стерильное» – почти синонимы.