Сурен Цормудян - Странник

Как же рассечь этот узел? Фюрер вернулся в проход и окинул взглядом столпившихся там людей – эсэсовцев, штурмовиков, руководителей рейхсканцелярии и ждущего ответа великана Бормана.

– Комендант! – позвал он.

– Да, мой фюрер!

– Немедленно убрать посты из туннеля, который ведет в сторону Лубянки. Чтоб ни одного человека не было на пути в туннель. Снимите проволочные заграждения и растяжки.

Комендант вытаращил глаза и огляделся, а затем снова уставился на вождя.

– Как? Но там же Советы!

– Выполнять приказ! – заверещал фюрер. – Даю три минуты!

– Слушаюсь! – Недоумевающий комендант бросился прочь.

– Гейдрих! Эй!

– Да, слушаю, – словно из-под земли вырос тот.

– Возьми за горло этих бездельников из дипломатического корпуса, дай им охрану и немедленно отправь в Полис. Там они должны будут встретиться с представителем большевиков и предупредить их. Писать нет времени, пусть передадут на словах. Запомни, что надо сказать, и вдолби им в головы вплоть до интонации. Мы, Четвертый рейх, верны букве нашего договора с Красной линией о мире и ненападении. Однако группа провокаторов и террористов, желающих войны между нашими великими государствами, подняла вооруженный мятеж. После его подавления часть из них сбежала от нашего правосудия в туннель, и их нападение на пограничников в районе станции Лубянка не имеет никакого отношения к политике и намерениям Четвертого рейха. Это не объявление войны, поскольку банда политических преступников не представляет Четвертый рейх. Мы не возражаем, чтобы, в случае их пленения, судьбу негодяев решал военный трибунал Красной линии. Ты все запомнил?

Гейдрих опешил, и его реакция на сказанное практически ничем не отличалась от недавней реакции коменданта.

– Какое нападение на Лубянку?

– Понимание воли вождя есть акт веры, а не логических умозаключений. – Фюрер хмуро посмотрел на помощника. – Сомневающиеся сейчас стоят там и слушают этого ренегата Ганса. Ты заявил, что штурмовой легион предан нам до конца. А сам?

– Я с вами с самого начала!

Вождь схватил бригаденштурмфюрера за отворот его черного мундира и притянул к себе, вниз.

– Тогда выполняй приказ! – зашипел он. – А поймешь ты все позже.

– Так точно, – неуверенно кивнул Гейдрих.

Проводив его взглядом, фюрер нетерпеливо поманил рукой дожидавшегося своей очереди гауляйтера.

– Слушай меня внимательно, – тихо заговорил он. – Расставь стрелков с пулеметами за пилонами. Если толпа кинется на этих двоих, пришлых, бойцы должны будут отсекать их огнем и прикрывать, пока те не окажутся в безопасности. Людей с оружием там, в толпе, меньшинство, и надо только дать сталкерам фору. В остальных случаях огонь не открывать и толпу не провоцировать, но и не позволять ей растекаться по Рейху. Они должны будут все уйти в туннель.

– Вы хотите натравить на Маломальского ублюдков, перешедших на сторону Ганса? Но как?

– Что-то мне подсказывает, – негромко ответил фюрер, глядя на Ганса, – что этот парень вовсе не хочет, чтобы его лечили. Что это за сумки?

– Вещи сталкеров. Оружие.

– Вернуть. И смотри, чтобы магазины были полные. Начинай расставлять людей. Борман!

Место щелкнувшего каблуками гауляйтера занял громила-эсэсовец.

– За сталкеров отвечаешь головой. Если они хотят подобраться к Гансу поближе, дашь им возможность сделать это. В случае опасности твоя задача – защитить их, понял? Защитить любой ценой. Ублюдок может спустить на них свою свору, и ты должен дать им уйти. Ты понимаешь, что это означает?

Борман не изменился в лице. Просто стоял и молча взирал на своего господина. Затем тихо произнес:

– Я готов отдать жизнь за вас. За Рейх. Но за этих недомерков…

Волк схватил амбала за бронежилет и встряхнул.

– Это то, что сейчас больше всего нужно Рейху. В этом спасение нашей нации. И это – мой тебе приказ. Я надеюсь на тебя.

Борман дернул головой и вытянул правую руку, нависшую над гауляйтером в нацистском приветствии, как перекладина виселицы.

– Хайль фюрер!

Ганс окинул взором толпу, в исступлении орущую и тянущую руки после очередной тирады. Она стала больше. Все больше людей подчинено его воле и страсти. Вон и еще четверо хотят присоединиться к толпе. Ганс, стоя на импровизированном пьедестале в виде деревянного ящика, улыбался, чувствуя себя избранным для великой миссии и ощущая, что его господин доволен результатом. Хорошо. Очень хорошо! – Наши идеалы и устремления преданы забвению! Нас кормили пустыми обещаниями! Нам сулили грядущее! Но где оно?! Запомните: судьба будущего решается здесь и сейчас! В этот самый момент и именно вами! Вы кузнецы настоящего, железного, вечного Рейха! В ваших руках есть сила взять то, что принадлежит нам по праву! И я не обещаю что-то вам дать, как это обещали предавшие нашу идею марионетки – фюрер и его банда, изнеженные мнимой безопасностью после сговора с врагами! Ждать исполнения обещаний и ожидание милостыни – удел слабых и недостойных! Я ничего вам не собираюсь обещать! Я лишь скажу вам – ВОЗЬМИТЕ! Сокрушите слабых! Обратите заблудших! Этот мир принадлежит нам по праву избранных! Так нечего ждать, когда нам что-то дадут. Жизнь есть борьба! И лишь в борьбе мы урвем жизненное пространство и ресурсы, которые по дикой, несправедливой воле низшего отребья и мутантов, а также по причине инертности и бездеятельности наших трусливых начальников принадлежат сейчас не нам! Так возьмите это! Вы сильны и несгибаемы! Вы избранные! И снова восторженные вопли, вскинутые руки и улыбки, словно от сладкого дурмана, на лицах людей, подвергшихся его гипнотическому воздействию. Мозз был доволен. Он вдруг обнаружил куда более короткий путь к господству, к экспансии, к торжеству. Зря он презирал всех людей подряд, зря относился к ним как к корму. Некоторые из них были словно созданы для того, чтобы образовать с моззом удивительный симбиоз!

Захватив всего лишь одного человека, мозз сумел настроиться на волну десятков и сотен его собратьев. Они чем-то были близки – мозз питался эманациями их страха, они подпитывались его ненавистью. Удобно устроившись в черепной коробке одного невзрачного человечишки, он получил в свое распоряжение целую армию безмозглых рабов.

Это было куда проще и куда быстрее, чем отыскивать ясли врагов, населять головы их детенышей своими отпрысками и ждать, пока они прорастут там. Всего лишь подкармливай их нужными эмоциями, и они пойдут за тобой. Пугай их и подсовывай им врагов. Сам загоняй в угол, и сам же обещай спасение. Разрешай им ненавидеть, грабить и убивать. Подхлестывай их ненависть к красным, к черным, ко всем другим, любых расцветок, придумай и раздуй угрозу, а потом дозволь им жечь и вешать… И они – твои. Они пойдут, они будут жечь и убивать. Они поставят мир на колени и послушно предадут его моззу. И мозз будет править безраздельно.