Игорь Михалков - Восход

По «Скорой помощи» не стреляли; если бы Антон мог в то время ясно мыслить, он понял бы, что противники Отцов желают взять его живым. Бойцы полковника и воспользовались этим.

Завизжав покрышками, машина с ревом развернулась посреди двора и задним ходом помчалась к подъезду. В бетонные ступени крыльца с размаху стукнулся бампер, одна из дверок скрипнула и, сорвавшись, повисла на одной петле. Удар был таким сильным, что Антона сбросило с носилок, куда его уложили, в разверзнутую пасть дверей. Не дал ему упасть полковник – он бежал боком, отстреливаясь от невидимого врага. При этом – невероятно! – Аркудов видел, что Павел Геннадиевич каким-то образом избегает столкновения с пулями. Не настолько красочно, как в фильмах, но силовик уворачивался от пуль, не двигаясь быстрее, а словно предугадывая, куда полетит следующий комочек свинца.

Все же интуиция не помогла полковнику избежать ранения. Не заметив Антона, он наткнулся на ученого спиной, и они вместе покатились по асфальту за отъезжающей машиной.

Тут же вокруг засвистело, вздыбились фонтанчики щебенки и битума.

Пребывающий в прострации Антон на какой-то миг пришел в себя, осознавая, что смерть находится совсем рядом. Было трудно дышать – полковник подмял его, прикрыв своим телом. Ученый чувствовал, как вздрагивает его защитник, когда в него попадают пули, как напрягаются от боли мускулы. По-видимому, Павел Геннадиевич был куда более значительной фигурой, чем Антон, если нападающие решили расстрелять их обоих.

Последователей Отцов спасло подкрепление. Где-то справа грохнула, открываясь, дверца микроавтобуса – прибыли те, кому надлежало обеспечивать отъезд полковника. По верхним этажам и крышам домов полились длинные очереди.

Антон возвратился в прежнее состояние и не обращал внимания на копошащихся бойцов. Его подняли и куда-то потащили. Рядом, придерживаясь за руку подчиненного, бежал окровавленный полковник.

Последним воспоминанием было громкое стрекотание автоматов. А еще удовлетворение. Ага, полковник! Получил, гад? Мучайся теперь, сука! За тех, кого я убил…

– Сегодня отплыть наверняка не получится, – услышал Аркудов голос Павла Геннадиевича. – Еще не доставили заряд. Что?.. Нет. Провезем без лишнего шума, труднее будет доставить ее в подземелья. Кроме того, у меня очень мало людей в Стамбуле – там же все кишит аннунаками. Нет, к сожалению, из ген-модифицированных только я один. Правители чуют нас за версту, я не могу рисковать теми крохами, что остались у меня в регионе. Вот если бы перекинули мне парочку ребят потолковей из Питера… Там у вас много, я слышал…

Полковник расхаживал неподалеку от Антона и громко разговаривал по спутниковому телефону с откидной лопаткой-антенной. Наверняка собеседником являлся кто-нибудь из Отцов; впрочем, Аркудова их личности не интересовали.

– А что еще я могу сделать? – продолжил Павел Геннадиевич. – Самый толковый ген-измененный у меня был только в цистерне Йеребатан [10]. Знали бы раньше, что тамошнее Звено торчит у нас под носом, отправили бы агентов. Про остальные подземелья мы знаем мало. Есть установить заряд, если не удастся взять боем!

Когда полковник рявкнул, Антон непроизвольно моргнул и пришел в себя. Медленно повернулся, осматриваясь. Оказалось, что он находится на палубе небольшого корабля, стоящего на самом краю порта в румынской Констанце. Везде возвышались потрепанные барки, сияющие чистотой частные яхты и ободранные грузовые суда. На палубах шхуны царило оживление – люди полковника, одетые в форму итальянских матросов, готовились к отплытию. Глядя на них, ученый впервые подумал о том, насколько неограниченны возможности Отцов. У них был доступ в любое государство, внушительные денежные ресурсы, и, судя по разговору Павла Геннадиевича, они могли даже провезти в другую страну ядерное оружие, чтобы расквитаться с противниками.

Антон вспомнил слова родителя и вздохнул. Становиться третьей силой в войне между двумя загадочными, но неоспоримо могущественными кланами не хотелось. Но другого выбора он не видел.

«Сперва мне надо понять действия Отцов. Затем перейдем к Правителям, – подумал Аркудов. – Или как там они называются? Ах да – аннунаками».

– Ну что, малыш, ты уже с нами? – участливо поинтересовался полковник, приближаясь и дружески похлопывая ученого по плечу. – По глазам вижу, что тебе полегчало.

Антон собирался с ходу взяться за дело и разузнать у силовика подробности предстоящего «круиза». Однако, несмотря на то, что сумасшествие покинуло разум, физически ученый чувствовал себя разбитым.

– Мне надо прилечь… – прошептал он, не глядя на полковника.

– Конечно-конечно! – засуетился тот.

Подхватил Антона под руку и повлек в каюту.

– Слушай сюда, малыш, – сказал, когда Аркудов, кряхтя, свалился на постель. – Ты можешь сказать, чье Звено находится в Стамбуле?

– А какая разница? – усталым голосом спросил Антон. – Если Звено окажется вашим, вы его активируете и убьете множество народа. А если чужим, то подорвете там ядерную бомбу, отчего погибнет еще больше людей. Какой мне смысл вам помогать?

– Так, значит, ты еще раньше поправился, – кивнул своим мыслям полковник; жесткий стул у кровати скрипнул под его весом. – Иначе откуда информация о заряде.

Антон промолчал.

– Я уже устал повторять тебе, дубина, – тяжело вздохнул Павел Геннадиевич. – Мы под руководством Отцов боремся за то, чтобы человечество обрело свободу, вырвавшись из лап Правителей.

– Аннунаков, – поправил его Аркудов. – Называйте их так, чтобы мне как ученому было понятнее. Про аннунаков я многое слышал, читал, а вот о Правителях услышал впервые только от вас. Кстати, вы знаете, что Отцы-нифелимы – библейские падшие ангелы, – слегка улыбнулся Антон. – Какой удар по мировой религии… Никогда не мог подумать, что стану заложником у мифических созданий. И до сих пор не могу поверить в фантастическую теорию папаши. Давным-давно на Землю прилетели аннунаки, которые создали для себя немного рабов – нифелимов, которые, в свою очередь, создали раба-человека, поскольку не захотели мириться со своей участью. Но аннунаки оказались намного сильнее своих рабов. Они уничтожили нифелимов и вместо них начали питаться людьми. – Он умолк.

– Ну? – спросил полковник.

– Да что тут нукать? – рассмеялся ученый. – Плакать надо. Ибо полный пи…ц.

– Не плакать, а воевать, – тут же отозвался Павел Геннадиевич.

– Полковник, вы ведь человек, хотя и подчинены чужой воле. – Антон повернулся на постели боком и посмотрел на собеседника. – Зачем вам эта война? Ведь ничего не изменится. Человек как был, так и останется дойной скотиной независимо от того, кто выиграет в этой войне.