Игорь Михалков - Восход

Из воспоминаний, словно яркий воздушный шарик над городскими джунглями, вдруг поднялась неожиданно теплая картина. Они с Юлькой на катере, под килем шумит осенний Днепр, берега нахохлились золотом и бронзой опавших листьев. Девушка настолько красива, что даже целомудренное прикосновение к ее руке вызывает в нем шквал настоящего блаженства. Нежно поглаживает талию, морщась от удовольствия, когда под пальцами расстегиваются пуговицы. Его плащ давно расстегнут, он распахивает Юлькино пальто и резко разворачивает ее лицом к себе. Из-за борта летят мелкие холодные брызги, но поцелую ничего не мешает. Мимо проплывают берега, между них клокочет жизнь, а на крохотном пятачке прогулочного катера время останавливается и начинается любовь. Они поженились ровно через три месяца после той прогулки.

А еще вспомнилось, что в детстве они не раз путешествовали с отцом. Хорошие были времена. Отец…

Ученый помрачнел. Подавил в себе желание подумать о трагедии в Карпатах.

Все-таки интересно, что же с ним сделало ген-изменение. И был ли ген-изменен Игорь Аркудов?

В дневнике не нашлось записей насчет волевого управления людьми. Было несколько упоминаний о том, что так называемые «низшие создания» легко теряют волю и поддаются влиянию. Но больше ничего.

Антон уже понял, что записи родителя не станут для него Библией с ответом на каждый вопрос. Многое придется узнавать самому. Значит, необходим еще один разговор с полковником.

Павел Геннадиевич обнаружился в капитанской рубке. Одетый в ту же ветровку и толстые ватные штаны, он разговаривал с низеньким мужчиной, загорелым почти до черноты, в похожей одежде. Напротив широкого многосекционного окна в помещении также находился щуплый блондин в шортах и футболке, весьма неуместных для холодного сезона. Он сосредоточенно глядел то во тьму за окном, то на показания приборов; руки сжимали корабельный штурвал.

– Ты чего встал? – набросился на Антона полковник. – Лежал бы себе, пока мы не доберемся. Надо ждать как минимум два дня – пока утрясу проблемы с таможней, пока взятки и прочие дела…

– Что делает с человеком ген-изменение? – прямо спросил Аркудов. – Нечего так на меня смотреть! Да, я ваш с потрохами и до глубины души – другого выхода не вижу. Поэтому считаю, что заслуживаю знать наиболее важную для себя информацию. Что со мной сделали?

– Держим курс, капитан, – бросил полковник коротышке. – Если патруль или еще какая жопа – зови меня.

Капитан кивнул и занялся изучением приборной доски у штурвала.

Ученый вышел следом за Павлом Геннадиевичем в открытый черный зев двери. Спустились на нижнюю палубу и остановились на носу корабля. Какое-то мгновение полковник стоял рядом, как и Антон вдыхая свежий морской ветер, дующий им наперерез и разбивающийся о стальное ребро «Диссипатора». Темно-сиреневое небо над горизонтом впереди приобретало золотистый оттенок – приближался турецкий порт.

Силовик вытащил из внутреннего кармана пачку сигарет и, сорвав с нее пленку, выбросил мусор за борт. Прижал губами сигарету, от маленького огонька, похожего на язычок газовой горелки, воспламенилось, тихо потрескивая, оранжевое пятно.

– Будешь?

Антон курил, но от протянутой пачки отказался. Решил ничего не принимать из рук врага.

– В каком-то смысле. – Полковник спрятал сигареты и глубоко затянулся. – В каком-то смысле – д-а-а. – Шумно выдохнул. – Ген-измененные больше не являются людьми. Ты ведь об этом хотел спросить?

– Меня интересует, что делается с человеком во время ген-изменения.

– Поверь, – развел руками Павел Геннадиевич. – Если бы я знал, то ответил бы. Полагаю, мы становимся чем-то средним между homo sapiens и homo primus, то есть между людьми и Отцами. Нам по-прежнему требуется еда, здоровый сон и развлечения вроде футбола, но в то же время мы можем использовать т-энергию и даже питаться ею.

– И все? – удивился Антон. – Я ожидал более неприятных известий.

– Каких, например? – хмыкнул полковник. – Что Отцы выедают твой мозг и используют тебя вроде робота?

– Примерно.

Полковник отвернулся, попыхивая сигаретой и глядя на море. Наконец, не оборачиваясь, заявил:

– Отчасти так оно и есть.

Антон был готов к таким словам, потому остался спокоен.

– Ты видел, – спросил Павел Геннадиевич, боком облокачиваясь на борт, – запись про т-энергию?

Ученый кивнул.

– Что скажешь об этом?

– С учетом всех перипетий последнего времени, думаю, отец не ошибался. Он ведь тоже был ген-изменен? Как и вы?

– Нет, мы попали под разные виды влияния. Оказалось, что его психика каким-то образом может противостоять ген-модификации, и процесс окончился полным нулем без какого-либо эффекта. Пожалуй, хм-м, с минусом для заинтересованных сторон. В результате Игорь как будто обрел возможность уклоняться от прямых приказов Отцов, даже игнорируя артефакты, но заработал крепкий удар по извилинам.

– Погодите, – приподнял руку Антон. – Может, объясните сперва, чем отличаются ген-изменения от ген-модификаций?

Над волнами несся яркий полумесяц. При качке подпрыгивали лучи фонарей, вместе с лунным светом они создавали причудливые колеблющиеся тени. Казалось, будто по переборкам шхуны ползут укутанные в серые балахоны наемные убийцы. Лезут, тесно прижимаясь к металлу, стремительно перетекают через освещенные пятнышки иллюминаторов. Антон стоял на самом носу, прижавшись спиной к поручням, и смотрел, как за спиной полковника приплясывают тени. Если бы не слишком современные очертания рубки наверху, корабль напоминал бы средневековую пиратскую галеру. Прислушаться – даже слышно, как хрипят закованные в цепи гребцы, ворочая тяжелыми веслами. Аркудову причудилось, что из темноты по правому борту бесшумно выскочила на волнах приземистая шлюпка – наверняка из налета возвращались пираты, неся на свой корабль тюки с разграбленного испанского галеона.

Антон заморгал, отгоняя наваждение. С ним явно было что-то не так. Конечно, не галлюцинации и не диалоги с мертвыми людьми, но мозг нуждался в серьезной припарке.

«Неужели я повторю участь отца и тоже сойду с ума?» – подумал ученый.

Полковник тем временем о чем-то увлеченно рассказывал. Безлюдную палубу за его плечами наводнили бесформенные тени. Перебираясь от одного бортового фонаря к другому, они подкрадывались ближе.

– Простите, Павел Геннадиевич, – тряхнул головой Антон. – Не могли бы вы повторить, о чем только что говорили? Я немного задумался.

– Да уж, – кивнул силовик. – Задуматься есть над чем – согласись. Откуда мне начинать?

– Давайте сначала, – предложил Аркудов, глядя, как лунный свет купается в складках парусов. Отчего-то стало не по себе. Страха по-прежнему не было, но появилось чувство опасности. – Я хочу хорошенько все проанализировать.