Александр Афанасьев - Час героев

– Василич! Как ты?! Место дайте! Цел?!

Все-таки врезало здорово – 7,62, скорее всего бронебойный. Не игрушка – все, кто прошел Чечню, набивали бронники двойным-тройным комплектом пластин. И все равно – такая пуля сшибает с ног, если бронепластина и задержит ее – на теле остается большой черный синяк. Может и ребра поломать. Но все равно – лучше, чем насквозь.

– Живой...

Кто-то ощупывал его, пытаясь понять, есть все же пробитие или нет.

– Что ты меня, как бабу, тискаешь... Руку дай! Занять позиции к штурму, готовность!

Командир поднялся на ноги, оттолкнул помогающего – устоял, хотя грудь сильно болела.

– Эвакуировать?

– Поздно! Держать двери!

Один из омоновцев осмотрел дверь, присвистнул, начал крепить подрывной заряд с гранатным запалом. Снизу притащили щит, двое бойцов приготовили гранаты «Заря».

– Бойся!

Хлопнуло взрывное устройство – но до конца дверь оно не выбило. Несмотря на то что подрывник понял, что это за дверь, и крепил взрывчатку на все места расположения ригелей – даже тут израильская дверь выдержала удар, ее просто перекосило. А в следующую секунду погиб тот, кто шел первым и держал щит. Пуля калибра .50 швейцарской фирмы RUAG с сердечником из сплава стали, вольфрама и какой-то керамической оболочки, предназначенная специально для уничтожения русских БТР и БМП, пробила насквозь дверь, щит, тяжелый бронежилет, который выдерживал автоматную очередь в упор, прошла насквозь через тело омоновца, и ее задержал только бронежилет на спине. Шедшего первым штурмовика поддержал второй – и тут же в дверь ударила вторая пуля, несколько левее – промах! Чеченцы не видели, куда били! Она пробила насквозь дверь, вылетала в подъезд, чудом никого не задела (пролетела в нескольких сантиметрах над головой еще одного омоновца, стоявшего на лестнице, если бы попала в шлем – мозги бы разлетелись по всему подъезду) и ударила в стену, пробив ее насквозь.

– ... мать!

– Аллах Акбар!!!

Третий боец, стоявший наготове с гранатой, рискуя жизнью, бросился к двери, сумел протолкнуть «Зарю» в дыру (дверь держалась, по сути, на одном ригеле) и упал плашмя на пол до того, как в дверь ударила третья, предназначенная ему пуля.

В квартире грохнуло, ослепительно полыхнуло – и еще один омоновец, сапер, бросился к двери. Рискуя каждую секунду получить еще одну пулю, что насквозь пробивает стены и бронированные щиты, взрывник прикрепил взрывчатку к ригелю, который еще держал дверь, и проскочил дальше, к мусоропроводу. Хорошо, что чеченцы не догадались стрелять по глухим стенам – пуля бы пробила и их.

Взорвалось – дверь вывалилась наружу, легла на перила – нормально прорваться в квартиру было невозможно, но уже хоть что-то. В квартиру полетела еще одна «Заря» и газовая граната – навстречу граду пуль.

Снова полыхнуло – омоновцы двинулись вперед, прикрываясь мертвым щитовиком – дверь их уже не задерживала. Пока проходили дверной проем – погиб еще один омоновец – пуля «Барретта» пробила его защиту насквозь. Но кто-то все же успел выпустить в квартиру длинную очередь, убив одного из боевиков и тяжело ранив занявшего позицию в комнате снайпера с тяжелой винтовкой. В искореженную квартиру рвались остальные, стреляя длинными очередями – уже было не до заложников. В них стреляли из-за наспех сооруженной баррикады из мебели, орали «Аллах Акбар!» – но ответный огонь захлебывался.

– Иншалла!!!

Один из боевиков в большой комнате, уже раненный, рванул чеку – и грохнул взрыв, повергая наземь всех, кто был в комнате. Пояс шахида, полкилограмма пластиковой взрывчатки и два килограмма гаек. Воистину Акбар...

Планируя операцию, американцы кое в чем ошиблись. Они ошиблись в том, что по их данным (полученным напрямую от администрации завода, финансовый директор которого еще с московских времен стал американским осведомителем) на заводе «Росвертол» в Ростове-на-Дону нет ни одного штурмового вертолета в готовности, способного подняться в воздух и нанести удар. И нет боеприпасов к вертолетам – ни НУРСов, ни управляемых ракет, ни, тем более, зенитных ракет. Вероятно, финансовому директору, который стучал не за деньги – американцы просто закрывали глаза на то, как он отмывает деньги в США, регистрирует подставные фирмы типа «Рога и копыта», а он за это стучал, – следовало бы иногда выходить из здания заводоуправления с евроремонтом, сделанным в первую очередь, как только на заводе руководство стало московским – в цеха. Просто пройтись, посмотреть, как идет работа, как люди, которых финдиректор в душе презирал и которых регулярно обкрадывал с помощью разных схем – трудятся, зарабатывают деньги, благодаря которым существуют все паразиты [61], сидящие в шикарных кабинетах с кондиционерами и евроремонтом. Может быть, тогда он увидел бы, что изготавливаемые по алжирскому контракту «Ми-35Н» находятся в полной боевой, а может быть – он и узнал бы, что неизвестные, каким-то образом договорившись с охраной, завезли на территорию завода целый «КамАЗ» с боекомплектом и договорились с теми, кто эти вертолеты будет пилотировать.

Как завезли вооружение на территорию режимного завода? А как с завода тырят что плохо лежит? Провели по документам, сварганили очередную «филькину грамоту» и завезли.

«Ми-35Н» был последней модификацией вертолета «Ми-24», знаменитого еще по Афганистану «крокодила». Учитывая то, что он изготавливался не для российской, а для алжирской армии [62]– он был оснащен по последнему слову техники, включая комплексную прицельную систему Thales с ночным и тепловизорным каналом, универсальный радар, систему автоматического сопровождения целей, позволяющую опознавать двести целей, в том числе воздушных, и двадцать из них брать на автосопровождение, систему автоматического управления огнем, позволяющую запускать по две управляемые ракеты враз, а пушкой – обстреливать третью цель, причем с автоматическим, а не ручным наведением. В целом возможности установленной электронной системы составляли восемьдесят процентов от возможностей электроники AH 64 Longbow Apache Block III – но при этом «Ми-35» изначально превосходил «Апач» по боевой живучести, и это отмечали все, даже американцы, воюющие в Афганистане [63].

Еще более опасными эти боевые машины делали летчики. Это были заводские летчики-испытатели высшей категории, имеющие по несколько тысяч часов налета и не меньше трех тысяч часов – именно на этой машине, на «Ми-24». Кроме того – Ростов был прекрасно им знаком, они не менее тысячи раз поднимались именно с этого аэродрома и летали именно над этим городом, в то время как американцы появились над Ростовом в первый раз (и пока что в последний). Трое из четырех летчиков имели боевой опыт в Чечне, а один, самый пожилой из всех – летал еще в Афганистане.