Василий Сахаров - Свободные Миры

— Согласен, конечно, — ответил Виктор.

— Договорились. Еще вопросы есть?

— Вопросов-то много, — пожал он плечами. — Но твои чекисты все доведут, я так думаю. Хотя, хотелось бы знать, где находятся Врата точно, чтобы разведка, которую я пошлю уже сегодня, знала где смотреть?

— Вопрос нормальный, — достал из стола атлас с картами, раскрыл на закладке и положил перед ним. — Станица Отважная, на границе с Карачаево-Черкесией, население тысяча человек, а то и тех нет, мигрирует народ. Две школы, десяток магазинов, в общем-то, ничего особенного. Самый обычный населенный пункт.

Ермаков внимательно посмотрел в карту, подумал, и наконец ответил:

— Места знакомые, на охоте там бывал, но отметка не в самой станице.

— Да, за ней, в сторону станицы Бесстрашной, там и будут Врата. Там городище древнее, именно в этом месте, они и есть.

— Русколань? — спросил он.

— Да, она самая, а точнее, крепость привратная.

Виктор протянул мне ладонь.

— Ну, тогда пойду я?

Я пожал его руку.

— Удачи тебе, атаман. Будь осторожен.

Планета Бортнай. Световечная империя. Боевой сектор Д341. 05.08.2015

Возвращаться не хотелось, очень не хотелось, но кто-то упрямо дергал Ваську Давыдова за плечо, и как заведенный, повторял одно и тоже:

— Дава, очнись. Дава, очнись.

Наверное, только от того, чтобы больше не слышать эти слова, пересилив себя, Васька открыл глаза и увидел над собой в тусклом свете лампочки, запитанной от мощного аккамулятора, голову Червонца.

— Вот, очнулся, — удовлетворенно заметил Червонец, отодвигаясь от него. — Воды хочешь?

После этих слов, Дава ощутил, что воды, он хочет просто нестерпимо, и ответил:

— Да, хочу.

Червонец поднес к его пересохшим губам флягу, а Дава, сделав несколько судорожных глотков, спросил:

— Что со мной было?

— Ты, Дава, шел впереди всех по подземной галлерее, и в одиночку, вступил в бой с горрилоидом. Он на тебя прыгнул, а ты в него весь рожок выпустил. Обезьян на тебя всем своим весом упал, и ты, вырубился.

Васька приподнялся на локте, пусто, никого нет, и только где-то в одной из дальних комнат, слышно шевеление и топот ног.

— А где все?

— Твой трофей пристраивают, — ответил Червонец, и видя, что Дава ничего не понял, пояснил: — Ты горрилоида только подранил, а Ромыч с Толстым решили его в клетку запереть, и посмотреть вблизи, что за зверь такой.

Дава пролежал несколько часов, и все это время, кто-то из солдат куда-то бежал и что-то делал, а все вместе, собрались только к вечеру. По крайней мере, по стареньким наручным часам, бывшим у Червонца, как раз наступил вечер. Усевшись прямо на пол все в круг, на раскинутые под ноги спальники и плащ-палатки, приступили к ужину, после которого, Ромыч молча достал из рюкзака стопку пластиковых стаканчиков и бутылку настоящей водки. Все так же, не говоря ни слова, разлил всю бутылку по стаканчикам, и произнес:

— Помянем парней, мужики. Хорошие ребята все были: Сокол, Черный, Тошка, Свирид, Молодой, Никифор, Студент, Кот, Азер, Абдулла. Запомним их такими же, какими и знали, — сказав это, он одним глотком проглотил водку, не закусывая, только занюхал пайковым консервированным хлебом.

Остальные, выжившие в битве за никому из них ненужный боевой сектор солдаты Таманской гвардейской мотострелковой дивизии, последовали его примеру. Кто-то закашлялся, и нарушая тишину подземного бункера, Дава спросил:

— Ромыч, а зачем нам горрилоид?

Тот только горько усмехнулся и ответил:

— Нам тут сидеть долго, а мы его как ученого медведя, плясать научим, и будет он нас развлекать.

— А если серьезно?

— Завтра увидишь, если на ноги встанешь.

Ночью, уже под самое утро, Даве в первый раз в жизни приснился кошмар. Что якобы горрилоид, открыв клетку и убив часового, подбирается к нему с огромным тесаком в руке и говорит ему противным голосом директора школы: «Конец тебе Давыдов, вот теперь ты за все ответишь, не надо было тебе геометрию прогуливать». С криком проснувшись, он увидел все ту же большую комнату и сидящего в углу Цыгана, с автоматом в руке.

— Что, сон плохой приснился? — спросил он.

— Да, чепуха какая-то, — ответил Васька, и снова провалился в беспокойный сон.

Проснулся он в следующий раз от того, что Червонец поставил перед ним котелок с теплым гороховым пюре смешанным с тушенкой. С аппетитом перекусив, Дава оглянулся на Ромыча, и тот, заметив его взгляд, спросил:

— Как ты, на ногах стоишь?

Васька приподнялся и встал, голова немного кружилась, но передвигаться он мог.

— Кажись, да. Ничего обезьяна не сломала. Только иногда в глазах двоится.

— Это хорошо, нас и так, только четырнадцать человек осталось, каждый ствол на счету, — подвел итог Ромыч, и поставив свой котелок в общую стопку, сказал:

— Толстый, Дава, вы со мной, а остальным чистить оружие и провести инвентаризацию всего, что имеем. Фиг его знает, сколько нам тут сидеть.

Втроем они прошли по коридору и остановились перед полуутопленной в бетон комнаткой, которая закрывалась поверху мощными решетками — это и была клетка, в которой сидел мутант. Ромыч включил фонарь и посветил в дальний угол комнаты, в котором сжавшись в большой шерстянной мешок, вздрагивал всем телом плененный горрилоид. Он обернулся на яркий свет фонаря, и одной ладонью прикрыл глаза. Горилл Васька видел и раньше, в зоопарке, да и в телепередачах, так что мог сравнить, чем этот горрилоид-мутант, отличается от земных особей. Этот обезьян был выше ростом, явно за два метра, не такая густая шерсть по телу, более стройный, опять же прямоходящий, в то время, когда обычные гориллы в основном передвигаются на четвереньках. А самое главное, так это неестественные на тупой и бессмысленной морде обезьяны, глядящие на солдат из под выступающих вперед надбровий, умнейшие человеческие глаза.

— Хороший взгляд, — сказал в тишине Толстый, видимо думающий о том же, о чем и Дава. — Из-за этого взгляда, мы его вчера и оставили в живых.

— Точно, — подтвердил Ромыч, и спросил Толстого. — Как, рискнем?

— Давай, — как-то наигранно и беззаботно сказал ростовчанин.

Ромыч вытянул из нарукавного клапана три блестящих металлических кружка, и протянул один Даве, а другой Толстому.

— Что это? — спросил Дава.

— Автопереводчики, наемники дали, а я им за это на 134-й форт указал, там склад вооружений был, — Ромыч ответил, и прилепил свой кругляш на шею, — а этому, — кивок в сторону клетки, — еще вчера, пока он в отключке был, прилепили.

Дава и Толстый сделали тоже самое что и Ромыч, и закрепив автопереводчики, молча повернулись к клетке.

— Ты понимаешь меня? — спросил Ромыч горрилоида.

Дава этому удивился несказанно. Как, неужели этот огромный монстр обросший шерстью, машина смерти, предназначенная для уничтожения всего разумного, что-то может понимать? А еще больше, он удивился, когда услышал ответ мутанта, причем поначалу, он слышал два голоса. Один выдавал какой-то непереводимый звериный рык, сопровождаемый ритмичными ударами мощных ладоней по бетонному полу, а другой, вполне человеческий, усталый и тоскливый. Но потом, это прошло, и на слух приходил только человеческий перевод.