Грант Макмастер - Британия

Юэн, наконец, набил рот омлетом и ответил, не прекращая жевать:

— Тут-то все понятно. Только герой из меня никакой.

Кейтлин засмеялась, но, поймав удивленный взгляд мужчины, закрыла рот рукой:

— Извини.

Цура тоже улыбалась.

— Что? — спросил Юэн, слегка раздраженный таким пристальным вниманием к себе.

— Ты покинул безопасность и уют и отправился в морозные, смертоносные пустоши на поиски своей семьи, не зная, куда их забрали и есть ли шанс вернуть их домой, — сказала Цура.

— А по пути нашел время, чтобы спасти меня, — добавила Кейтлин.

— Так поступил бы каждый, — смутился Юэн.

— Нет, так поступили бы очень немногие, — возразила старуха. — Остальные думают, что это легко, а как доходит до дела — находят тысячу оправданий, чтобы остаться дома, в тепле и безопасности. — И она стала перечислять насмешливым тоном, загибая пальцы: — Я не знаю, куда они пошли. У меня нет припасов. У меня есть долг перед сообществом. Мир полон опасностей, там творятся всякие ужасы… В общем, этот список бесконечен.

— А как потом спать по ночам, зная, что ты ничего не сделал? — задумчиво спросил Юэн.

Кейтлин, наблюдавшая за ним, довольно улыбнулась и принялась за еду.

— Надеюсь, ты этого никогда не поймешь, — мягко сказала Цура и протянула ему кожаный шнурок, на котором висел серебряный диск в виде колеса телеги. — Это тебе, Юэн. Скромный подарок большому человеку.

Юэн собрался было отнекиваться, но Цура не дала ему сказать и слова:

— Я не часто дарю подарки и обижаюсь, когда от них отказываются.

Она улыбнулась, и Юэн решил не возражать.

— Раз так — спасибо. Красивая вещь.

Старуха ласково потрепала его по щеке:

— А теперь быстро доедайте. Наши хотят вас видеть.

Позавтракав, они оделись, помогли хозяйке вымыть посуду, отчистили снегом сковородку и вышли из фургона. В центре лагеря уже собрались люди.

У кабины, где Юэн принял бой, снег был заляпан черными и багровыми пятнами, но мертвого чудовища там уже не было: цыгане утащили тушу. При виде Юэна все захлопали.

Покраснев, мужчина поднял руки, чтобы остановить нежданную овацию, но люди стихли, только когда заговорила Цура.

— Пока вы спали, мы собрались и приняли решение. Мы направляемся в Донкастер, но по пути сделаем небольшой крюк и доставим вас в Конисбро.

— Спасибо, — сказал Юэн и улыбнулся всем собравшимся. — Но зачем вам терять время? Мы и сами доберемся.

Эти слова были встречены хором протестующих голосов:

— Да нам нетрудно!

— Все равно по пути!

— Пешком идти замучаешься!

— Куда девчонку-то потащишь?

Цура подняла руки, и шум стих.

— Как видишь, решение уже принято. Заодно посмотрим, чем там, в Конисбро, можно поживиться, — подмигнула она.

— А далеко дотуда?

— Полдня пути, пешком или на вардо, так что ты ничего не теряешь, — ответил Джорди.

— Спасибо, — повторил Юэн и улыбнулся.

Цыгане тоже заулыбались и, не сговариваясь, дружески похлопали друг друга по плечу и разошлись по своим фургонам.

— Помогите мне разогреть котел, — попросила Цура, и Юэн с Кейтлин пошли за ней.

Час спустя они были уже в пути, и Джорди, верный своему слову, посадил Кейтлин за руль. Она управляла огромной машиной, тащившейся по толстому снегу, и лицо ее светилось детским восторгом.

Фургоны ехали очень медленно: мощности двигателей хватало только на то, чтобы приводить их в движение, о скорости мечтать не приходилось. Зато ни снег, ни грязь не считались препятствиями: вардо везде прокладывали себе дорогу. Это было тем более кстати, поскольку цыгане не признавали ни дорог, ни шоссе. Они тащились напрямую через поля, безо всяких усилий проламываясь через деревья и кусты.

В вардо Цуры был компас, который она прикрепила к приборной доске перед водительским креслом; по нему она прокладывала курс, ориентируясь на далекие объекты. Юэн спросил старуху, как она выбирает маршрут, и та, смеясь, ответила, что колесит по стране уже не первый десяток лет и может ездить тут вслепую.

Вокруг, в отличие от севера, были одни равнины, а потому горизонт казался дальше. Порой Юэну мерещилось вдалеке какое-то движение, но он не мог разобрать, что это было. К полудню они проехали затопленный карьер по левому борту, и чье-то массивное тело нырнуло в глубину при их приближении, пустив по воде приличную рябь. Справа стояла разбомбленная деревня: даже сквозь снегопад видны были кратеры.

Вскоре показалась река, первая настоящая река, которую Юэн видел за последние двадцать с лишним лет: она вырвалась из плена и стремилась вперед, унося с собой потрескавшиеся льдины. Заметив удивление мужчины, Цура сказала:

— У нас с каждым годом теплеет.

Конисбро был построен на холме и, очевидно, знавал лучшие времена. Большая часть города теперь превратилась в завалы почерневшего щебня на краю кратеров, заполненных снегом, льдом и водой. Под ними, у подножия холма, у самой реки, возвышалась сторожевая башня средневекового замка, окруженная потрепанной, но все еще крепкой каменной стеной. Из-за стены поднимались струи дыма от костров и доносился далекий стук молотка.

Юэн зачарованно глядел на замок: ему казалось, что из ворот вот-вот покажутся гарцующие рыцари.

— Странное дело, — заметила Цура. — После войны люди в деревнях вернулись туда, где укрывались от опасности их предки: в старые церкви, замки и тому подобное. А вот стеклянные офисные здания и панельные многоэтажки никому не сдались…

— Мы, в Глазго, ушли в подземку.

— Но тоже не все, — грустно сказала старуха. — Наверное, когда в туннели набилось достаточно народу, охранники просто заперли двери?

Юэн не раз натыкался на груды скелетов у входов в метро и пытался представить себе отчаяние, которое чувствовали в те последние дни люди, оставшись наверху, вдали от любимых. Он ничего не ответил, но Цура заметила на его лице грусть.

— Старые здания — отличное укрытие, — продолжила она. — Подземные склепы и толстые стены спасали от осколков, радиации и холода. А когда, уже после войны, началась ежедневная борьба за воду, топливо и еду, эти постройки давали своим жителям много преимуществ.

— Их ведь для того и строили изначально, — сказал Юэн.

— У нас была такая цивилизация, что мир казался крохотным… — задумчиво произнесла Цура. — А спасли нас, в конце концов, стены, поставленные далекими предками…

Тут Юэна посетила внезапная мысль, и он поспешил ее озвучить:

— А что делали цыгане в первые годы?

— Выжили немногие. Сгинули от бомб, эпидемий и прочих ужасов войны. А самые умные и проворные ушли в поля, подальше от всех.

Она вздохнула и повела плечами, как будто на нее вдруг свалился огромный груз.

— Первое время нас косили болезни, голод, холод и черный дождь — он часто шел после ядерных бомбежек.