Вадим Косинцев - Боевой устав Гоблина

Знак Номмо!

– Интересно, дрессированные хухум такие же вкусные, как остальные? – во всеуслышание поинтересовался Потрясающий Пальмы, который первым пришел в себя. Старика было трудно пронять таким незатейливым колдовством. – А может, чересчур жилистые? Я не люблю, когда в хухум-рже много твердых прожилок.

Но он тут же осекся – внутри змеиного кольца что-то происходило. Красно-черный ворс ковра начал исчезать. На его месте возникла гладкая поверхность, напоминающая воду, покрытую радужной пленкой. Словно колодец, в который выплеснули стакан бензина. Только расположен он был, вопреки законам природы, вертикально. В глубине «колодца» скользили гибкие тела. Вроде бы полулюди-полузмеи с восемью конечностями.

– Какого хрена… – прошептал я. Я был так поражен происходящим, что полностью высунул в зал голову и даже приподнялся на локтях для лучшего обзора. – Что здесь творится?

– Смотрите, чертовы невежды! Перед вами окно, ведущее к Номмо! – торжественно провозгласил Волосебугу. – Его создали хухум! Магические существа во главе с принцессой хухум! Те, которых вы тупо пожираете, безголовые идиоты!

В этот момент рухнули портьеры, сорванные сильными руками воинов таха. Зал аудиенций заволокли клубы пыли. Сквозняки закручивали пыль в маленькие вихри. Картина была по-своему грандиозной, а отчасти даже жутковатой.

Среди рукотворного самума последним набатом зазвучал крик Черного Шамана:

– Бросьте негодяев к их демонам! Это приказываю я, отец мщения, Хуру-Гезонс!

Телохранители командарма, топая как слоны, промчались через приемную. Один грубо заломил руки верховному правителю, другой – Минджуку. Держа почти на весу брыкающихся киафу, здоровяки устремились к ковру.

– Стойте! Стойте! – панически заорал Волосебугу. – Нельзя приближаться! Опасно! Назад!

Его никто не слушал. Возбужденные телохранители, громко ухнув, подняли жертвы над головой и метнули в «окно». Под дикий хохот Черного Шамана «вода» без всплеска поглотила обоих киафу. Вслед за этим радужная пленка выгнулась и преобразовалась в два извивающихся рукава. На их концах крутились медленные воронки. Рукава, точно зрячие, протянулись к обмершим телохранителям. С тихим хлюпаньем оба орка были всосаны внутрь. Втянув телохранителей, рукава растворились в «колодце».

Командарм, однако, ни секунды не горевал о потере своих цепных псов. Он занял место посреди зала: широко расставил ноги, воздел обе руки к потолку и хищно осклабился. Слева и справа от него замерли тысячник Боксугр и Квакваса. Начальник штаба с величайшим почтением держал боевой жезл вождя.

– Верховный правитель! – воскликнул Черный Шаман. – Отныне я – верховный правитель Даггоша!

Увы, торжественность момента была нарушена самым непристойным образом. Два женских голоса, один молодой, другой старушечий, испустили долгий перепуганный визг. Через мгновение к ним присоединились дребезжащие дисканты старейшин и вибрирующий рев Гушшаха-Бижи. Если бы в зале росли пальмы, они наверняка были бы потрясены этим ревом от корней до кроны.

Я стряхнул оцепенение, вызванное зрелищем гибели верховного правителя киафу, и повернулся на крик. К Лублаш медленно, но неодолимо приближалась гигантская гусеница. У гусеницы была бесформенная голова и туго перепоясанное ремнями тщедушное безногое тельце. За ней тянулся след из слизи, крови и клочков грязной ваты. Тварь извивалась, будто только что перерубленный червь, и издавала звуки. Прислушавшись, можно было различить повторяющуюся на разных языках фразу:

– Дайте крови, суки! Крови мне, суки! Крови…

Потрясающий Пальмы схватил с подставки ритуальное копье Либубу и направил его, не решаясь метнуть, в сторону жуткого существа. От широкого наконечника копья до ненасытного нуи было как минимум три метра. Старейшины пятились к стенам – все как один. Мать Лублаш потеряла сознание и лежала на полу.

Только я не растерялся. Гнев на проклятого кровососа придал мне поистине богатырские силы. Я подскочил к уполовиненному тельцу Ихуси и тремя мощными пинками зафутболил его в круг хухум. Неугомонный труп рыбкой нырнул в бездонные глубины «колодца».

Учинив расправу над нуи, я немедленно ретировался как можно дальше. Не ровен час опять вылезут загребущие щупальца!

Очутился я при этом в непосредственной близости от бедной Лублаш. Картинно отряхнув руки, я прижал рыдающую девушку к груди.

– Великий воин! Федор… – сквозь слезы лепетала та. – Мой спаситель! Мой грозный геодезист! Хочешь исследовать рельеф благодарной Лублаш прямо сейчас?

– Эй ты, соплюшка похотливая! – подскочила к нам Зийла. – А ну-ка, оставь моего жениха в покое!

– С чего это он твой? – окрысилась дочка вождя. – Раскатала губу! Убирайся прочь, кошка облезлая, пока мой отец не прогнал тебя копьем Либубу! Федор спас меня, а не тебя.

– Да я сама тебя вместе с твоим бегемотом-папашей прикончу! – разъярилась Зийла. – Отделаю как следует! В сторону, солдат! Сейчас я этой пигалице глаза выцарапаю!

– Ха-ха-ха! Рискни, если волос не жалко!

– Ослица потная!

– Свинья супоросая!

За конфликтом гоблинш наблюдали и стар и млад. Даже Черный Шаман отвлекся от дум о сладкой победе. Потрясающий Пальмы горделиво смотрел на дочь, готовую ради любимого сразиться с сильной взрослой женщиной. Старейшины таха начали делать ставки на исход поединка. Зийла, хоть и не была дочерью вождя, явно лидировала в рейтинге. Ведь у нее имелось оружие, армейская форма и перевес примерно в десять килограммов боевой массы. Оставалось подать сигнал к началу дуэли.

Сигнал пришел со стороны «колодца». «Вода» внутри змеиного кольца с шумом и плеском взволновалась. Неглубоко рядом с поверхностью возникла гоблинская фигура. Гоблин был невысок и толстопуз. Одежду его будто жевал бегемот или крокодил. К жирной груди всплывший обитатель бездны прижимал знакомый каждому воину ОАТ чемоданчик.

– Рож! – в голос взревели Боксугр, Квакваса и сам Черный Шаман.

Лицо Рожа искривилось в злорадном смехе. Он непристойным жестом выставил средний палец и вытянул руку. Палец проколол поверхность радужной пленки. Изо рта Рожа вырвалась стайка пузырей.

– Отдай золото, сволочь! – завопил Боксугр. – Дай сюда! Мое!

– Это золото таха! – сердито одернул его Черный Шаман. – Приказываю тебе отобрать его у вора, тысячник!

– Да пошел ты к Насру, фанатик! То есть слушаюсь, мой маршал!

Начальник штаба стремглав ринулся к ковру со змеями. Первым делом он выпустил в бывшего сотника разряд из жезла, но плети магических молний будто растворялись в воздухе. Толстяк продолжал нагло скалиться! Тогда Боксугр отбросил бесполезное оружие и поднялся перед «окном» на носочки. Видя такое дело, на подмогу ему бросился Квакваса. С негодующими воплями они запустили руки в «воду», чтобы отобрать у грабителя вожделенный чемоданчик. Навстречу гоблинам гостеприимно протянулись толстые «рукава» с воронками на концах. Дважды хлюпнуло – и оба сребролюбца пропали. Вместе с ними пропал и Рож. Лишь чемодан некоторое время покачивался возле самой поверхности «колодца», словно не золотыми кордобами был нагружен, а пенопластом. Потом нырнул в непроглядные глубины и он.