Вадим Косинцев - Боевой устав Гоблина

Так или иначе, несколько часов кряду я наслаждался, если применимо это слово, спокойной ездой. Я даже успел на ходу пошарить в различных укромных уголках, где погонщики обычно прячут свои сокровища. И не напрасно. Под сиденьем обнаружилась отличная фляга эльфийского производства. В любую жару сохраняет содержимое прохладным и уничтожает болезнетворную флору. Жалко, пустая. Лишь на дне плескалась пара глотков выдохшегося клюквенного тоника. Ну и то хорошо.

Вообще же беспечность гоблинского командования умиляла. Не будь я заинтересован в том, чтобы остаться воином ОАТ, мог бы смело отстать, да и развернуть боевую черепаху в обратном направлении. А там поминай как звали. Ворвался бы, к примеру, в Чикулелу и отомстил той жадной до метикалов гоблинше с кольцом в носу! И вообще навел бы ужас на джунгли. Хотя без больших запасов специализированного сухого корма местным Зорро стать не удастся. Черепаху бананами не прокормишь.

Ну, Зийлу-то уж могли бы на панцирь посадить или хотя бы Цаво! Так нет, каптерщик месил дорожную пыль наравне со всеми. К вечеру я уже рад был бы даже его компании. Между прочим, это было бы полезно. Завести дружбу, получать первым лучшие продукты… Но никто так и не пришел проконтролировать погонщика бронечерепахи.

Ночная стоянка была организована буквально в десяти километрах от Ксакбурра.

Шаман, вопреки обыкновению, палить из жезла не стал. Очевидно, сообразил, что поднимать шум вблизи столицы опасно. Мало ли какие дозорные тут бродят. А то вдруг нищие и вечно голодные беспризорники с окраин набегут, чтобы вконец разорить Цаво.

– Эй, мужик, присоединяйся, – услышал я голос Зака.

Орку удалось завладеть неплохим набором продуктов, и он отчего-то решил поделиться ими со мной.

– Что это с тобой, брат? – Я привалился к теплой лапе черепахи и стал уминать плод хлебного дерева, заедая его давленым бананом. – Опять под мою команду переметнулся?

– Это подонок Квакваса больше не доверяет мне. Подбил каких-то бандитов, чтобы они прогнали меня, вот я и пришел.

– Ага! Поделом же тебе. Теперь нас обоих зарежут.

– Отобьемся… Слушай, а где сегодня сотник Рож? Все друг друга спрашивают и не находят ответа. Это ты его прикончил в отместку за экзамен?

– Небось все войско надо мной потешается, – проворчал я. – Сам не пойму, куда он делся.

В этот момент со стороны кустов донесся жуткий хрип, а вслед за тем в закатном свете возник и сам пресловутый сотник. Вид его был ужасен. Одежда Рожа из защитной превратилась в рваную, через дыры просвечивало потное тело. Обувь сотника также истрепалась и позеленела от сока растений. Но самую разительную перемену претерпела его жирная физиономия. При взгляде на меня она исказилась от ненависти, а из пасти вылетел безумный рык:

– Ты!.. Негодяй, как ты посмел! Разжалую!!!

– Господин сотник! – обрадовался я. – Вы живы!

– Разумеется, я жив! – завопил гоблин, из последних сил кинулся на меня, но в итоге лишь уцепился за рукав. – Наср! Ты будешь немедленно казнен! Это военное преступление! Меня чуть не убило лесное чудовище!

– Так-так, а вот и дезертир, – мрачно промолвил незаметно появившийся в зоне конфликта тысячник Боксугр.

Я поспешил отделить пальцы Рожа от комбинезона и отступил ближе к зарослям. Только сейчас я увидел, что, пока мы с сотником орали, вокруг столпилось порядочное количество воинов таха. Пожалуй, вся Освободительная армия трепетно внимала разборке. Кроме Черного Шамана, конечно, который был много выше банальных склок и тяготел к жестоким политическим битвам. Все с любопытством ожидали развития событий.

Я встретился с сочувственным взглядом Зийлы. Кажется, она прощалась с полюбившимся солдатом.

– Господин тысячник, я не дезертир! Этот негодяй сбросил меня с брони и уехал, – слегка стушевался сотник Рож. – Целый день я пытался догнать армию! Устал как собака! Спешил изо всех сил! Меня преследовал огромный монстр с горящими глазами! Он едва не проткнул меня двумя копьями.

– Интересно, почему больше никто не видел монстра? И почему сотник не стрелял, чтобы подать сигнал бедствия? – зловеще добавил Боксугр. По обыкновению, он поигрывал диверсантским жезлом, однако файерболом его еще не снарядил.

Рож буквально спал с лица, – похоже, будь его воля, он убежал бы обратно в джунгли и уже никогда не вернулся.

– Страшное чудовище отняло у меня жезл, – пролепетал он.

– Ясно… Потерял боевое оружие… – с прокурорской тяжестью сказал Боксугр. – Плелся позади армии и не сумел ускорить шаг, чтобы догнать пеших воинов… Ко мне! – рявкнул он в ярости.

Рож молнией метнулся к тысячнику и встал перед ним насколько мог прямо, даже пузо втянулось. Боксугр протянул руку к левому плечу толстяка и решительно сорвал с рубахи сотничью нашивку, только нитки затрещали.

– Утром – в общий строй, солдат! Десятник Цаво, выдать рядовому Рожу банку тушенки и банан. И нитки с иголкой, чтоб починил одежду.

Армия встретила решение тысячника одобрительным гулом. Судьба сотника ни у кого не вызвала сочувствия. Сам разжалованный потерял лицо. Он принялся размазывать слезы по физиономии, призывал в свидетели Номмо, Насра, Матерь Грязи и духов помельче – словом, сорвался с катушек. Потом бросился с кулаками на меня, однако общими усилиями атаку бесноватого гоблина удалось отбить. Хорошо еще, что у Рожа не оказалось штыка, а то не обошлось бы без жертв.

Наконец он с воем пропал в кустах, сопровождаемый хохотом однополчан.

– Рядовой Стволлут, так ты действительно сбросил сотника с черепахи? – спросил меня Боксугр.

– Он сам свалился, когда уснул, – обиделся я. – Я же не могу видеть, что у меня за кормой. Небось даже не проснулся, когда упал…

– Ладно, верю. Штраф в размере трех суточных окладов, – подытожил тысячник и удалился, тяжелым взглядом раздвинув толпу.

Ночь грозила превратиться для меня в сущий кошмар. Я даже собирался втихомолку смыться подальше от бивака и пережить ее в какой-нибудь звериной берлоге, но не рискнул. Все-таки местность, хоть и носила следы экспансии разумных существ, окультурилась не до конца – попадались порой даже несорванные аборигенами фрукты. В общем, как страх перед дикими животными, так и опасность нарваться на обвинение в дезертирстве удержали меня в лагере.

– Что делать будем? – мрачно осведомился я у орка.

– Как это что? Спать, конечно.

– Тебе хорошо так говорить, на тебя не точат зубы Рож с Кваквасой.

– Тысячника Боксугра не забудь. И Джадога.

– Джадог кое-что другое точит, подонок. Век бы его не видать!

– Не скажи, мужик, сейчас это твой единственный помощник в жестоком мире насилия и смерти, – рассудительно заметил орк и широко зевнул.