Игорь Михалков - Нибиру. Пробуждение

Мари решилась. Подняла какую-то влажную тряпку; лучше бы сухую и теплую, да не нашлось. Завернула в нее малыша. Ребенок оказался очень легоньким, не больше двух килограммов. Прижала к себе, заботливо придерживая головку. Скривилась от внезапно подступившего приступа тошноты. Что теперь делать?

— Положите, откуда взяли, милочка, — заявили из-за плеча. — Будет неприятно, если он упадет и разобьется — нам с ним еще работать. Впрочем, как и с вами. Не знаете, случайно, куда девались акушеры?

— Черт бы его побрал, этот ножик! — выругалась бельгийка. Она уже устала бояться. — Короткое лезвие — не достало до мозга? Или он у тебя такой маленький, что я попросту не попала?

— Фи, некрасиво так разговаривать со старшими, — пожурил ее Управляющий. Он опирался плечом на одну из колонн, скрестив руки на груди. Поврежденный глаз закрывала корка засохшей крови. — А я еще от такой мерзавки сына хотел.

— Ты мне зубы не заговаривай. — Мари покрепче прижала к себе ребенка и выставила нож.

— Пока вы носились по коридорам, милочка, я все думал, — тоном преподавателя протянул старик, — почему же на вас не подействовало влияние? И лишь теперь догадался — в Бункер проникли враги! На вас же печать одного из них, я ее почуял, — он картинно постучал себя по носу. — Как вы могли сговориться с теми, кто собирается уничтожить ваш род?

— Разве его уничтожаете не вы? — удивилась девушка, медленно обходя Управляющего по кругу. До выхода оставалось каких-то два шага.

— Нет, мы оберегаем. Знаете, как хороший хозяин оберегает овец от волков. И за безопасность, конечно же, снимаем некоторую дань с поголовья.

— Вот как? Я своими глазами видела, что у людей вырезают сердца. Десятки смертей ради каких-то экспериментов! Вы, сволочи, притащили всех нас сюда, чтобы систематически убивать, а потом что-то делать с нашими детьми! Это у вас называется данью? Убийцы!

— Должны же мы чем-то питаться, — пожал плечами Управляющий. — Вы ведь не осуждаете мясников, которые забивают скот на кошерное мясо? Или они, по-вашему, тоже убийцы?

— Я не еврейка, — ответила Мари, — и осуждаю метод кошерного убоя.

— Плохой пример, — согласился старик. — Но вы же едите мясо или любую другую пищу, пусть даже неживого происхождения. Вы лишаете свою еду энергии, чтобы она перешла к вам. Причем заботитесь о том, что едите, — выращиваете, разводите, удобряете и вскармливаете. А кто-то разводит и вскармливает вас. Этот процесс называется трофической или — для вас, милочка, — пищевой цепочкой. Причем, заметьте, мы не съедаем ваше мясо, а используем исключительно энергию, как для еды, так и для работы наших агрегатов. Признаюсь, я еще не до конца разобрался в этой системе. Возможно, кто-нибудь из Отцов ответил бы вам более исчерпывающе.

— К чертям ваши ответы!

Мари успела заметить короткое движение. Несмотря на ранение и возраст, Управляющий передвигался невероятно быстро. Коротким прыжком он переместился к девушке. Нечеловечески холодные пальцы дотронулась до локтя, на котором лежал малыш. Но бельгийка оказалась готова. Косой взмах снизу вверх, и сталь воткнулась в рубашку, пробив брюшную полость и диафрагму. Затем еще два удара: между ребер — в легкое, и более точный — в сердце.

На этот раз, кажется, удалось. Старик хрипло охнул и повалился на колени. Мари замерла над ним, готовая то ли сорваться с места, то ли ударить еще.

— Что же вы наделали, милочка, — с горечью сказал Управляющий. — Теперь я, вероятно, растворюсь. А вы наверняка убежите и с помощью ваших новых друзей уничтожите нас. Одумайтесь, пока не поздно! Лучше бы послужили Отцам и родили. Поверьте, от этого мы все только бы выиграли. Вы же хотите теперь сбежать? — Под ним расползалась черная лужа. — Зря. Если убежите, пожалеете. Там, наверху, вам придется намного хуже. Вы уж поверьте. Сейчас еще — полбеды. Катастрофы, гибель… Мелочи, небольшое изменение популяции. Но вот чуть попозже, когда прибудут другие… Они не только энергию потребуют. Вспомните тогда наш разговор о мясе… Впрочем, для чего я это вам рассказываю? Вы ведь все равно не поймете. Молодежь! Какие-то месяцы — и всей вашей истории придет конец. Погибнет каждый, не останется никого. Скот ведь разводят с вполне определенной целью. Кроме Отцов никто не пожалеет какую-нибудь корову, когда настает очередь ее стада идти на убой.

— Сдохнешь ты наконец, псих недорезанный?! — взвизгнула Мари. Уже не в силах ударить еще раз, пнула Управляющего в живот. Старик согнулся и уперся головой в пол.

Он еще бормотал, когда бельгийка выскочила в коридор и побежала, доверившись памяти, к выходу. Убаюканный свистом подземного воздуха, мальчик уснул. Он досыта наелся энергии умирающего старика.

Стены Бункера мелко завибрировали. Изменилось свечение — с изумрудного на грязно-лазурный. Сначала из коридоров не доносилось и звука, но затем Мари почудился протяжный вой. Наверняка включилась какая-то система безопасности. Это муторный старец, перед тем как скопытиться, поднял тревогу. Или кто-то нашел его тело.

Воздух излучал напряжение. Девушке казалось, что можно, прищурив глаза, увидеть паутинки-следопыты, испускаемые серыми тенями. Стоило такой паутинке прикоснуться к Мари, как обитатели пирамиды узнали бы о месте ее пребывания.

Откуда в памяти оказалось понятие «следопытов», бельгийка не знала. Ее занимало только одно — желание выжить и вытащить отсюда мальца. Ребенок не заслуживал стать пищей или чем-то еще более ужасным для чертовых Отцов. И шанс на спасение был. Ведь Управляющий сказал, что мир не погиб! А значит, оставался путь — наверх из Убежища.

Полумрак за спиной беглянки полнился преследователями. То и дело слышался какой-то шорох. Интуиция подсказывала: их очень много. Быстрее, пока не поздно! Бежать что есть духу!

Она не боялась ген-измененных вроде старика или охранников. От них можно спрятаться — пирамида поможет, запутает следы. Но безликие твари вселяли ужас. Было страшно даже предположить, как они выглядят. Еще страшнее — обернуться и увидеть.

Стоп! Во входном проеме торчали зомбированные типы. Чтоб они сдохли все разом, эти ген-измененные… Мари ударилась плечом о гранитный косяк на повороте, захрипела, останавливаясь. Ребенок — вот молодец! — не проснулся.

— И что теперь? — спросила себя бельгийка. — Похоже, надо срочно уверовать в Бога. Его придумали как раз для таких случаев…

Чувствуя через рукав тепло маленького тельца, она понемногу успокаивалась. С ней уже случилось все, что только могло случиться. Биться в истерике надоело. Если бы не первобытный страх перед неизвестным, было бы неплохо. Даже занятно — Бункер атмосферой напоминал ей пятисерийный цикл фильмов «Обитель зла». Жаль только, что Мари не умела сражаться как ее любимая героиня. Впрочем…