Максим Хорсун - Егерь. Девушка с Земли

«Реми была права, — подумал он, шаря лучом по биованнам-автоклавам. — Они все здесь. Весь экипаж. Командир, старший помощник, оба астронавигатора, бортинженер, бортврач, суперкарго, реакторщик, двигателист, кок, он же бортстюард… Все десять. Хотя почему десять? Должно быть одиннадцать. Плюс биолог… Или лабораторию для клонирования соорудил бортовой медик? Вряд ли… Знаю я этих лепил… Терапевт, хирург, стоматолог, психиатр и патологоанатом в одном флаконе. Где ему еще и генную инженерию осваивать? Квалификация не та…»

Он отвернулся от пластиковых гробов, в которых желтели кости, обвитые водорослевыми талломами, поискал лучом контейнеры с грузом. Ага, вот они…

Продолговатые ящики из синтетического дерева. На боковинах стандартные обозначения: «вверх не бросать», «не кантовать», «хранить в сухом и прохладном месте».

Та-ак, а что внутри?..

Один из ящиков оказался вскрыт. Точнее — варварски раскурочен. Белели сахарные изломы пенопласта, торчали клочья стекловаты. Скворцов порылся в недрах, вынул ампулу с белесым киселем, вчитался в меленькие синие буковки на стеклянном боку…

Вот черт, это же стимулятор роста!

Планета производства — Немезида. Планета доставки — Земля.

Знаменитый немезидианский универсальный стимулятор роста, получаемый путем вытяжки из эмбрионов вида sapiens avis. Страшно дорогое средство. Почти что панацея. Богатенькие Буратино, вроде мистера Марвелла, отваливают огромные деньжищи за такую вот ампулку…

Средство, само существование которого держится в секрете. Панацея, из-за которой мясник Кемпнер учинил на Немезиде резню. Неудивительно, что «попугаи» восстали. Даже самые кроткие существа поднимут бунт, если из года в год много лет подряд чужаки будут убивать самок. Убивать, чтобы воспользоваться чудодейственным свойством не рожденных еще детенышей не по дням, а по часам прибавлять в росте и весе.

Бедняга Кумбс, он думал, что озверевшие аборигены напали на разведчиков просто так. А они уничтожали карателей. Сержант Скворцов, аспирант кафедры экзобиологии, знал из-за чего сыр-бор. Еще бы не знать, если капитан Джереми Кемпнер все уши ему прожужжал: «Сооруди мне, парень, флакончик такой вытяжки, а я тебе — лейтенантские лычки…»

Скотина! И ведь смерть его не берет. Рыщет сейчас где-то, вынюхивает. Может, даже неподалеку…

Скворцов снова взглянул на ампулу, и праведный гнев его улетучился. Сменился более практичными соображениями. В трюме «Левкоя-140» хранилось огромное, но бесхозное богатство. По закону, груз потерпевшего крушение корабля принадлежит тому, кто его обнаружил. Правда, на «Левкой» наткнулся Кристо, но откуда ему, не специалисту, знать истинную цену находки? Недаром же он ограничился мелким мародерством: диван из капитанской каюты упер. Конечно, дон де Ла Вега — чистоплюй, но вряд ли он откажется от столь блестящей возможности существенно пополнить кассу сиренианского отделения ЮГ. Врожденное же благородство не позволит сеньору гранду отказать в некоторой сумме тому, кто преподнесет ему это богатство на блюдечке.

Распугивая юных сейсмурий, егерь обошел трюм секцию за секцией, подсчитал количество драгоценных ящиков. Маловато что-то… Могло быть раза в два больше… Куда в таком случае делось остальное? Магистр унести не мог. Если бы он знал подлинную цену этим ампулкам, не унижался бы перед Марвеллом и его дочуркой. Следовательно, это сделал кто-то другой.

Скворцов вернулся в секцию с биованнами. Скелеты лежали навытяжку и как будто насмехались над ним. Между их ребер торчали титановые трубки.

Егерь точно проснулся. Вспомнил, зачем он спустился в трюм. Не за миллионами, а за пониманием.

«Клонирование, клонирование, — повторял он про себя, рассматривая трубки, что выходили из биованны и поднимались к потолку, сплетаясь в громоздкую систему. — За каким бесом ему понадобилось клонирование? Нашел место и время опыты ставить… И за каким дьяволом он затолкал в автоклавы несчастных космовозчиков? А что, если?..»

Он выпрямился, все еще не веря своей догадке, пошатнулся, словно кто-то залепил ему увесистую плюху.

Это не сами космовозчики, это их клоны! Клоны, выращенные на мясо! Единственная доступная людям пища на планете с правосторонними аминокислотами. Они лежали в этих ящиках, погруженные в физраствор, живые, чувствующие… И полусумасшедшие «оригиналы» спускались сюда, чтобы отрезать от своих копий кровоточащие куски. А изувер-биолог — чтобы сделать несчастным очередную инъекцию немезидианского стимулятора роста.

Или не так. Изувер обещал простодушным космовозчикам спасение от голодной смерти. Они помогли ему соорудить это гигантское орудие пыток. А потом изувер убедил их лечь в биованны: дескать, так надо, ребята. Усыпил наркозом для начала. Когда же они очнулись, то были уже живыми тушами…

Скворцов вспомнил, что он где-то видел похожий способ производства мяса, и тотчас в ушах его зазвучал жалобный вопль несчастного Ветерка, пронзенного десятками трубок, но все еще живого: «Ветерок!.. Ветерок любит хозяина! Лошадке больно! Ветерок хочет к хозяину! Спасите Ветерка, ему очень-очень больно! Ветерок хороший! Спасите, больно!..»

Егерь зажал уши ладонями, и вопль стих. Стоило ему опустить руки и перевести дух, как из темноты карго-зоны послышался голос старого друга и учителя:

— Непрогнозируемые мутации аминокислот, симбиотические связи внутри сухопутных рифовых формаций… Причуды управляемого метаболизма аборигенов, адаптационные биологические механизмы! Мы говорим не об эволюционных, а о революционных процессах, Андрей!..

Самуил Розенталь, первый экзобиолог Сирены, жил на задворках молодой Прозерпины. Район, что некогда был центром безымянного поселения людей на враждебной планете в системе двойной Тау Скарабея, со временем превратился в городскую окраину на границе с рифовым лесом. Жилище экзобиолога — фрагмент колониального корабля, часть обшивки и пара смежных отсеков — язык не поворачивался назвать домом, но первым колонистам выбирать не приходилось. Подобных фрагментов на площади примерно в квадратный километр насчитывалось не меньше полусотни. Проявив настойчивость и смекалку, из них можно было бы собрать гигантский корабль заново, точно из перемешанных кусочков головоломки — картинку с диснеевской принцессой.

В одном отсеке Розенталь спал, стряпал, ел и принимал гостей, в другом — работал на оборудовании, что привез на Сирену колониальный транспорт. Аппаратура для спектрофотометрии, микроскопы, лазеры и детекторы честно служили ему больше десяти лет, снабжая драгоценными данными.

— Материалов — на три докторских, — прихвастнул Розенталь, демонстрируя Андрею Скворцову ожерелье из «флэшек». — Да беда — защищаться на Земле нужно. А мне туда дорога заказана…