Андрей Щупов - Тост за Палача

— Сейчас, пожалуй, и выясним.

— А стоит ли? — подал голос Миронов. — У меня лично и оружия с собой нет.

— Это даже лучше. Без оружия он не тронет.

— Откуда ты знаешь?

— Чувствую.

Шматов с Мироновым затравленно переглянулись. Они тоже чувствовали, но в отличие от Дымова совсем другое. Это было нечто похожее на то, что они испытали в ту чертову ночь. Внутренний беспричинный спазм и наплыв обморочного ужаса.

Дымов коснулся стены, сурово оглянулся на приятелей.

— Учтите, это шанс. Вы же сами хотели с ним встретиться. По крайней мере увидим наконец, что он из себя представляет.

— Что ж, увидим… — пересилив себя, Шматов шагнул к экстрасенсу.

— Единственное условие! — предупредил Вадим. — Никаких резких движений и никаких криков. Если что, говорить с ним буду я.

Как показалось, Миронову голос экстрасенса прозвучал необычно. Это был даже не приказ, а властная установка. Должно быть, именно так Дымов разговаривал со своими пациентами. Сегодня на роль таковых угодили они.

— Лучше, если вы будете держаться ко мне поближе.

И снова капитан шагнул к Дымову первым. Каждый свой шаг он сопровождал мысленным восклицанием, на чем свет стоит проклиная Вадима, себя и Серегу Миронова, столь опрометчиво втянувшего их в эту дремучую авантюру. С ним происходило что-то необычное. В детстве такие ощущения заставляют нырять под одеяло, вжимая голову в подушку, крепко-накрепко зажмуриваться. Увы, сейчас не было поблизости ни одеял, ни подушек. То есть, самое чудовищное в том и заключалось, что они по-идиотски продолжали глядеть в лицо надвигающегося ужаса, в равной степени понимая собственную обреченность и неизбежность надвигающегося. Холодная змея продолжала ворочаться в груди капитана. Пространство пьяно покачивалось перед глазами, нечто необъяснимое происходило со звуками. Собственное дыхание било в уши, сердце билось оглушительным барабаном. Хотелось присесть на корточки, стиснуть голову руками, по-собачьи тоненько заскулить.

Минуты пробегали в каком-то полузабытьи, пара тусклых ламп продолжала заливать подвал желтоватым могильным светом. Где-то на периферии сознания у Шматова робко шевельнулось недоуменная тень. Капитан мог бы побиться об заклад, что еще вчера подпольная лаборатория освещалась самым превосходным образом. Теперь что-то изменилось — и с ними, и со временем, и с пространством. Воздух стал вязким, царапая горло и легкие, сдавливая словно океаническая глубина. В напряженной позе Вадим стоял чуть впереди, внимательно вглядываясь в просвет между двумя длинными столами. Там возле поваленного шкафа тьма сгущалось еще больше, что нарушало все законы физики. Лампы, пусть и убогие, должны были высветить это место, но закуток оставался абсолютно черным. Крошево стекла убегало сверкающей дорожкой к могильной тьме и, перерезаемое ровной границей, враз исчезало.

— Душно, — Миронов помассировал грудь, мутными глазами оглядел подвал. — Вадим, он ведь уже воздействует на нас.

— Спокойно! — Дымов на мгновение повернулся, поднятой ладонью обвел спутников. — Нас всего лишь берут на испуг. На самом деле он добрый…

На милиционеров впрочем произвели впечатление не слова экстрасенса, а магическое действие его ладони. Все равно как в жаркой пустыне на лица повеяло освежающей прохладой, ужас отступил, дышать стало легче.

— Ты не хочешь с нами поговорить? — Вадим обращался все к той же пасмурной пустоте между столов. — Мы безоружны и не собираемся на тебя нападать.

Словно вздох пронесся по разрушенной лаборатории, и непонятно было что именно этим вздохом Палач намеревался им сообщить. Возможно, он отказывал, а, возможно, и угрожал.

— Если ты пришел сюда, тому есть причина, я прав? — Вадим говорил все тем же ровным голосом. — Может, ты что-нибудь потерял здесь?

И снова темнота вздохнула — на этот раз более раскатисто. Капитану показалось, что лампы под потолком мигнули.

— Неужели ты нас боишься? — Вадим осторожно передвинул ногу, оказавшись чуть ближе к закутку. — Ты уничтожаешь выродков — значит, помогаешь нам. Но если мы наладим контакт, союз может стать взаимовыгодным.

Он сделал еще шажок, и в эту секунду что-то произошло. Тьма сверкнула слепящей вспышкой, и от столов прямо к Вадиму выкатилось нечто огромное шарообразное, рассыпающее голубоватые искры. Хрустнуло стекло, и в тот же миг Вадим вскинул обе ладони перед собой, словно выстраивая невидимый щит. Черный косматый ком замедлил бег, и сноп искр обрушился на экстрасенса. Это напоминало бессловесную дуэль — напор хищника и сдерживающая сила рук Дымова.

— Не двигаться!

Команда была лишней. Оба офицера без того стояли, не шелохнувшись, во все глаза смотря на развернувшееся противостояние. Шматов смотрел на черный шарообразный ком, Миронов же с ужасом взирал на ноги Вадима. Они медленно, но верно соскальзывали назад. Очевидно, что ладони Дымова сдерживали атаку чудовищного шара, но напирающая нечисть не собиралась сдаваться, уверенно выжимая человека со своего пути.

— Ну? — шумно дыша, Вадим прыгнул назад. — Что дальше?

И в третий раз они услышали напоминающий приглушенное рычание вздох. Дернувшись, косматое чудо придвинулось ближе, но в последний миг остановилось. Искры, алые, малиновые и какие-то бирюзовые, посыпали гуще. Лампы под потолком снова мигнули и погасли. И все-таки они продолжали его видеть и слышать. С шелестом огненный ком покатился куда-то влево, по дороге опрокинул стол, затрещал сокрушаемым деревом. Еще несколько секунд, и он достиг стены, однако ожидаемого столкновения не последовало. Шматов с Мироновым вновь увидели сноп искр, и на этом все закончилось — в один присест, разом вернув возможность свободно дышать и трезво мыслить.

Двигаясь наугад, Вадим нащупал на стене выключатель. Под потолком вспыхнули галогеновые лампы, подвал наполнился ярким светом.

— Ну что, живы? — по вискам экстрасенса струился пот. Платком он неспешно утер раскрасневшееся лицо.

— Честно говоря, чуть не сдох, — Миронов потряс головой. — Даже в детстве так не боялся.

— А я сегодня напьюсь. — Признался Шматов. Дрожащей рукой он потянулся в карман за куревом. Сунув в зубы сигарету, часто защелкнал зажигалкой. Окутавшись дымом, помахал перед собой ладонью. — Ну, может, и не напьюсь, но три-четыре стопочки обязательно дерябну.

Вадим опустился на ближайший стул, тяжело вздохнул. По всему было видно, что недавняя борьба изрядно его утомила.

— Есть желание продолжать следствие?

— Не знаю, — честно признался Миронов. — Если этот Палач не человек, то какого фига нам вообще тут делать?

— Самого Палача вы не видели, — сказал Дымов. — Это была одна из его овеществленных фикций. Так сказать, фигура устрашения.