Егор Седов - Плацдарм. Билет в один конец

Игорь кивнул.

– Что делать со… – он не закончил фразу, Георгий и так все понял.

– Сванхильд… Она принадлежала к какой-нибудь религии? Хотя все равно у нас священников нет. И тех, кто может их заменить – тоже.

– Насколько я знаю, нет, – ответил Игорь. – Ну, Сигурд, в принципе, уважает христиан, да и остальных тоже…

– Понятно. Думаю, похоронить ее надо сегодня же. А потом – все на совет, сюда.

– Сделаем. Здесь, неподалеку, есть такой холм. Над озером. Думаю – там.

– Хорошо.

Ольга вышла из палатки.

Только теперь, кажется, она начала осознавать, что произошло. Да, кто-то мог не дойти, попасть на завтрак к местным тварям – это было одно. В конце концов, она этого не видела. Но Сванхильд… Познакомились они уже здесь, в палаточном лагере. Обыкновенная девушка из тех, которые всегда стремятся доказать, что они ничуть не хуже парней. Таковы все в Сигурдовой дружине.

Доказала.

…На совет подтянулись почти все – капитан, Петр из вчерашней группы, Сигурд, вчера еще шумный и улыбчивый француз Анри, двое ирландцев. Все были подавлены происшедшим.

– Вот и первая могила, – еле слышно, ни к кому не обращаясь, произнес Петр. Птиц он воспринимал как зло, которое было необходимо искоренить, и словам о том, что «фениксы» контролировали активность каких-то местных тварей, не особенно поверил.

Обращаться сейчас к Сигурду было бы просто бестактно, поэтому Ольга и Игорь быстро пересказали все, что случилось вчера вечером. Да почти все это и так уже знали.

Сам ярл во время рассказа Игоря сидел насупившись, думая о чем-то своем и не прерывая повествования.

– Ну а о том, что произошло в палаточном городке, все уже в курсе, – сказал Георгий, когда рассказ Игоря подошел к концу. – Скверно одно: эти «фениксы», по всей видимости, разумные создания… А нашим первым контактом стало убийство. Еще раз говорю: то, что сделали мы, – это ошибка.

– У тебя опять информация ? – с сильным акцентом протянул Анри. – Что-то я не очень верю во все это.

– Пока информация нас не подводила!

– Может… Если эти птицы «фениксы»… разумные, то они улетят за помощью?

– Они называют себя урунгхи, – раздался тихий голос. – И сюда они не вернутся.

Все участники совета удивленно посмотрели на говорившего, сидевшего у входа в палатку. Конечно, здесь царила полутьма, но большинство готово были поклясться, что еще минуту назад никакого Ника тут не было.

Ярл нахмурил брови.

– Почему ты так думаешь?

Ник вздохнул, помедлил секунду, старательно избегая с кем-либо встречаться взглядом.

– Их гнездовье разорено. Им незачем возвращаться.

– Это, конечно, очень ценная информация, – Сигурд позволил себе улыбнуться. – Но, полагаю, говорить мы будем еще долго, а ты не настолько хорошо себя чувствуешь, чтобы высидеть здесь до конца. Ты ведь и на похоронах Сванхильд не был – из-за полученной травмы. Так что лучше иди отдохни, потом тебе все, что здесь обсуждалось, подробно перескажут.

Юноша немного помедлил, но взгляд Сигурда был непреклонен, и Ник, обреченно кивнув, выскользнул наружу.

«И все же командир он отличный, – думал старший, глядя на ярла. – Вроде бы ничем не унизил этого мальчишку, зато дал понять, что он на совете совершенно лишний…»

– А парень кое в чем все-таки прав, – проговорил Георгий. – Эти «орлы», или урунгхи, не вернутся. Зато придет кое-что другое, а посему…

– А посему – поляна, конечно, была удобной. Но теперь палатки следует поставить в лесу. И лучше даже не палатки. Я уже давно присмотрел полые стволы деревьев, из которых при некотором усердии получатся отличные «квартиры».

– А разве опасность может подстерегать нас на земле? – спросил Петр, единственный, кто еще не слышал идеи Георгия о дуплах гигантских деревьев.

– Кто знает…

Лес, озаренный темно-золотым вечерним солнцем, как будто был слегка подсвечен изнутри. Вода в озере казалась матово-зеленой, и от этого Нику стало совсем тоскливо. Возвращаться обратно, в палатку, где он отлеживался после вчерашнего «разговора» с птицами, совсем не хотелось, общаться с кем-то – тоже. Он направился было к озеру, но там уже устроилась какая-то компания, судя по всему – ирландцы. Ник повернул назад и едва не наткнулся на Химеру, спешившую по делам.

– Как ты себя чувствуешь?

Ник только рукой махнул – не хватало еще с этой язвой сцепиться языками.

У Ника и прежде случались такие приступы апатии и мизантропии, когда ему никого не хотелось видеть. Но случались они там , на Земле, к тому же сегодня это ощущение почему-то было особенно сильным. Единственное, чего ему сейчас хотелось – остаться одному, не слышать ничьих голосов, да и вообще никаких звуков, говорящих о близком человеческом присутствии.

Юноша зашагал в ту сторону, где чаща становилась гуще. Под ногой хрустнула пластиковая бутылка. Он раздраженно пнул ее ногой. Не иначе от «случайников» осталась!

Тоже вот проблема – эти «случайные». Почему их выкинуло из портала именно здесь, а не закинуло куда-нибудь в болото? И вообще – кому понадобилось тащить этих никчемных существ в другой мир – вместе с их бранью, водкой и пластиковыми бутылками? Георгий и Сигурд что-то говорили о смещении порталов. Значит, кому-то в этом мире понадобились именно такие человеческие особи? Но зачем?

Обходя одно из деревьев, юноша споткнулся о какой-то предмет, который показался ему брошенным вещмешком. Ник сердито глянул под ноги – и проглотил готовое уже сорваться с губ ругательство. В густой траве неподвижно лежала большая черная собака.

Собака даже не зарычала, она лишь покосилась на Ника большим карим глазом – тоскливо и устало.

Ник присел на корточки, разглядывая ее. Это был ротвейлер лет шести, в ошейнике. Да ведь это же та самая собака, у которой погиб хозяин!

– Рона, – позвал Ник. – Рона…

Черное бархатное ухо слегка шевельнулось.

– Что же ты здесь делаешь одна? – Ник легонько погладил крупную лобастую голову.

…Тоска. Безысходность. Ведь рядом больше нет Хозяина. Ты не слышишь его голоса, знаешь, что искать его бесполезно. Мир постепенно теряет разноцветные запахи, становится скучным… И остается только лежать и ждать, когда же придет сон…

…Ник отдернул руку, словно бы короткая собачья шерсть вдруг стала раскаленной проволокой. Не удержав равновесия, он плюхнулся в траву. Скорбь и боль, острыми клыками сжимавшие его сердце, исчезли. Юноша судорожно глотнул воздух и в изумлении посмотрел на ротвейлера.

– Не бывает это так, – пробормотал Ник.

Выходит, пусть на какие-то секунды, но он уловил, что чувствует собака. Нет, даже не так – он сам стал ею на несколько мгновений. Вот так будет вернее.