Сергей Волков - Планета битв

Вскоре молва о Юном пророке разнеслась по всей планете. Вереницы паломников потянулись к Лежачим камням, а предсказания, сделанные мальчишкой, были главной темой для обсуждения в трактирах Посада у Лимеса, в кабаках Каменного форта и в тавернах Фербиса.

Вскоре после этого Ван Варенберг с парой десятков человек ушел на побережье. Что он там делал, осталось для Бигбрассы загадкой, но когда голландец вернулся, то привез с собой ящик пулевых винтовок. Борчику хватило одного взгляда, чтобы понять – эти винтовки отличались по конструкции от тех, что удалось захватить у десантников генерала Жильберта три года назад. Иеремия сделал для себя определенные выводы, но озвучивать их не стал, а когда Каракурт вновь убрался к океану, пообещав через несколько месяцев вооружить всех снейкеров таким оружием, вздохнул с облегчением. Много винтовок означало большую войну, а Бигбрасса не хотел войны. Его вполне устраивала партизанщина, к которой у бывшего адвоката оказался немалый талант.

В Фербисе спохватились, да поздно. Две бригады народной милиции во главе с бывшим комбашем Панкратовым численностью под три тысячи человек легко попались на отвлекающий маневр снейкеров и теперь прочесывали пригорные леса далеко на юге в тщетных попытках отыскать там логово Бигбрассы. Когда Панкратов поймет, что потратил столько времени впустую, Борчик подкинет ему новую наживку. В теории это могло продолжаться до бесконечности.

Бигбрасса блаженно улыбнулся. Новый представитель отправлен к Юному пророку, и машина по запугиванию и запудриванию мозгов колонистов будет работать без сбоев. Нармильцы далеко. «Вольную» платят практически все поселения на Великих равнинах. Авторитет и сила Бигбрассы никем не ставится под сомнение. Чем не жизнь?

Радужную бабочку благодушия спугнул стук в дверь.

– Ну, кого там черти принесли? – рыкнул Борчик, смахнув со столика пустую пиалу.

– Гонец с озера Скорби! – прохрипел низкий голос.

– Валяй! – разрешил Бигбрасса, на всякий случай передвинув к себе заряженный арбалет.

В дверь вошел и тут же упал на одно колено запыленный до крайности человек с растрепанными волосами. Вскинув пятерню над плечом, он прохрипел:

– Сила и воля!

– Сила и воля! – вяло отмахнулся рукой Иеремия. Он узнал гонца. Это был человек Крига Шиваки, вожака снейкеров на востоке степи.

– Бигбрасса! Я привез дурные вести, – избегая смотреть в глаза Борчика, произнес гонец и начал рассказывать про грозящую всей планете эпидемию, про поход людей с Лимеса к озеру Скорби, работы по подъему из Второго малого модуля вакцины и попытку Шиваки и Скорбящих устроить наводнение.

– Среди тех, кто руководит работами на озере, замечен Елисеев. Брасса Криг просит людей и оружия. Сами мы не справимся… – закончил гонец и впервые за все время взглянул на Бигбрассу, ожидая ответа.

Борчик несколько секунд размышлял, потом вскочил на ноги и заорал, брызгая слюной:

– Вы не люди силы и воли, вы идиоты! Если все быдло перемрет от вируса, кто будет платить нам вольную?! Криг как был тупицей, так и остался! Брасса Алатам!

Последнее относилось к появившемуся за спиной гонца снейкеру гигантского роста с обнаженным звенчем в руке.

– Да, Бигбрасса! – спокойно кивнул он, давая понять, что все под контролем.

– Первое: брасса Криг Шиваки достаточно потрудился на наше общее дело. Его место займет… э-э-э… брасса Гочуа. Пусть придет ко мне немедленно. Второе: людей бешеного немца не трогать. Пусть они делают на озере Скорби все, что им нужно. Третье – установить за Елисеевым слежку, но не убивать. Пока не убивать. И четвертое: нам нужна вакцина. Достаточное количество вакцины. Вот он… – Бигбрасса кивнул на гонца, – расскажет, что и как.

– Сила и воля! – пробасил брасса Алатам, хлопнул гонца по плечу и мотнул головой, приглашая идти за ним.

Дверь закрылась. Иеремия Борчик прикрыл глаза и решил немного поспать, а потом развлечься с востроносой мулаткой, доставленной в качестве «вольной» третьего дня с фермы «Длинные ветви». На сегодня он свою руководящую роль выполнил, и можно было дать себе расслабиться…

Видавший виды «Иблис» натужно ревел, волоча за собой тяжелогруженый состав и гудками пугая кружащихся над Кустолесьем птиц. На крышах вагонов застыли стрелки, зорко всматривающиеся в заросли. Клим не хотел повторения того, что случилось тут месяц назад, когда снейкеры напали на поезд и едва не захватили его.

На душе у Елисеева было светло и радостно. Он сумел сделать большое дело. Он добыл вакцину. Люди будут спасены, а значит, у Свободной Медеи есть будущее. Через день он вернется домой. Оставив за спиной пыльную громаду вокзала, пройдет знакомой улицей, встанет на пороге своего дома и трижды постучит тяжелым молотком в гонг. Медея ждет его. Она будет рада. А потом…

Впрочем, о том, что же случится потом, Клим старался не думать, дабы не сглазить, но все равно против воли его губы расплывались в счастливой улыбке.

Сын. Маленький Елисеев. Его продолжение, наследник, инфант, в наследство которому достанется целая планета. Каким он будет, на кого окажется похож? Пусть волосы и глаза достанутся ему от матери, а вот рост и подбородок лучше бы оказались елисеевскими, мальчику лучше быть рослым и по-хорошему мордатеньким. Ну, и самое главное – характер. Тут Клим никак не мог выбрать. Он не питал иллюзий относительно себя. Неуверенность, рефлексия, нервозность – не лучшие для мужчины качества. Медея же упряма, но непоследовательна, как и положено женщине. Она может настоять на своем, но ее довольно легко уговорить, если правильно подобрать слова.

«А, ладно! Лишь бы родился здоровым, а там разберемся». – Клим мысленно махнул рукой и принялся разбирать винтовку – оружие, как известно, любит ласку, чистку и смазку…

Утро последнего дня пути выдалось пасмурным и дождливым. Низкие бурые тучи медленно ползли по небу, сея мелкую морось. Сильно похолодало, и дозорные у парометных стим-спитов натянули меховые плащи.

– Что за чудеса? – удивился машинист, выглянув из прокаленной жаром топки кабины паровоза. – Того гляди снег пойдет…

Клим усмехнулся. Снег. Пожалуй, было бы неплохо, он соскучился по снегу. С другой стороны, заморозки наверняка убьют посевы, и к уже существующим проблемам добавится еще одна – продовольственная. Впрочем, думать о плохом не хотелось. Клим выбрался на крышу «Иблиса», поплотнее запахнул куртку и попытался разглядеть за пеленой дождя серую громаду Одинокого хребта.

К полудню дождь прекратился. В низинах залег туман, на тусклой бронзе паровозной обшивки дрожали капельки воды. Вокруг раскинулись обжитые, густо населенные земли предместий. Фермы, пастбища, возделанные поля, плантации черной вишни; по дорогам двигались обозы, сновали всадники, неспешно брели табуны прыгунов. А над всем этим возвышались, заняв полнеба и утонув вершинами в плотных облаках, две горы, два скалистых пика – Большой Клык и Малый Клык. Фербис открылся как-то вдруг – высокие башни, острые шпили, множество дымящих труб. Столица бывшей империи Сыча расположилась в седловине между двух Клыков. На обрывистом утесе застыли грозные башни цитадели, ниже по склонам лепились дома и домишки, магазины, склады, общественные здания и казармы. За городской стеной, у подножия Большого Клыка, раскинулись заводские цеха, лаборатории, литейни, пакгаузы и бараки для рабочих – здесь находилось промышленное сердце империи. Справа, ближе к Малому Клыку, виднелась выгнутая горбом крыша вокзала.