Девид Геммел - Сумерки героя

- Слушаюсь, господин. Что мне передать чиадзийской даме?

- Ничего, Омри. Я сам зайду к ней сейчас.

- Да, господин. Не будет ли неучтивостью с моей стороны спросить ее, долго ли она и ее спутники намерены здесь задержаться?

- Меня больше интересует, зачем и каким образом они сюда явились.

- Каким образом, господин?

- Жрица в вышитых шелковых одеждах с тремя спутниками появляется у наших ворот. Где ее экипаж? Где лошади? Откуда они взялись? В Карлисе они не останавливались.

- Видимо, пришли пешком.

- Нисколько при этом не запылившись и не выказывая признаков усталости?

Омри сделал знак хранящего рога.

- Пускай это неучтиво, господин, но весть об их отъезде я встречу с радостью.

- Не думаю, что их нужно бояться, Омри. Я не чувствую в ней зла.

- Приятно слышать, господин, но есть люди, которые просто не могут не бояться, и я всегда к ним принадлежал, не знаю почему.

Нездешний положил руку старику на плечо.

- Ты добрая душа и заботишься, чтобы другим было хорошо. Это большая редкость.

- Я хотел бы иметь побольше... мужества, - смутился Омри. - Мой отец горько разочаровался во мне.

- Как большинство отцов. Знай мой родитель, что я сделал со своей жизнью, он сгорел бы со стыда. Но все это пустые слова. Мы живем в настоящем, Омри. Теперь ты всеми ценимый и уважаемый эконом, и твои подчиненные тебя любят - вот и довольствуйся этим.

- Да, пожалуй - но те, кто вам служит, вас тоже любят и уважают. Вам этого довольно?

Нездешний ответил ему невеселым смехом и стал подниматься по ступеням к северной башне.

Несколько минут спустя он взошел по винтовой лестнице в самое большое из библиотечных помещений. Первоначально здесь предполагалось устроить кладовую, но потом Нездешнему понадобилось место для растущей коллекции старинных свитков и книг. Теперь во дворце размещались целых пять библиотек, помимо огромного музея в южной башне. Войдя, Нездешний поклонился стройной женщине, сидевшей за длинным овальным столом, заваленным свитками. Его заново поразила ее красота - бледно-золотистая безупречная кожа, тонкие чиадзийские черты. Бритая голова только усиливала впечатление. Эта женщина казалась слишком хрупкой для своих одежд из тяжелого, красного с золотом шелка.

- Что вы изучаете, госпожа моя?

Она подняла на него свои узкие глаза - не темно-карие, как обычно бывает у чиадзе, а коричневато-золотые, с голубыми искрами. Эти глаза вселяли беспокойство, казалось, будто они смотрят тебе в самую душу.

- Я читала вот это. - Она коснулась рукой в перчатке древнего, сухого и выцветшего пергаментного свитка. - Мне сказали, что это пятая по старшинству запись учений автора по имени Миссаэль. Он был одним из самых выдающихся людей Нового Порядка после гибели Древних, и многие верят, что в его высказываниях содержатся предсказания будущего. Но слова так туманны - эти стихи могут означать все, что угодно.

- Зачем же вы тогда изучаете их?

- Зачем люди вообще учатся? Чтобы знать больше, а следовательно, больше понимать. Миссаэль повествует, как похоть, алчность, страх и ненависть привели к гибели старого мира. Но разве человечество извлекло из этого урок?

- У человечества не одна пара глаз. Миллионы глаз видят слишком много и воспринимают слишком мало.

- О, вы философ.

- В лучшем случае посредственный.

- Значит, вы полагаете, что человечество в своем развитии неспособно измениться к лучшему?

- Отдельные люди способны меняться, госпожа моя. Я сам это наблюдал. Но соберите вместе чуть больше народу, и через несколько мгновений вы получите воющую толпу, рвущуюся крушить и убивать. Нет, я не верю, что человечество когда-нибудь изменится.

- Может быть, это и правда, - признала жрица, - но от нее веет поражением и отчаянием. Я не могу согласиться с такой философией. Прошу вас, присядьте.

Нездешний повернул стул спинкой вперед и сел напротив нее.

- Спасение девушки по имени Кива делает вам честь, - проговорила она тихим, мелодичным голосом.

- Поначалу я не знал, что они взяли кого-то в плен, - признался он.

- Все равно. Вы подарили ей жизнь и судьбу, которую у нее собирались отнять. Кто знает, что ей еще предстоит совершить, Нездешний?

- Я больше не пользуюсь этим именем, и в Кайдоре меня под ним никто не знает.

- От меня его никто не услышит. Скажите, что побудило вас отправиться в погоню за наемниками?

- Они вторглись на мою землю и напали на моих людей - чего же больше?

- Возможно, вы хотели доказать самому себе, что остались прежним. Быть может, вы, вопреки своей внешней суровости и жесткости, ощутили горе деревенских жителей и решили, что их обидчики никому больше не сделают зла. А может быть, вы вспомнили, что вас не было дома, когда те, другие солдаты, убили вашу первую жену Тану и ваших детей.

- Вы хотели видеть меня, госпожа, - резко произнес Нездешний. - По важному делу, как мне передали.

Вздохнув, она снова посмотрела ему в глаза и сказала мягко:

- Мне жаль, что я причинила вам боль, Серый Человек. Простите меня.

- Внесем ясность, - холодно ответил он. - Я стараюсь держать свою боль при себе, и мне это не всегда удается. Вы открыли в нее окно, и я буду вам признателен, если вы не станете этого повторять.

- Даю вам слово. - Она помолчала немного, не отводя в сторону своих золотистых глаз - Порой мне бывает трудно, Серый Человек. Как видите, от меня ничто не может укрыться. Встречая человека впервые, я вижу все: его жизнь, воспоминания, его гнев и боль. Я пытаюсь отгородиться от этих образов и чувств, но это болезненно и отнимает у меня силы, поэтому лучше не сопротивляться. Я избегаю больших скоплений народа - ведь это все равно что попасть в ревущую лавину чувств. Скажу еще раз: я сожалею, что обидела вас. Вы были очень добры ко мне и моим спутникам.

- Все забыто, - развел руками Нездешний.

- Очень великодушно с вашей стороны.

- Однако вы хотели поговорить со мной?

Она отвела взгляд.

- Это нелегко. Мне придется еще раз попросить у вас прощения.

- Но я же сказал...

- Нет, не за то, что я сказала. Явившись сюда, я, возможно, подвергла вас... опасности. Меня и моих друзей преследуют. Нас могут найти, хотя я надеюсь, что этого не случится. Я чувствую себя обязанной сказать вам об этом и тотчас же покинуть ваш дом, если вы того пожелаете.

- Вы нарушили какой-то чиадзийский закон?

- Нет, мы не преступники. Мы искатели знания.

- Кто же в таком случае преследует вас и почему?

Она снова взглянула прямо на него.

- Слушайте внимательно, Серый Человек, и я объясню, почему пока не могу вам этого сказать. Вы уже убедились, что ваши мысли и воспоминания для меня открыты. Они бьют из вас, как солнечные лучи, и, как лучи, освещают землю. Так же обстоит дело со всеми людьми. Их мысли озаряют весь мир. Так вот, где-то далеко есть умы, которые улавливают эти мысли, ища те, которые могут навести на мой след. Если я назову вам тех, кто за мной охотится, это войдет в ваши мысли, и вы помимо своей воли насторожите людей, которые хотят убить меня.