Потеряные

Пард нащупал ногами металлическую площадку перед дверью и начал шарить рукой, в поисках запора. Ржавая ручка повернулась не без труда, но парню помогла вода. Она присоединила к усилиям Парда законы физики, и мощный поток буквально внёс его, вцепившегося в собаку, вовнутрь переходной штольни. Следом, не без труда «вплыли» остальные люди и животные. Поток воды, заполняя новое для него пространство, сбивая с ног пытавшихся встать подростков и псов, проволок их метров пятьдесят по горизонтальному ходу и «прибил» к окончанию металлической лестницы, идущей вверх. Проход быстро заполнялся водой. Размышлять было некогда. Тир встал рядом с Пардом, закидывая наверх сначала ничего не соображающую Рысю и обоих близнецов, потом Траву и Кирилла, которого пришлось втаскивать наверх буквально за шкирку, теряя последние остатки сил. Тир лез последним, прислушиваясь к вою внизу. Увы, собакам они ничем помочь не могли. И вдруг, чуткого слуха слепого коснулись клацающие звуки и лестница содрогнулась. Он улыбнулся и полез быстрее. Наверху из узкого невзрачного тамбура через заваленную мусором дверь, ребята вылезли на желанный верхний уровень и повалились, где были. Через минуту выяснилось, что Тира — нет. Пард тяжело встал и, спотыкаясь, побрёл назад, к шахте с лестницей. Увиденное заставило парня смачно ругнуться и… присоединиться к слепому. Из шахты, с выпученными от напряжения и ужаса глазами вылезал чёрный вожак. Тир изо всех сил тянул псину за шкирку, помогая животному перевалиться через край. Эту процедуру собака сама осуществить никак бы не смогла. Пард, ругаясь, на чём свет стоит, схватил пса за шкуру на спине и выволок на поверхность. Вожак рухнул без сил, тяжело вздымая мокрые бока и высунув ярко-розовый язык на добрый локоть. Тут же, постанывая от страха, появился пятнистый дог. Он взвизгнул, увидев Парда, и удвоил усилия. Пард, не раздумывая, вцепился тому в загривок и даже начал бормотать что-то ободряющее. Тир, рухнувший было рядом с вожаком, тяжело поднялся и начал помогать другу. Собаки, попирая все законы природы, смогли-таки влезть по вертикальной лестнице, почти все. Последней ползла полузахлебнувшаяся сука, которой досталось больше всего. Псина почти задохнулась и повисла, где-то посередине лестницы, жалобно визжа. Тир вздохнул и полез было через металлическую окантовку шахты, но Пард успел его опередить. Через несколько минут пыхтящий и изрядно ободранный парень уже вытягивал повисшую в изнеможении суку наверх. Внезапно он почувствовал, что стало легче тащить. Покосившись, он увидел вместо ожидаемого Тира, как чёрный вожак, до сих пор даже не глядевший в его сторону, взяв зубами за шкуру псины, волочет её наверх. Лапы у вожака, так же, как и колени у Парда, дрожали, но оба продолжали тянуть изо всех сил. Подоспевший Тир помог перевалить безжизненное лохматое тело через край. Ребята рухнули, где стояли. Возле колодца образовалась живописная куча из людей и животных.

Первым признаки жизни подал щенок, который с жалобным поскуливанием косолапо побрёл к двери. Зашевелилась Травка, поднятая беспокойством об остальных. Преодолевая чугунное, не желающее двигаться, тело, девушка заковыляла вслед за щенком. Внутри маленького помещения было темно, и Травка сразу же споткнулась о чьё-то лохматое тело, которое тихо и беззлобно зарычало. Вспыхнул фонарик и безжизненный от усталости голос Парда сказал:

— Трава, мы здесь. Сейчас выйдем.

Свет фонарика выхватывал из мрака странную картину: весь пол крошечного помещения был завален собачьими телами, резко пахло мокрой псиной, и далеко не сразу девушка разглядела Тира. Он лежал у кромки колодца и внимательно прислушивался. Потом брал камешек и бросал вниз, опять прислушиваясь.

— Вода остановилась. Больше не поднимается, — наконец, пробормотал он.

— Слава Богу, — облегчённо выдохнула Трава, оглядывая ещё раз поле боя. Чёрный вожак заскрёб ногами, с трудом поднялся и, не поворачиваясь, побрёл мимо посторонившейся Травы к выходу. За ним, совершая героические усилия, начали подниматься остальные собаки. Людей псы игнорировали, а попытка Травки погладить вожака, закончилась глухим предупреждающим рычанием. Последней засучила лапами и с третьей попытки встала на подкашивающиеся ноги, белая сука. Вожак подождал, пока она подойдёт поближе и быстрым, неуловимым движением, выскользнул наружу. За ним потянулись остальные. Рыжий слепой пёс облизал моржу суке и занял место возле неё, поджидая, пока та дохромает до двери. Вдруг завизжал щенок, изо всех сил вырываясь из рук Травки. Она растерялась, а малыш, расцарапав спасительнице руку, со смачным звуком шлёпнулся на пол и, смешно ковыляя, помчался вслед за стаей. Рыжий облизал щенка и, хромая, вышел вслед за остальными. На пороге он остановился, повернул ухо в сторону расстроенной Травки, вздохнул и побрёл дальше. Стая растворилась на новой территории.

— Хоть бы спасибо сказали, — обиженно пробурчал Пард.

Кирилл сидел на пыльной крыше небольшого бронированного фургона. Уже несколько часов прошло с тех пор, когда промокшие и вымотанные последним приключением подростки, поднятые на ноги нетерпением и любопытством, начали обследовать верхний уровень. Для ребят огромная свалка машин представлялась островом сокровищ, нежданно-негаданно свалившимся им на голову. Скелеты и разрозненные останки людей и животных, ничего, кроме любопытства, у них не вызывали. И не от чёрствости или грубости души, а просто мёртвые в этом уголке новой вселенной становились такой же обыденностью, как крысы и мокрицы, плесень и заваленные бетонной крошкой проходы, ржавые рельсы и странные, измочаленные радиацией животные. И автомобильное кладбище было, увы, для юных покорителей этой вселенной такой же экзотикой, как для жителей Земли до катастрофы Египетские пирамиды, полные мумий и угасших теней прошлого, развалины древних городов с битыми черепками, или глаза давно умерших людей, глядящих с картин в музее живописи. Здесь тысячелетия сжались в года. И так же, как музеи прошлого, вызывали скорее восторг от узнавания нового, чем ужас от тысяч смертей, в один момент произошедших здесь. В призрачном красном освещении, покрытое радиоактивной пылью, замершее движение в Музее Человеческой Глупости.

Хотя, всё это пришло бы в голову человеку из прошлого. А Кириллу было не до философствования. Самый поверхностный осмотр показал, что старый торговец в этой части подземелья не был. Кириллу это показалось особенно подозрительным, так как он хорошо знал, что дядя упустит свою выгоду только по очень уважительной причине. И что это за причина, ему не хотелось даже предполагать. А вместе с тем, щемящая нежность наполнила парня, такими по-детски незащищёнными, непосредственными и наивными выглядели сейчас его новые товарищи. В пылу непрерывно чередовавшихся событий, Кириллу некогда было переварить накопившиеся впечатления. И сейчас его взгляд переходил от одного к другому с чувством лёгкого недоверия, радости и даже, лёгкой зависти.