Вячеслав Шалыгин - Восход Водолея (сборник)

Все это было потаканием телу. Но, в конце концов, Федор не был ни монахом, ни йогом и никаких обетов никому не давал.

— Федор!

Пустотелов сделал по площади только пару шагов, а его уже заметили. Событие было нерядовое. Федор обернулся и обнаружил, что перед ним стоят трое. Двое близнецов и кабатчик Поликарпов. Незнакомые братья выглядели слишком аккуратно для подвала, а Поликарпов был чем-то сильно взволнован. Будь Федору не все равно, он бы, наверное, удивился.

— Обыскались тебя! — радостно сообщил владелец питейного заведения.

— Чтобы налить? — буркнул Федор после некоторого раздумья.

— Чтобы обыскать, — хмыкнул один из «аккуратных». — Руки подними.

Это было и вовсе что-то необычное. Но все равно неинтересное.

— Я арестован? — Пустотелов медленно поднял руки.

Перспектива обыска его не взволновала. В карманах у него не было ничего, кроме дыр.

— Полегче, Пивцов, — приказал кто-то, приближающийся слева.

Федор перевел безучастный взгляд на еще двоих «аккуратных», бегущих от кабака. То, что это были агенты Планетарной Службы Безопасности, он понял, а вот чего они хотят от никчемного обитателя подземелья, оставалось для Пустотелова загадкой. Впрочем, его это не волновало. Хотят, значит, надо им. А зачем — вообще не вопрос. Государственная необходимость, наверное.

— Как фамилия? — третий из аккуратных агентов запыхался.

Федор окинул его с головы до ног рассеянным взглядом. Этому служаке надо было чаще гулять. Наверняка привык ездить в роскошных машинах и лифтах, а стоило пробежаться — и сразу одышка…

— Пустотелов, — наконец соизволил ответить Федор.

Запоздалый ответ, казалось, агента даже обрадовал.

— Чем занимаетесь?

«Впрочем, имея такой костюмчик и такую работу, одышкой можно и пренебречь. Наверняка она не мешает ни хлопать дверцей лимузина, ни тыкать пальцем в кнопку лифта, ни поднимать бокалы с изысканным вином или иметь успех у дорогостоящих дам, наряженных в вечерние платья и бриллиантовые колье…»

— Ничем.

Агент утер белоснежным платком испарину и переглянулся с последним из «аккуратных». Тот сунул руку за пазуху, повозился с чем-то и включил на запястье небольшой экранчик. Это были явно не часы. Хотя бы потому, что вместо цифр или стрелок на экранчике появились какие-то строчки. Наверное, инструкция.

— А раньше чем занимались? В тюрьме не сидели?

«Кому она нужна эта тюрьма? Что там интересного? Скука, похлеще, чем в одной квартире с Люськой. И такая же безысходность. Ну, или почти такая же. Что там обнадеживает? Ожидание, когда закончится срок? Ну и что с того? Выйдешь на волю, а там тот же подвал. Только без решеток…»

— Не сидел. Работал. Слесарем в космопорту.

Владелец часов-телевизора, самый запыхавшийся, но по виду самый важный из агентов, сверился с инструкцией и многозначительно поднял одну бровь.

— Что не пьете, видно сразу. Ну, а чем тогда себя, так сказать, занимаете? Как проводите свободное время? Ведь человеку надо как-то расслабляться. Может, вы рыбак или коллекционер? Или за женщинами не прочь приударить, а? Ну, там, «опять любовь — играет кровь».

Он игриво подмигнул. Федор даже бровью не повел.

«За женщинами? Однажды приударил. Было. Результат — дома. Сто двадцать кило живого веса, сальные крашеные патлы и вечные причитания, переходящие в истерику. И еще два побочных эффекта десяти и пятнадцати лет от роду. Вот и вся любовь, вот и все романтические похождения…»

Агент, не отрываясь, читал свою инструкцию и ухмылялся. Это показалось Пустотелову странным. Каким-то он был несамостоятельным, этот «важный». Вздохнуть не мог без своей инструкции. Агент называется!

— Нет. За женщинами не бегаю. Я вообще никак не расслабляюсь. Я просто не напрягаюсь.

Агент удовлетворенно хмыкнул и на секунду оторвал взгляд от телевизора.

— Значит, вас в этой жизни вообще ничто не волнует? А деньги, уважение… Хотите, мы дадим вам денег? Много. Миллион!

«Хотели б дать — дали бы сразу. Миллион… Нашли идиота. Что с ним делать, с миллионом? Люське платьев с трусами накупить, а Машке таблеток, чтобы не беременела, как кошка? Клонят куда-то службисты. Завербовать хотят, что ли? Так ведь поздно. Вышел уже из того возраста, когда хотелось стать неуловимым и непобедимым суперагентом и крошить железным кулаком черепа бандитам…»

— Не надо. Не интересно мне это.

Видимо, Федор ответил искренне, а инструкций на такой случай телевизор не выдал. У агента даже немного вытянулось лицо.

— Вам что, не хочется наверх? Мы можем это устроить. Без всяких предварительных условий.

«Наверх, под это ужасное бездонное небо? Чтобы каждый день, каждый час испытывать приступы страха и головокружения? А вообще-то, плевать и на страх, и на кружение. Верх — низ, без разницы. Уведут наверх, значит, так тому и быть, но хотеть этого — увольте. Скучно…»

— Мне все равно.

Теперь агенты переглянулись уже все вчетвером. «Важный» даже вспотел, словно сделал по площади еще один круг. Он протянул руку третьему «аккуратному», чтобы и тот смог прочесть инструкцию на экранчике.

— Слушай, парень, а ты у психиатра никогда не наблюдался? — хмыкнул один из близнецов.

«У психиатра… У этого небритого алкоголика, который сам страдает целым букетом болезней, навязчивых состояний и неврозов. Наблюдался. Вернее, Люська „наблюдала“. Привела, даже документы оформила. Лечите, мол, дорогие доктора, моего муженька от того, чем он не болеет. Ну, постучали они молоточком, картинки показали, вопросы задали — такие же вот, как сейчас, глупые — да и отпустили. С главным психиатром даже выпили напоследок. Он тогда расчувствовался, обнял и напутствие сказал: „Все бы, — сказал, — Федор, были такими психами, как ты, жили бы люди, словно в раю…“»

Третий агент оторвал взгляд от экранчика в часах «важного» и тяжело вздохнул. Словно бы услышал мысли Федора, и они оказались ему чрезвычайно близки.

— Наблюдался. Жена настояла. Выпустили без диагноза.

— Это они поспешили, — заметил второй «близнец».

Федор медленно перевел взгляд на агента, и тут до него дошло, что «братья» на самом деле непохожи. Совсем непохожи.

— Ну что же, гражданин Пустотелов, — вмешался «важный», спрятав экранчик под белоснежной манжетой рубашки, а для верности еще и одернув рукав пиджака. — Как говорится, пройдемте.

«Пройдемте так пройдемте. Ничто не мешает. Ноги пока ходят. Было бы интересно, спросил бы — куда и зачем, да только ведь не интересно. Есть, конечно, вялая надежда, что за чем-то необычным и не куда-то в еще более глубокий подвал, а в приличное заведение, но искренне надеяться на это глупо. Чудес не бывает…»

— Не волнуйся, Федя, я Людмиле скажу, — трагически-участливые нотки в голосе Поликарпова звучали фальшиво. — Господа агенты, вы про Кувалду не забыли?