Вячеслав Шалыгин - Dr.Сокол

Одиночка опустил руки лишь в тот момент, когда Саша вернулся в реальность. Черный шар упал к ногам Прототипа, превратился на секунду в очень правдоподобную виртуальную копию килотонной ядерной мины и взорвался…

«…Вот так-то, Саша, мой юный друг. Меня в прежнем качестве уже нет, но ты воспринимаешь эту мыслезапись… Надеюсь, ты разрешишь мне воспользоваться особым положением и обращаться к тебе на „ты“?.. Получать письма ниоткуда странно, однако не более, чем проникать в виртуальность и поддерживать с ее помощью мысленный контакт между „Соколами“ и Прототипами. Считай это краткой исповедью или завещанием. Возможно, в реальности я и уцелею, ведь вместе с Прототипом Главного погибнет только мой биокомп, но это не имеет значения, в нормальном мире мы вряд ли встретимся, а значит, этот файл действительно мое последнее „прости“.

К сожалению, я так и не сумел выяснить то, что, наверное, интересует тебя больше всего, я не узнал имя Главного. Все мое внимание было сосредоточено на вражеском Прототипе и спрятанных в его памяти данных о Системе. Однако я могу подтвердить, что биокомп, которым воспользовался Главный, действительно один из трех экспериментальных образцов, созданных мной до начала проекта „Сокол“. Я даже знаю его порядковый номер — „два“. Именно его я принес в „Невод“, еще когда не был Одиночкой, а имел имя и фамилию. Из этого следует, что ты на правильном пути. Главный — один из директоров „Невода“. В свое время я сам принес Прототип-2 в компанию и оставил для изучения совету директоров. Изучение затянулось, и Прототип остался лежать в чьем-то сейфе. Кто-то его „заиграл“, мягко говоря. Но у меня оставались еще два Прототипа, я был полон идей, торопился приступить к созданию первого „Сокола“ и не придал значения этому факту. Когда же мои дела пошли не так, как я ожидал, и проект взяли под контроль военные, было поздно. Новые „кураторы“ запретили мне контактировать с частными фирмами, в первую очередь с „Неводом“, и отняли всю документацию по проекту „Сокол“. Я возмутился, но мое мнение никого не интересовало. Идея и основные научные материалы оказались в руках „кураторов“, и я стал не особенно ценен. Так они полагали. Насколько они ошибались, ты знаешь сам. Я сбежал от „работодателей“, сумев прихватить лишь оба оставшихся Прототипа. Первый, самый „сырой“, несовершенный, а потому отчасти даже опасный для жизни того, кто осмелился бы стать его носителем, я спрятал заранее, задолго до начала проекта „Сокол“. Не знаю, что на меня нашло, возможно, я на секунду заглянул в будущее и осознал, какие могут быть последствия и как придется их преодолевать… Не знаю… Но Прототип-1 до сих пор хранится в надежном месте. Прости, дружище, где это место, я не скажу даже тебе, так будет лучше. Второй Прототип, как ты помнишь, до поры лежал в сейфе у кого-то из директоров „Невода“, а третий я спрятал там, где его не могли найти ни военные, ни кто-то другой, — я внедрил его в себя.

Конечно, я надеялся, что мне никогда не придется его активировать, но жизнь распорядилась иначе. Когда я понял, что „Соколы“ стали объектами охоты заговорщиков и что завладевший Прототипом-2 Главный крайне опасен, я дал своему биокомпу команду активироваться. Именно в этот момент ты и начал слышать „голос второго я“. Я вышел из тени, чтобы помочь тебе поймать и обезвредить Главного. Но, как видишь, это удалось, только когда он затеял Большую Игру с использованием „Соколов“, Системы, Сети и „Невода“. Я увидел его замысел изнутри, с позиции виртуального наблюдателя и ужаснулся. И этот ужас заставил меня вновь заняться тем, чего я избегал долгих десять лет, — я начал работать над созданием „противоядия“. Мой Прототип-3 — невидимый для Системы, поскольку почти неотличим от биокомпа Главного, — помог мне тайно использовать часть ресурсов заговорщиков. Так в нашем арсенале появились роботы С4НП. Небольшой партией, но это была единственная страховка для тех, кто пожелает присоединиться к нам и бросить вызов Системе. Когда же я узнал о нанороботах-убийцах, я начал искать новое средство. Им оказалась программа „брандеров“ — жесткого контакта с врагом и самоликвидации. Плохо то, что все мои усилия давали только отсрочку…

К чему я клоню? К тому, чтобы ты не терял времени и немедленно воспользовался тем, что я тебе сейчас дам. Все-таки мой Прототип выполнил свою миссию до конца. Он не только помог Тамаре справиться с „Соколом-3“, а теперь лишил Систему единственного генерала — Прототипа Главного, но и добыл то, что положит конец „техноэпидемии“. Возьми его… Да, Саша, это код деактивации — тот самый, который позволит тебе приказать Системе самоуничтожиться. Я вытянул его из Прототипа-2, когда мы стали единым… ничем… Единой вспышкой виртуального ядерного взрыва…»

Барков очнулся как раз в тот момент, когда машина остановилась у «штаб-кафе».

— Ну что, антивирус, выгружаться будем? — спросил у Саши Климов, при этом помогая выбраться из авто Лене. — Чего завис? Опять потусторонние дела?

— Тома, — придя в себя, выдохнул Барков. — Где она?

— Страх потерял? — тихонько спросил Вася, наклоняясь к нему. — При жене-то…

— Отстань! — Выпрыгивая из машины, Саша задел дверцу раненым плечом, но даже не поморщился. Стараниями «Сокола» и его «подручных» рана заживала быстро, а над плечом был создан фрагмент невидимого жесткого доспеха из агломерата С2Н. — Николай Николаевич, вы где?!

Генерал выглянул из кафе и махнул рукой: «Давайте сюда!»

Увидев озабоченность на лицах Баркова и Николая, забеспокоился и Владислав. Он поручил Ольгу заботам Дениса и торопливо вошел в кафе первым. За ним, по примеру начальства, оставив семью на попечение Климова, последовал Саша.

Олежка закапризничал, а Ольге потребовалось время, чтобы справиться с головокружением, поэтому в кафе «обоз» попал минут через пять. Войдя, они увидели следующую картину: Владислав и Николай Николаевич сосредоточенно слушали какой-то рассказ Баркова, а над лежащей на двух сдвинутых столиках Тамарой колдовала незнакомая женщина, видимо, из персонала кафе. Она совала под нос Томе смоченную чем-то ватку и нашептывала невнятные заклинания. А может быть, ругательства.

— Что случилось? — забеспокоился Климов. — Довели? В обморок грохнулась? Про Костю ей сказали?

— Про какого Костю? — Женщина мельком взглянула на Васю и вздохнула. — Это не обморок, молодой человек, это кома. Уж поверьте, я до этого кафе десять лет в реанимации проработала.

— Так чего ж она тут?! — Вася подошел к товарищам. — Влад, чего она тут?! Чего лежит?

— Вася! — седой поднял руку, призывая подчиненного к молчанию.