Вячеслав Шалыгин - Dr.Сокол

— Да, я заметил. Где вы пропадали, господин Одиночка?

— Были дела, — уклончиво ответил невидимый собеседник. — Вы не возражаете, если я не стану формировать свой виртуальный образ. Это утомительно.

— Как пожелаете. Значит, вы утверждаете, что в заговоре Главного участвовали сверхдержавы?

— Кто в нем только не участвовал, друг мой! Вы бы только видели список! Каждый преследовал свои интересы, но цель была одна — оставить мир без «Невода», а следовательно, лишить Россию ее нынешнего статуса весьма влиятельной державы. Ведь что ни говори, а «Невод» транснационален только формально. И по духу, и по складу это русская компания. Нового, прогрессивного типа, но русская.

— Тогда я тем более не понимаю, почему «Невод» ушел в глухую защиту. Ведь стоило Михайлову выступить с открытым заявлением и рассказать миру о Системе и заговоре, весь план Главного рухнул бы в одночасье.

— Такова стратегия выживания, я думаю. Время для заявлений упущено, остается одно — сражаться, а в современных сражениях нельзя использовать старую тактику. Когда враг повсюду, не провести четкой линии фронта. Если «Невод» раскроется, он тут же получит сокрушительный удар в самое уязвимое место. Ведь глобальная спутниковая Сеть тесно сплетена с Интернетом и всеми прочими сетями. Спасти ее от проникновения Системы может только полная изоляция.

— Он не сможет сидеть в своей крепости вечно. Рано или поздно ему придется «раскрыться».

— Возможно, Михайлов рассчитывает сделать это не раньше, чем найдет эффективное средство против Системы. А возможно, мы просто не все понимаем. Идет Большая Игра, мой друг. Соответственно, в ней велики и ставки. «Невод» уже совершил одну крупную ошибку — в погоне за глобальной информационной прозрачностью потерял бдительность и невольно помог Системе синхронизировать работу своих компонентов. Пригрел на груди змею, которая его, в конце концов, и ужалила. Будем надеяться, что не смертельно.

— И все-таки что-то меня не устраивает. Во всем происходящем есть какая-то фальшь. Я — да и мой «Сокол» тоже — мы считаем, что у игры есть еще один уровень: скрытый, но принципиально важный. Взгляните на Интернет. Он почти не изменился, хотя три часа назад был готов превратиться в информационный хаос. Установленные Системой фильтры и факт того, что она теперь полностью контролирует Сеть, не в счет…

— Вот с этим я не соглашусь — это очень важно, мой друг. Современным миром нельзя завладеть, как это было во времена Римской империи. Настроить крепостей и разместить в провинциях гарнизоны — значит, получить лишь подобие власти. Нынешним миром владеет тот, кто владеет информацией. Система выполнила эту задачу — она контролирует Сеть и смежные информационные пространства. Ей не хватает лишь «Невода». Если Главный получит неограниченный доступ к М-спутникам, вопрос будет решен окончательно.

— Нет, вы меня не поняли. У Системы было предостаточно времени, чтобы спрятать в «Неводе» программные мины, ведь спутниковая сеть — это не компьютеры ракет, в ней не надо было менять установки или портить процессоры, внедряя нанороботов. В мире Системы спутники глобальной связи и наблюдения выполняли бы те же функции, что и раньше. Почему Система не позаботилась о создании подходящих для «Невода» программ взлома и переподчинения?

— Может быть, все дело в необычности М-процессоров?

— А программы тут при чем? Программы «Невода» полностью совместимы с сетевыми, значит, ничего особенного в них нет — взломать, при желании, не проблема. И все-таки этого не случилось. Почему?

— У меня нет ответа, — признался Одиночка.

— У меня пока тоже, но я обязательно его найду.

— Если будет уничтожен Главный, отыщется и ответ.

— Система запущена, господин Одиночка, поэтому устранение Главного мало что изменит. Это иллюзия.

— Почему же вы так стремитесь к этому?

— Я? Нет, к этому стремятся перепуганные генералы из Генштаба. И в чем-то они правы. Не можешь проглотить целиком — разрежь. Сначала главарь, затем его шайка. Главный ведет тонкую игру. Ему мало тайного захвата информационного пространства и техносферы, он стремится заодно перекроить политическую карту. Не думаю, что в этом он преуспеет, но это уже другая песня. Военные боятся именно скрытого влияния Главного на больших политиков, опасаются, что он заставит Запад или Восток начать конфронтацию. Я же не стремлюсь к военной победе, я хочу докопаться до скрытого уровня игры. Сорняки надо вырывать с корнем, а не выкашивать.

— Разумно. Остается пожелать вам удачи, Александр. Дерзайте…

Утро начальника Североамериканского филиала СБН Роберта Бойда всегда начиналось с ненавистной пробежки в компании двух охранников. Культ здоровья, давно и прочно занявший в сознании американцев место «национальной идеи № 1», не позволял начинать день иначе, хотя сам Бойд считал пробежки в пять утра занятием абсолютно не физиологичным. Насилие над еще не проснувшимся организмом было неоправданно и даже вредило здоровью, но объяснить это поклонникам «религии движения» невозможно. Более фанатичных «физкультурников» можно было встретить только в Азии. Там по утрам не только бегали, а еще и занимались гимнастикой. Бойд вспомнил безумную, но впечатляющую картину: Пекин, туманное утро, и миллионы граждан прямо на улицах в едином ритме выполняют движения ушу. Увиденное тогда настолько поразило Роберта, что для себя он тут же сформулировал Второе Правило Мироустройства: Азия — это не часть света, а геополитическое существо с коллективным разумом, понять которое можно, только влившись в него, а победить вообще нельзя. Первое Правило относилось к Америке и звучало примерно так: Влияние Сверхдержавы — это резиновое одеяло, которое тем не менее никогда не удастся растянуть на весь мир, а если и удастся, то оно настолько истончится, что его в любом месте сможет порвать любая пустынная колючка.

Впрочем, «сверхвлияние» — это другая «национальная идея». Номер два. И не такая очевидно вредная, как пробежки в полусне, плечом к плечу с сопящими и калиброванными, будто шарики из одного вороненого подшипника, согражданами. В плане возможности без оглядки демонстрировать свою индивидуальность Роберт откровенно завидовал коллегам из Европы или Африки. Им не надо было кривить душой и сбивать ноги, бегая по холодному утреннему парку, лишь бы не выделиться из толпы и не прослыть «неполиткорректным умником» или того хуже — «космополитичным псевдопатриотом», как выразился сенатор Макгриди. Взять, к примеру, Влада. Приезжая в Вашингтон, он соблюдал исключительно собственный режим. Вставал не раньше семи, после душа пил кофе, занимался делами, а ближе к вечеру выкраивал часок для интенсивного заплыва в бассейне. Вроде бы и не нарушал никаких заповедей «новейшего американского завета», даже вполне вписывался, но делал это по-своему. Вот это правильно. Но ему-то можно, он иностранец…