Василий Горъ - Шаг в преисподнюю

«С ума сойти! – перечитав последний документ раза три, подумал Харитонов. – Указали даже фамилию лица, ответственного за задержание, название отправленного на Лагос судна, дату и время его возвращения, а так же предполагаемый приговор суда! Бред!!!»

Исходя из того, что писали в соседних директориях, кораблей, отправленных на Лагос, было несколько. Генеральная Прокуратура выдала ордера на арест трех Демонов: майора Волкова и капитанов Орловой и Семенова. И за каждым(!) из них послали по крейсеру с бойцами спецподразделения Министерства юстиции. Но и это было не все: еще три борта готовились вылететь на Нью-Джорджию: господин Председатель Комиссии Присоединившихся Систем решил опечатать Комплекс до завершения расследования по делу о вмешательстве в геном человека. И заодно арестовать и перевезти на Ньюпорт весь работающий в нем персонал…

Дочитав последнее предложение, генерал изо всех сил врезал кулаком по столу, взвыл от острой боли в запястье и, ткнув левой рукой в сенсор вызова командира корабля, заорал:

– Посадка на Ньюпорт отменяется! Немедленно разворачивайте корабль и рассчитывайте прыжок к Нью-Джорджии!

– Господин генерал! Только что с планеты поднялся эсминец. На его борту – представитель Генеральной Прокуратуры. В настоящий момент он находится со мной на связи и требует остановить линкор…

– Мне плевать на то, что он там требует, полковник! Разгоняемся и уходим в гипер, слышите? При попытке нас остановить приказываю открывать огонь на поражение. Впрочем, стоп. Разгоняться пока не торопитесь: маршевые двигатели врубите только после отстыковки уиндера майора Тишкина. А открывать огонь я разрешу только после того, как появлюсь на мостике: это моя ответственность и перекладывать ее на вас я не собираюсь…

… – Генерал Харитонов? – на лице взирающего с экрана офицера играла кривая улыбка. – У меня есть ордер на ваш арест. У вас он, кстати, тоже есть: я только что скинул копию на сервер вашего линкора. Поэтому приказываю немедленно остановить корабль и принять мой эсминец в адмиральский трюм…

– Вынужден отказаться, сэр-не-знаю-вашего-имени… – вздохнул Владимир Семенович. – В настоящее время «Иван Грозный» начинает разгон для прыжка на Нью-Джорджию. И останавливаться не собирается. Однако в ваши полномочия я верю. И не буду сопротивляться. Потом. В системе назначения. Через два часа после всплытия. В общем, закончив все свои дела, я буду ждать вас у себя на борту. И позволю себя арестовать. Вас устроит такое решение?

– Нет. Вы сдадитесь немедленно… – прищурившись, прошипел его собеседник. – Иначе это будет расцениваться, как…

– Мне плевать, что и как вы будете расценивать! – перебил его Харитонов. – И меня не пугают ваши угрозы: я боевой офицер и видел вещи пострашнее, чем ваш прищуренный взгляд. Через два часа после всплытия – это единственный устраивающий меня вариант. Думаю, найти мой линкор на Нью-Джорджии вам проблемы не составит. А сейчас извините – я занят… Да, еще один нюанс: не советую пытаться задерживать мой корабль: я отдал приказ открывать огонь на поражение…

– Вы… что? – обалдел офицер.

– Я. Отдал. Приказ. Стрелять. В вашу. Лоханку… – выделяя каждое слово, повторил генерал. И выключил связь. Потом прикоснулся к сенсору повтора последнего звонка и, дождавшись ответа замминистра МБ, коротко произнес:

– Спасибо. Новости – хоть стой, хоть падай. Садиться на Ньюпорт я не буду: прыгаю обратно на Нью-Джорджию. Хочу отправить третью очередь Проекта и весь персонал на Лагос – войну никто не отменял, а те игры, в которые пытаются играть известные нам с вами личности, могут привести к беде. Приятно было поработать вместе. Думаю, увидимся нескоро. Если вообще увидимся: на Нью-Джорджии я дам себя арестовать…

– Зачем? – удивленно спросил Климов.

– Вы же анализировали сложившуюся обстановку… – пожал плечами Харитонов. – Если толпе не бросить жертву, то начнется бунт. В период войны этого допускать нельзя. Встанет промышленность или транспорт – прекратится подвоз боеприпасов на Окраину. А это будет началом катастрофы. В общем, показательный процесс хотя бы над одним человеком – это идеальный выход…

– Жертвой можете быть и не вы… – вздохнул замминистра МБ.

– А кто? Генерал Роммель? Кто, кроме него, может нормально командовать ВКС? Или подставить моих Демонов? Каждый из них ценнее, чем я или даже целый флот Метрополии… В общем, получается, что кроме меня защищаться некому… Да ладно, не расстраивайтесь. У меня хватает материала, чтобы обелить своих офицеров и аргументированно доказать свою правоту…

– Воспользоваться этим самым материалом вам не дадут! Решение уже принято. И что бы вы ни говорили на слушаниях, в Сеть пойдут УЖЕ ОТСНЯТЫЕ ролики… Думаете, почему на сайте Комиссии опубликованы «вероятные» приговоры? Потому, что к пожизненному заключению вас и генерала Роммеля приговорили еще вчера. А трех Демонов хотят отправить на третью степень психокоррекции… Представляете себе?

– Они же превратятся в растения! За что? В благодарность за то, что они остановили Циклопов?

– Это политика, генерал! Как я ее ненавижу… – Климов поиграл желваками и тяжело вздохнул: – Не делайте глупостей, Владимир Семенович! Я могу пропустить вас через программу защиты свидетелей… А когда ситуация изменится…

– Нет. Предложение оценил, но согласиться не могу… – Харитонов отрицательно помотал головой. – Я – мужчина. Военный. И несу ответственность за своих людей. А еще – человек слова. Увы…

Первые двое суток после объявления Оранжевого Кода я помнил неплохо: да, я практически не вылезал из «Кречета» и жил на одних «коктейлях», но при этом занимался делом, которое понимал и любил. То есть летал и учил летать молодежь. А когда в системе появились корабли с офицерами флотов, приписанных к Арлину, Дабогу и Квидли, соображать быстро перестал. Так как количество взваленных на меня обязанностей превысило некую предельную допустимую величину. Поэтому я стал воспринимать действительность урывками. Воспоминания о каких-то тренировочных боях в составе звена сменялись проверками правильности очередного построения «Тумана»; бои против пополнения второй очереди – «Каруселью» в рядах Шестого флота и запредельными перегрузками, вызывающими кратковременную потерю сознания; лекции для высшего командного состава флотов Окраины – попытками отмыть лицо от потеков крови из носа и ушей. Поэтому когда мне сообщили, что на космодром село двести тридцать кораблей, я не сразу сообразил, что это значит. И еще минуты две тыкал световой указкой в виртуальную модель устроенной нам ловушки, пытаясь объяснить сидящим напротив меня офицерам логику своего поведения в этот момент.