Вячеслав Шалыгин - Время огня

— Руки в стороны, сказано!

Этих ребят на хромой кобыле не объехать. В руках за головой можно легко спрятать активированный маркер (Леший так и сделал, только активировать маркер не успел). А потом — раз! — один прыжок назад и поминай, как звали. Но с узловиками такие финты не проходили. В коммерции никто из них, кроме Рейнарда, не рубил, зато воевать братья умели не хуже кадровых военных, волки еще те.

Леший вытянул руки в стороны.

— Брось маркер.

— Чего?! — Леший сделал вид, что не расслышал, и даже подался немного вперед.

— Сядь, как сидел! — пророкотал голос.

— Чего?! — Леший подался еще немного вперед.

Теперь он вполне сгруппировался и был готов к прыжку. На одной ноге, конечно, особо не попрыгаешь, но до входа в тоннель метра три, не больше, можно и не прыгать, а просто свалиться в уютные объятия воздушной карусели, а уж воронка сама разберется, как пассажира затягивать и где его выбрасывать.

— Будем стрелять!

— Пацаны, да мне ваш Узел в пятку не уперся! Что я в нем забыл? Я домой иду! Вот у меня и маркер московский!

Леший поднял над головой руку с маркером. На самом деле это движение помогло ему, несмотря на ранение, резко встать на ноги.

— Огонь! — оглушительно рявкнул голос в мегафоне.

На этот раз выстрелы не стучали, как молоток, а были почти неслышными, просто хлопки, которые терялись в шуме дождя. Зато эффективность этой бесшумной стрельбы была гораздо выше. Братья врезали из импульсника. Пули летели с запредельной скоростью и прошивали тело навылет, причем далеко не так, как это делали пули порохового оружия. Раневые каналы получались огромными, кровь и плоть летели ошметками в разные стороны, а все прилегающие органы попадали в зону молекулярного сотрясения и попросту лопались. А если пули попадали в конечности, то запросто могли их оторвать. Ну ногу, допустим, нет, а вот кисть руки…

Леший проследил, как легко улетают в дождливую темноту его сжимавшие маркер пальцы, а с ними имплант-сканер, как пули перерубают пополам и без того простреленную ногу и как делают три дырки в животе. Вот забавно, одна дыра теперь зияла точно на месте пупка, другая там, где пять лет назад Лешего зацепило осколком гранаты, а третья вынесла половину печени, а заодно и метаболический имплант. Еще две пули вышибли из легких весь воздух, а последняя ударила вскользь по темени и опрокинула, наконец, Лешего на землю.

Сталкер сам не знал, что на него нашло. Казалось бы: убили, смирись и умирай! Но, уже падая, Леший все равно установил связь с основным имплантом и приказал ему выжать из уцелевшего сервоусилителя все, что в нем осталось.

Осталось мало. На один слабый толчок. Но именно это и требовалось упрямому сталкеру. Конвульсивное движение уцелевшей ноги придало изрешеченному телу Лешего ускорение, и вместо того, чтобы упасть на землю перед входом в тоннель, сталкер пролетел чуть дальше и рухнул прямиком в воронку перехода между локациями.

Без маркера, умирая, но он все-таки ушел от этих извергов, работорговцев и палачей, втихушку считающих себя не какими-то там членами (тьфу!), а настоящими рыцарями Ордена Священного Узла.

«Мать его…».

Сознание мерцало, как тот типчик с горящими глазами, тело вообще не ощущалось, а вся прошедшая жизнь… нет, не промелькнула перед мысленным взором. Стала казаться какой-то далекой и чужой.

Леший летел куда-то в светлую (или темную, без разницы) даль, где были совсем другие правила игры. Где можно не напрягаться в попытках выглядеть лучше, чем ты есть на самом деле. Где можно, наконец-то, никому не завидовать и не подражать — некому. Где можно оставаться самим собой во всем: в делах, словах, намерениях. Это ведь так легко, когда тебя не существует. А главное, откуда не было возврата.

Аминь.

Зона, локация ЧАЭС. 01.06.2057 г.

Да, Леший оказался прав. Погода испортилась до безобразия, превратив начало лета в реплику осени. Но если вечером оставалась надежда, что за ночь отгремит и развеется, то к утру стало ясно, что это всерьез и надолго. Нереальная гроза, просто катаклизм и светопреставление в одном флаконе, отгремела часам к трем ночи, но легче после этого не стало. Низкое небо по-прежнему затянуто сплошной облачностью, разве что не свинцовой, а грязно-серой, с севера потянуло ледяным сквознячком, а глубокие длинные трещины и широченные провалы в развороченной черной земле до краев наполнились водой. Теперь избыток влаги предстояло впитывать исключительно грунту на поверхности. Это означало, что смешанная с золой грязь окончательно раскиснет, и унылая картина окружающей местности станет совершенно адским пейзажем.

Максим окинул быстрым взглядом окрестности. Его окружали все оттенки черного, коричневого и серого. Грязь, камень и ржавое железо. Мутная пелена мелкого дождя и далекие вспышки молний без грома. В принципе — описание любой свалки индустриальной эпохи ноябрьским утром. Одна беда, если судить по календарю, вокруг буйствовало красками лето, причем далеко не индустриального века. Первое июня две тысячи пятьдесят седьмого года. Но это если судить по календарю. Погода Зоны имела свои представления о временах года.

Звуковой фон соответствовал этим представлениям. Мерный шелест дождя, чавканье грязи под сапогами, далекий рокот и заунывные, протяжные звуки, напоминающие то скрежет железа, то скрип тяжелых дверей, а иногда — хриплое соло водопроводной трубы, оставшейся без влаги.

Последняя ассоциация показалась Максиму неуместной. Влаги (жаль, не питьевой) вокруг хоть отбавляй, и с каждой минутой становилось все больше. Непромокаемая вроде бы одежда все-таки промокла, и теперь сталкер ощущал неприветливость окружающего мира буквально кожей. Капли холодного дождя просачивались сквозь капюшон и текли по спине тонкими ручейками, пересчитывая позвонки до самого копчика. Щекотно и неприятно, но Максим боялся даже шевельнуться. Даже дышать боялся. Только зыркал по сторонам в отчаянных поисках то ли подсказки, то ли какого-то доброго знака.

И неспроста. Прямо напротив позиции чистильщика, где-то в зарослях колючего и вычурного жестяного леса на северном склоне холма, затаился раптор. От Максима он был всего-то в сотне метров. Для хищника — два прыжка. Для человека — не меньше пяти секунд ураганного спурта. С учетом уклона и естественных препятствий, в виде огромных валунов и глубоких трещин в земле, все десять. Получалось, что ситуация выгодна раптору, но полуразумная машина не спешила пользоваться своим преимуществом. Раптор выжидал.

Чего он ждал, Максиму неведомо. Попутного ветра? Благоприятного расположения звезд? Подзарядки аккумулятора? Гадать можно вечно. Мотивы поступков и логические построения превратившихся в монстров машин оставались за гранью человеческого понимания. Даже за гранью понимания тех, кто уже не являлся человеком в чистом виде. То есть военных и сталкеров.