Андрей Лазарчук - Темный мир

За нами не погнались. По лесу мы ломились как лоси, как кабаны, оставляя просеки, – но погони не было.

Потом, когда дыхание пресеклось, когда меня прожгло от горла до желудка, когда я уже еле переставлял ноги, но все еще подгонял девчонок, на нас вывалился Джор, а несколькими минутами спустя – Хайям. А потом мы сами чуть не наступили на Артура и Вику, которые крест-накрест валялись за поросшим мохом валуном.

И Илья… Он был с Хайямом. Кажется.

Кашин. Илья Кашин. Да.

И вот, сбившись в стадо, мы стали ломиться дальше, без карты, компаса, каких-то ориентиров… бегом, полубегом, шагом… потому что ног уже не было, а какие-то болезненные бескостные и бессильные отростки. И мы ползли по лесу, оставляя влажный след…

– А Рудольфыч? – вдруг спросила Валя.

– Ты что, не догоняешь?! – взвилась Вика. – Или на самом деле дура? Нет его больше, нет, и все!

– Только орать не надо, – очень ровным голосом сказал Джор.

– Кто орет? Ты посмотри! Кто орет?! Что вообще происходит? Кто это был? Нас чуть не убили! А все из-за нее! – Вика ткнула пальцем в Маринку. – Черт тебя понес в это подземелье! Все из-за тебя!

– Вика, замолчи, – сказал Артур.

– С чего вдруг – замолчи?! Все нормально было, пока эта… пока…

– Если ты не заткнешься… – Маринка шагнула вперед.

Я поймал ее за локоть, легонько придержал. Она дернулась, но тут же расслабилась.

– Я не специально туда полезла, – сказала она. – Если помните, я сбежала от вас. От того, что вы делали, и от того, что наговорили. Костя, а…

– На два слова, – позвал я.

Мы отошли чуть-чуть.

– Ты совсем не запыхалась. И не вспотела.

– Сама не понимаю.

– Ты помнишь, что было в подземелье?

– Что-то сумбурное. Пытаюсь вспомнить, но все летит перед глазами… А что там было?

– Мумию помнишь?

Маринка молча покачала головой…

– Пошли к ребятам.

Мы вернулись. Там было плохо. Валя рыдала, ее успокаивали Аська и Джор. Вика сидела насупившись, ни на кого не глядя. Артур изображал бодрость и уверенность, но получалось фальшиво. «Про нас, актеров МХАТа! говорят! что мы-де! – пе-ре-иг-ры-ва-ем! Какая, ха-ха, не побоюсь этого слова! – чушь!!!» В общем, лучше бы он никого не ободрял.

– Как по-твоему, – подошел Хайям, – почему они за нами не погнались?

– Не знаю, – сказал я. – По крайней мере одного у них убило, я видел. Скорее всего, нужно было замести следы…

– Они забрали щит, – сказала Маринка. – Только он их интересовал. Мы – нет.

– О как! – задумался Хайям. – Тогда точно надо сматываться. Подальше и поскорее. Пока их интересы не поменялись.

– Ты помнишь, кто-то упоминал про эмчеэсовские учения? Это ведь где-то поблизости.

– На том берегу озера, – сказал Хайям. – Я сам про них подумал, но на лодке сейчас стремно.

– Это да. Рацию мы, конечно, бросили… Ребята, у кого мобилки с собой – гляньте, может, есть поле?

(Рацию бросить сложно, значит, после того, как мы все встретились, Илья все-таки незаметно отстал и исчез…)

– Откуда тут поле… – проворчал Артур, но выволок из внутреннего кармана неизвестную мне модель с выдвижной антенной. – Шведский, военный, – пояснил он, перехватив мой взгляд. – Зверь-машина. Ну… ну, давай, собачка. Ищи.

С телефоном в руках он медленно повернулся вправо, влево…

– По нулям.

Я вытащил из кармана компас.

– Ребята. Когда мы утром шли – вон в той стороне я слышал машину. Предлагаю сейчас быстро дойти до дороги и там уже решать, что делать дальше.

– Что делать! – воскликнула Патрик. – Милицию надо поднимать! ФСБ! Пограничников! Это же!.. ни в какие рамки…

– Пошли, – сказал я. – Я впереди, Джор замыкает. Стараемся не шуметь. Если махну рукой, мгновенно ложитесь. Ясно?

Так я стал командиром.

К дороге мы вышли через полчаса. Ну, не к дороге, строго говоря. К просеке с глубокими колеями. И тут же услышали надсадный дизельный вой. Где-то совсем рядом грузовик сражался с топью. Потом он вылез из-за поворота.

Это был КамАЗ-тягач с прицепом. На прицепе лежали всего два бревна – но, ребята, я даже не представлял, что в этой тайге могут расти такие баобабы…

Девчонки выскочили из лесу и принялись махать и кричать.

Лесовоз подъехал почти вплотную и, резко выдохнув, затормозил. Дверь кабины открылась, высунулся водитель:

– Вам чего?

– Нам куда-нибудь к цивилизации… – начал я, но Вика меня оттолкнула.

– На нас напали! – закричала она. – Это какие-то бандиты!..

– Бывает, – сказал водитель. – Черные копатели, скорее всего. Им не попадайся… Ну, лезьте. Троих могу в кабину, остальные на бревна – и держитесь там крепче…

Вика хотела вопить дальше, но Артур в кои-то веки грамотно и не без нежности ее пресек.

Аська, Валя и Патрик забрались в кабину, парни полезли на прицеп, затащили туда же Вику. Я стоял, готовясь подсадить Маринку.

– Ребята! – заговорила вдруг Маринка удивленно-испуганным голосом. – Нельзя ехать! У них же вертолет. И вообще… это не люди, которые Рудика убили.

Я видела…

– Что ты видела?! – завопила Вика.

– Это дьяволы, демоны, не знаю… но не люди.

– Иди сюда, а? – Артур подал руку. – Потом с этим разберемся.

– Я говорила, что она больная! – Вика опять взвилась – никак не могла угомониться.

– Слушай, заткнись! – заорал на нее Артур. Терпение у золотого мальчика явно закончилось на предыдущем ходе.

Вика отпрянула.

– Я не поеду!

В голосе Маринки вдруг прорезалось такое отчаяние… в общем, весь мой страх и ужас от всего происходившего вдруг подобрался, отступил – а на его место на миг пришел настоящий ужас… это было как в той школе, когда я спустился вниз и заглянул в подвал, и мы все поняли, что смерть – это будет самое легкое… То есть до меня наконец дошло, что мы ничего не понимаем и почти ничего не видим, а то немногое, что успели увидеть, не рассмотрели – и что на самом деле все куда страшнее и безнадежнее…

– Костя? – Артур посмотрел на меня, ожидая, очевидно, что я выскажусь – и Маринка станет послушной и выполнит нужную команду.

– Ладно, – сказал я. – Поезжайте. Мы тут… как-нибудь выкрутимся… Ну, ты знаешь, что делать. Давайте.

– Поехали! – закричал Артур.

И Джор тоже закричал:

– Мы вернемся! Девчонок отвезем – и вернемся! Ментов приведем!..

Так, ребята. Вот тут мне опять придется отвлечься и попытаться как-то объяснить… Помните, я говорил о трех источниках моего вдохновения: памяти, диктофонных записях и записях от руки в блокноте? И что я не помню, как эти записи делал, хотя почерк мой, он своеобразный и трудноподделываемый, и тем более не помню того, о чем писал, не то что в деталях, а вообще – о чем? Собственно, к этому моменту я и подошел. То, что я расскажу дальше, взято целиком из тех записей. В голове моей сейчас ничего такого нет. Наверняка было. Но сейчас нет. И только временами – на полсекунды, не больше – как проблеск… Сейчас – могу только прочитать запись и очень близко к тексту пересказать. И еще – железобетонная уверенность в том, что все записанное – именно так и было, все правда до буквочки.