О'Санчес - Что может быть круче своей дороги?

— Нет, нет, нет, подождите... Голова кругом... А что мне делать, что им говорить?

— Да ничего. Не волнуйтесь, они хоть и строгие господа, но их будет интересовать узкий аспект проблемы, связанный с безопасностью государства, а не с деньгами или адюльтером. Честному человеку тут совершенно нечего бояться, ибо именно они нас всех защищают от внешних и внутренних врагов. Вот если бы вы были шпионкой, или состояли в террористических и экстремистских организациях, тогда да... А так — вы для них неуязвимы. Просто знайте для себя, и только.

За двое суток подготовительной работы нам удалось вылущить из всякой разной прессы намеки, что в ранней юности госпожа Моршан была во Франции, в Париже, где успела поучаствовать в левацких молодежных волнениях, вместо того, чтобы мирно осматривать Лувр и Елисейские поля. Бедовую туристочку досрочно выпроводили из страны домой, где она получила пятно в биографию... Из очень благополучной и благонамеренной семьи была девчонка, поэтому более-менее обошлось... Вот на это пятнышко мы с Бобом понадеялись... если бы она не клюнула, пришлось бы вынимать из рукавов заготовленные другие, столь же дохленькие козыри...

— Ну как это... ничего не говорить... Они же спросят... А это обязательно? Что они придут?

— Вовсе не обязательно. Просто возможно. Да не бойтесь вы, это на самом деле не так уж и страшно. Если они встали на след — они звери, умные, но беспощадные. А если обычная служебная профилактическая беседа... Ерунда. Просто знайте, что этих господ лучше не искушать собственным страхом и долгими беседами. То есть, не бойтесь их, и не будьте с ними чересчур словоохотливы. Они спросят — вы отвечайте в самых необходимых пределах. Они вам только спасибо скажут за сдержанность, чтобы не грузить себя лишними пустыми раскопками. Вот и все. Это я вам как юрист говорю, чтобы вы имели возможность защищать себя и свои интересы в рамках закона, не нарушая закона.

— Я... Я не хочу ничего нарушать... А адвокат? Я могу пригласить на ту беседу адвоката мужа?

— Можете, имеете абсолютное право. Но эти парни не любят в доверительные беседы впускать посторонних лиц. Кроме того, адвокат мужа... Он... Ваши интересы защищает?

Госпожа Моршан замерла, пораженная ужасной мыслью: адвокат мужа, посаженного ею, получает деньги отнюдь не от нее... И наверняка зол на нее... А имущество... А конфискация...

— Господи, Боже мой, что же мне делать? — Госпожа Моршан вцепилась побелевшими пальцами в воротничок блузки, но что толку — и воротничок задрожал.

— Так. Спокойно, госпожа Моршан. Давайте-ка мы, действительно, выпьем по чашечке кофе и прикинем, что к чему. Абсолютно не о чем здесь волноваться. Мы с Робертом сейчас дадим вам кратенькую квалифицированную юридическую консультацию, естественно безо всякой оплаты, и все. И выкиньте в форточку все ваши переживания. Мы вам обещаем. Это же наша профессия: защищать интересы наших клиентов. Да.

Я улыбнулся, Боб улыбнулся, оба мы кивнули синхронно... Выпустила воротничок.

— Сейчас я велю принести... — Но тут Боб повел свою партию.

— Да ну... Ни к чему лишние уши прислуги, лучше отведите нас на кухню и мы сами справимся со своими чашечками. Или это будет чересчур интимно — показывать нам кухню, святая святых всякого порядочного бабилонского дома?

— Нет, отчего же, пойдемте, если вас не пугает... Мне даже проще... Извините заранее за беспорядок...

«Учись, Боб, учись, сукин ты сын: вот что такое «беспорядок» у чистоплотных людей» — захотелось мне сказать Бобу, когда мы на кухне оказались... Светлая, просторная, ни пылинки, ни пятнышка... Чашечки по три мы опрокинули, спины аж мокрые от напряженного труда. Ошибиться и сфальшивить никак нельзя...

— ...совершенно верно! Господи, я всегда говорю: умная женщина — это дар небес! Или проклятье, — смотря кому достанется. Сами, да, вы сами, лично, собственными глазами их увидели вдвоем... Это не ложь, вы же видели фото... Это если спросят. А не спросят — ничего вы не видели. Здесь имеет место быть ваша с ним личная драма, а не потеха посторонним. Далее. Вот корешок... Где ваш корешок? Ага. Никто не мешает вам взять и выкинуть его в ведро, за окошко, в унитаз... Ну такой вы человек, безалаберный к ненужной канцелярщине... «У вас есть какие-нибудь бумаги, подтверждающие это? — У меня? У меня нет никаких бумаг!» И вы говорите чистейшую правду, поскольку все бумаги, все эти квитанции, все эти справки и отчеты, вы давно выбросили, утилизовали... Но если вас спросят: «А были ли?..» Вы легко и с чистым сердцем отвечаете утвердительно. И немедленно ссылаетесь на нас, потому что у нас вся документация, наши экземпляры, все в порядке, все до буковки и мы немедленно предъявим ее хоть Господину Президенту! Смело на нас ссылайтесь, мы подтвердим! Понимаете?

— Кажется, да, начинаю понимать... То есть, я как бы и не вру...

— Без «как бы». Вы вообще не врете. Но отвечаете именно на те вопросы, которые вам задали. Это как в суде: судья немедленно оборвет говоруна, если тот затеет вместо фактов строить предположения, пусть даже самые умные и ценные в мире.. Вот. Далее. Поскольку вы честно выполнили свой гражданский долг, а не мстили и не ревновали, то велика вероятность, ну никак не менее девяноста процентов (я врал насчет девяноста, но, как выяснилось позже, угадал результат), Господин Президент, даже в случае обвинительного вердикта суда, не позволит подвергнуть конфискации совместно нажитое имущество. Честный человек — не виноват в том, что он честный.

Ф-фу-ух... Я встаю из-за стола, делаю это естественно, потому как дважды уже вставал и прохаживался по кухне, возникла вдруг у меня такая привычка — прохаживаться. В кино детективы часто прохаживаются, так им думать легче...

— У вас есть возражения? — Это я вдруг, с чашечкой в руках, всем корпусом разворачиваюсь к слушателям и задаю очередной пустой вопрос. Слушателей двое: госпожа Моршан и Боб, так вышло, что они сидят бок о бок, и вопрос получается как бы общий для них. В какой-то мере он их и объединяет, для того и задан. Они переглядываются и пожимают плечами, и коротко смеются над синхронностью жестов. Да... Боб в своей области высокий профессионал, гроссмейстер. Лишь бы не напортачил от азарта, но — нет: левой рукой трет левый глаз, то есть — уверен, что все в полном порядке. Продолжаем тогда.

— Все! Госпожа Моршан, великодушнейше прошу меня извинить, но еще четыре минуты в этом раю — и я точно опоздаю на встречу. Вот, ставлю чашечку, кланяюсь, благодарю за снисходительность и великолепный кофе... Пора.

Боб спохватывается и начинает совершать беспорядочные движения корпусом и руками — вставать собрался, но я тотчас гашу его поползновения уехать вместе со мною.

— Роберт, дружище, а ты куда? Твоя задача, как хорошего и надежного юриста, еще раз внятно и по пунктам проконсультировать госпожу Моршан по всем вышеупомянутым ею темам, имущественным и иным. Чтобы госпожа Моршан... — делаю поклон в ее сторону — ...могла четко ответить на все твои проверочные вопросы. Будь уж так добр. Потом возьмешь такси и в офис. Корешок — вот он, со мной, я взял.